Камень Айвари. Динче сказала, что этот камень обладает великой силой. Она говорила, что на Касте теперь благословение самой Айвари, одной из девяти Забытых. Лицо девушки загорелось от охватившего ее волнения. Забытая богиня должна им помочь. Хотя бы нужно попробовать…

— Ты прав, — сказала она Виславу. — Но как достать воду? У нас нет ни одного сосуда для воды.

— Я видел в трюме вполне сносный кувшин. Горлышко отбито, но сам кувшин вроде цел. И еще, там валяются кое-какие веревки.

— Хорошо. Вот и займись этим.

Она вошла в палубную надстройку — когда-то здесь была каюта капитана, — закрыла за собой скрипучую рассохшуюся дверь. Осмотрела рану в плече. Она была глубокой и широкой, но ровной, какой обычно бывает рана, нанесенная остро заточенным лезвием, и крови вытекло немного. Саднившую рану на лбу Каста разглядеть, само собой, не могла, но чувствовала, что и эта рана пустяковая. Ссадины и синяки на ногах и руках вовсе не заслуживали внимания. Прислонившись к двери, чтобы никто не вошел, девушка сняла с шеи амулет Тулькана и, толком не представляя, что с ним нужно делать, просто приложила его к ране на плече. Руку пронзила острая боль. Каста вскрикнула, но боль прошла очень быстро — это было похоже на укол иглой. Изумляясь все больше и больше, девушка наблюдала, как порез от лезвия Самбара исчезает на глазах, не оставляя даже следов. Через минуту о ране напоминали только кровяные разводы на руке и пятна на тунике.

— Боги, ну и камень! — в восторге прошептала Каста. И вдруг снова вспомнила о Тулькане. Этот камень был у него. Тулькан мог исцелить раны от Живодера прямо на арене, когда они дрались — и не сделал этого. Он мог залечить их в эргастуле после боя — и тоже пренебрег магией камня. Почему? Почему он отдал ей ТАКОЙ камень? Или в этом тоже есть какой-то, пока неведомый ей смысл?

Каста приложила амулет к рассеченной брови и всем существом ощущала, как рана исчезает. Потом ей пришла в голову странная мысль. Когда-то в бою с гладиатором-масситом она получила глубокую рану в бедро. Рана благополучно зажила, но остался белесый рваный шрам, которого Каста очень стеснялась. Надеясь на чудо, Каста поцеловала волшебный камень и приложила его к шраму на бедре.

Шрам исчез.

Каста завизжала от радости, захлопала в ладоши, запрыгала от избытка чувств.

— Эй, женщина, что там у тебя? — раздался за дверью голос Вислава.

Она вышла из надстройки танцующей походкой. Вислав держал за ручку мокрый кувшин.

— У тебя такой вид, будто в этом деревянном сарае для нас накрыли хороший стол, — сказал Вислав и протянул ей кувшин. — Держи, помойся.

— Не только помоюсь, — Каста загадочно сверкнула глазами. — Может, еще и напьюсь.

— Спятила, женщина? Это морская вода. Ее нельзя пить.

— Сейчас посмотрим, — Каста окунула камень Айвари в кувшин, сделала глоток. — Конечно, пара бокалов выдержанного шериба освежили бы меня лучше. Но и эта водичка очень даже ничего.

— Клянусь Цвиром! — Вислав выхватил у девушки кувшин, припал к расколотому горлышку. Напившись, взглянул на Касту безумными глазами. — Пресная! Чтоб мне сгореть в адском чреве, пресная!

— Ну вот, видишь. Похоже, ты поторопился нас хоронить.

— Эй, Леодан! — крикнул Вислав. — Зачерпни-ка еще воды.

Каста с усмешкой наблюдала, как ее «экипаж» жадно утоляет жажду — морской водой, по необъяснимому для всех чуду ставшей пресной. И все изумленно смотрели на Касту.

— Да ты просто заправский маг, женщина, — Вислав просто поедал ее глазами. — Прокляни меня Атал, Цвир и все мои боги, но я думал, что ты отличный воин, и все.

— Я сама так думала. Теперь не помешает подумать о еде.

— Точно. У тебя есть идеи?

— Они должны быть у тебя. Ты мужчина. Добывать пищу твоя задача. А я пойду умоюсь, — тут Каста засмеялась: ее очень забавлял огорошенный вид Вислава и остальных ее спутников. — Задача женщины — быть ухоженной и опрятной в любой ситуации.

Вислав в конце концов сумел соорудить примитивную рыболовную снасть из кусков пеньки и очень кстати обнаруженного медного гвоздя, который и вытащил из обшивки судна. На наживку пошла пойманная одним из каторжников крыса. Лезвием Самбара Вислав разрезал крысу на кусочки, заставив Леодана несколько раз испытать острые приступы тошноты. Боги и на этот раз были к ним благосклонны: после нескольких неудач, когда схватившая наживку рыба срывалась с крючка, Вислав сумел поймать странную рыбину, плоскую, с длинным хвостом и огромной пастью.

— И это можно есть? — спросил Леодан, брезгливо глядя на бьющуюся на палубе рыбу.

— Это скат. Не самая плохая рыба, если хочешь знать.

— Но мы же не можем съесть ее сырой!

— О, малыш, вот это как раз не проблема! В трюме полным-полно деревяшек, тащи-ка их сюда.

Леодан почти с трепетом наблюдал, как Вислав, уложив обломки досок и щепки в одну из жаровен на баке, развел огонь. Развел без огнива и кремня, будто из воздуха вызвав язык пламени.

— Боги, как ты это сделал? — воскликнул юноша.

— Всего лишь простое заклинание Вызова Огня. Сущий пустяк.

— Мне воистину повезло, что ты оказался рядом со мной в такую минуту! — сказал Леодан, и глаза его увлажнились.

— Везение везением, а есть хочется.

— Ну вот, мужчина выполнил свою работу! — раздался за спиной Вислава голос Касты.

Селтонка была в отличном расположении духа. Пока мужчины ловили рыбу, она при помощи камня Айвари свела еще несколько шрамов у себя на животе, руках и груди, а потом вздремнула, прикорнув на полу капитанской каюты. Теперь она чувствовала себя бодрой и полной сил. Только ужасно голодной.

— Эту рыбу можно есть? — спросила она, глядя на затихшего ската. — Выглядит она на редкость мерзко.

— Все равно ничего другого у нас нет, — заметил Вислав. — А эту рыбу есть можно. Я слышал, мясо у нее вкусное.

— А огонь откуда? — Каста заметила пламя в жаровне.

— Это Вислав развел, — вставил Леодан.

— Так ты мастер на все руки? — Каста с интересом посмотрела на вора. — И в какой стране родятся такие вот мастера?

— В очень далекой. Что-нибудь слышала о Рэше?

— Ничего.

— Рэш — это моя страна. Он далеко на севере, в краю снегов и дремучих лесов.

— А как ты оказался в Дарнате?

— Долго рассказывать. Скажем так — у меня была бурная жизнь. Пришлось много побродить по свету. Но я рад этому. Не люблю сидеть на одном месте дольше месяца.

— Понятно. Воровское счастье зовет, верно?

— Я ведь не всегда был вором, — сказал Вислав, снимая со ската кожу лезвием Самбара. — Я был послушником в монастыре. Потом студентом. Потом солдатом. Потом бардом. И ты знаешь, у меня получалось слагать стихи и песни. Правда, я всегда стеснялся собственных сочинений.

— Вот как? — Каста хмыкнула: этот странный человек вызывал у нее все больший и больший интерес. — И ты можешь спеть мне какую-нибудь свою песню?

— У меня нет ни цитры, ни лютни.

— Спой просто так, без цитры и без лютни. Хочу послушать.

— Ну, если дама просит… — Вислав на пару мгновений задумался, потом запел: