─ Даже если и так. Отец, ─ Локи глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Он решил открыться Одину. ─ Что, если я скажу тебе, что на самом деле полюбил её, фею Малефисенту? ─ Маг пристально смотрел на Одина, стремясь уловить в его лице сам не зная что.

─ Это вероятно, хотя я больше склоняюсь к мысли, что она околдовала тебя, внушив чувства, ─ Всеотцу тяжело было это говорить, но он знал, что иначе историю не спасти, иначе миры изменятся и уже не случится всего, что было предначертано. ─ Даже если чары настолько сильны, что действуют через Миры, то ты не сможешь сам попасть в прошлое, поскольку секреты Времени тебе не известны, а нужные манускрипты уничтожены ещё при моём отце Бёре.

Локи, прищурившись, посмотрел в глаз Одина. Он не понимал это стремление отгородить его от, может быть, первого и последнего настоящего чувства в его жизни. Все всегда старались вызвать в нём это чувство, именуемое любовью, возили его на балы в разные Миры, на турниры, знакомили с принцессами, княжнами и графинями Альвхейма, славившимися своей красотой, и вот, когда он сам нашёл то, что ему нужно, это тут же у него отняли.

«Ничего, ещё посмотрим», ─ подумал Локи.

─ Что ж, отец, ─ наконец, после продолжительного молчания, проговорил Бог. ─ Возможно, ты прав, ─ маг неслышно вздохнул, ─ я остаюсь дома и собираюсь отпраздновать коронацию Тора. До встречи! ─ Он поклонился и вышел из Зала, чувствуя себя как никогда плохо и безнадёжно.

«И снова мне не верят! ─ зло подумал Локи. ─ Всегда, когда я говорю правду, мне не верят!» ─ и маг с грустью осознавал, что он не может винить в этом никого, кроме себя самого.

Неопределённость ─ хуже всего. Неопределённость мучает, томит, терзает, она проникает в каждый уголок сознания, она хуже совести, хуже раскаяния, хуже смерти. Лучше знать самое страшное, чем не знать ничего, мучиться сомнениями, строить догадки, которые никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть. Именно так думала долгими осенними вечерами Малефисента, глядя на то, как медленно, но верно, зима вступает в свои права. Листья на деревьях как-то слишком резко и быстро пожелтели и опали, похолодало, подули пронизывающие северные ветра. А ведь как хорошо было в начале осени, когда стояла тёплая погода, приветливо журчала вода в реке, а птицы пели весело и нежно, и, главное, Локи, этот ненавистный ей сначала Бог был рядом. С того самого момента, как мага унесло радужное сияние, Малефисента не знала о нём абсолютно ничего.

Первое время фея думала, что Локи просто ненадолго отбыл, но вскоре вернётся. Однако проходили дни, а затем недели, но он всё не возвращался. Через месяц Малефисента начала терять надежду. Сколько бы верный Диаваль ни убеждал её, что надежда умирает последней, она чувствовала, что её надежда вот-вот умрёт. Фея, зная характер Локи, понимала, что тот вполне мог удрать, не предупредив, и, что самое страшное, не собираясь возвращаться. Но Малефисента гнала от себя эти мысли, которые приходили к ней, когда солнце спускалось за горизонт, и его последние лучи освещали голые деревья и покрытую опавшей листвой землю. В такие минуты фея делала пламя костра сильнее, чтобы оттянуть как можно дольше время, когда тьма накроет видимый мир. Это была самая невесёлая осень в её жизни.

Диаваль, видя страдания госпожи, всеми силами старался ей помочь, и если раньше Ворону хотелось, чтобы Локи исчез, то теперь, когда Малефисента сидела грустная и подавленная, он ещё больше чем она желал, чтобы Локи вернулся. Ворон готов был терпеть мага, лишь бы фея была довольна, так как вид тоскующей госпожи нагонял уныние на самого Диаваля, и он бывал рад, когда отправлялся проведать Аврору и поиграть с девочкой.

В таком состоянии неопределённости Малефисента промучилась всю осень и дожила до зимы. А зимой, тогда, когда ударил первый настоящий мороз, она, наконец, решила выйти из своего, к ужасу ставшего привычным состояния тоски, и начать действовать. Малефисента не могла объяснить, что побудило её к действию, но искать Диаваля она направилась с таким чувством, будто это кто-то извне подтолкнул её и теперь уже не даст ей грустить.

─ Стань человеком, ─ произнесла Малефисента, увидев Ворона, который убивал время, строя подобие гнезда из веток. ─ Диаваль, я должна найти асгардца. ─ Это прозвучало настолько чётко и бескомпромиссно, что Диаваль даже сначала не понял, его ли госпоже принадлежат эти голос и слова. За последнее время он вообще редко слышал голос Малефисенты, тем более что-то произнесённое таким тоном.

─ Вот как! ─ вырвалось у удивлённого Ворона. ─ Но госпожа, как же вы собираетесь его искать, он же, если я не ошибаюсь, находится не только в другом мире, но и в другом времени.

─ Я это знаю, ─ ответила Малефисента. ─ Но меня это не остановит. И ты мне поможешь. ─ С этими словами Малефисента резко развернулась и направилась в лес.

Ворон, обрадованный тем, что его госпожа вернулась, быстро зашагал следом за ней.

***

─ Куда мы идём, госпожа? ─ спросил Диаваль, еле поспевая за Малефисентой.

─ Прежде всего надо понять, как именно он переместился в наш мир и как открывать порталы между мирами, ─ говорила Малефисента, быстро шагая вглубь леса. ─ Для этого мы идём туда, где Локи так неосмотрительно создал портал в пылу нашей драки. Как тебе должно быть известно, дорогой Диаваль, все деревья в этом лесу, все кустарники, все травинки обладают памятью, они помнят каждое мгновение прожитой ими жизни. Я приникну в их сознание и, восстановив картину того дня, смогу понять, какие именно чары применил Локи.

Диаваль кивнул. Он слышал нечто подобное, да и если бы не слышал, всё равно бы не удивился, зная, с кем он имеет дело.

Через некоторое время Малефисента и Диаваль вышли на небольшую поляну, столь памятную фее событиями, что происходили на ней. Это было не так давно, но Малефисенте казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как она и Локи, нанося друг другу удары и метая заклятия, боролись не на жизнь, а насмерть. Сейчас она понимала, что причина для драки была пустяковая, но тогда, в пылу гнева, она считала, что Локи просто одержимый тщеславием маг, которого надо поставить на место. Чувствуя, что погружается в воспоминания, Малефисента взяла себя в руки и произнесла:

─ Теперь самое главное найти нужные воспоминания. ─ Фея вышла на поляну и, встав в самый центр, начала сгущать вокруг себя силу заклинания памяти. Хотя этот лес принадлежал ей, Чародейке всё же требовались некоторые усилия, чтобы проникнуть в его тайны.

Почувствовав, что энергии собралось достаточно, Малефисента сделала лёгкое движение кистями рук, и потоки чар разлились по поляне, захватывая всё, что только попадалось на пути. Со стороны это выглядело потрясающе: клубы желтоватого, прозрачного полу-тумана стлались по земле, взбирались на деревья, обволакивая их, окрашивали проходивший через них свет в причудливые цвета с такими оттенками, которые просто невозможно произвольно извлечь из цветовой палитры. Диаваль со страхом и уважением наблюдал за действиями феи, которая, казалось, полностью погрузилась в заклинание, не замечая ничего вокруг.

Малефисента сосредотачивалась. Пока туман ещё не полностью подчинил себе этот участок леса, у феи было время настроиться на то, чтобы проникнуть в воспоминания деревьев. Самое сложное заключалось в том, что раньше Малефисента никогда этого не делала, просто не было необходимости, а сейчас она чувствовала, заклятие какой силы она применила.

Тем временем туман сделал своё дело: всё вокруг, насколько хватало глаз, было окутано жёлтой клубящейся дымкой. Малефисента, удовлетворённо кивнув, начала читать вторую часть заклинания, которая и должна была показать ей всё. Туман сгустился, и тут Малефисента увидела, как начинает меняться внешний облик поляны: голые деревья вновь покрылись жёлтыми и красными листьями, которые на глазах зеленели, приобретая светлый оттенок. И тут фея увидела то, ради чего, собственно, всё и затевалось: себя и Локи. Две фигуры, сперва плохо различимые, но с каждым витком заклятия всё более чёткие, предстали перед Малефисентой. Они стояли посреди поляны, в каком-то шаге от нынешней Чародейки, и целовались. Фея, как зачарованная, смотрела на них. В голове у неё тут же пролетел вихрь собственных воспоминаний, то, как она в первый раз в жизни сдалась кому-то. Но она тут же приструнила себя: сейчас не время, надо понять, как Локи вызвал портал.