Так Саня стал учетчиком тракторной бригады. Для начала Тарас Семенович велел ему переписать на листке фамилии всех трактористов. Он это сделал быстро, аккуратно и без ошибок.

— Молодец! — похвалил бригадир.

Саня повеселел. У, да это совсем легкая работа — учетчик! Легче, чем в школе учиться.

Но к вечеру оказалось, что у учетчика есть и другие обязанности. Тарас Семенович вручил Сане сажень — два сколоченных шеста, похожих на большой циркуль.

— Пийдешь на поле, ось до той березки, бачишь? Там наш тракторист працуе. Лева Белевич его зовут… Замиряй, скильки вин напахал. Ясно?

Пока Саня добрался со своим циркулем «ось до той березки», стало уже темнеть. Саня начал перекладывать сажень… Раз, два, три… А сажень большущая, выше его… Четыре, пять, шесть… Уф! Вот как, оказывается, работать учетчиком… Семь, восемь, девять… Отдохнуть бы. Целый день на ногах…

Уже было совсем темно, когда Саня, наконец, закончил обмер. Сто двадцать в длину, сто пятьдесят три в ширину.

Он устало потащился в сторону огоньков, к стану.

— Где ты, Петрович, так долго бродил? — сердито спросил бригадир. — Мне сведения нужно в контору давать. Скильки же Белевич зробил?

— Сто двадцать и сто пятьдесят три.

У бригадира глаза полезли на лоб.

— Гектарив?!

— Н-не знаю…

— От це здорово! Сидай, та считай…

Саня сидит в палатке за бумажкой. Считает, перечеркивает, снова считает, снова черкает. Керосиновая лампа без стекла нещадно коптит. Пламя мигает.

— Скорее, скорее, Петрович, — торопит Тарас Семенович. — Часу нема… Тебе сегодня ще четыре участка замерять…

Сегодня! Еще четыре участка! Ведь ночь… Ой-ей-ей!

На следующее утро Саня снова сидел в палатке директора совхоза. Вид у него был унылый. Он молчал, потупив глаза в землю.

— Уволить тебя, говоришь? — Директор вел разговор спокойно, серьезно, как и вчера. — Как же так? Только приняли на работу, уже и увольняй… Может, еще попробуешь?

Саня энергично замотал головой. С него хватит!

Директор встал из-за стола, подошел к Сане и обнял его за плечи.

— Все-таки жаль мне тебя отпускать. Такие парни, как ты, нам нужны… Оставлю-ка я тебя на должности тракториста, а? Сам понимаешь — кадры. Только тебе поучиться нужно… В школе, — добавил он. — Ты в каком классе? В четвертом? Ну, тебе еще немного осталось. Как школу закончишь, так к нам и приезжай. Место за тобой… Договорились?

Саня молча отвернулся. Смеется над ним директор!

— Ах, да ты мне не веришь!

Директор подошел к выходу из палатки.

— Валя!.. Какой у нас там номер приказа по порядку?..

В вагоне Саня то и дело вытаскивал из портфеля сложенный вчетверо лист бумаги и читал, шевеля губами. Сидевшая рядом с ним старушка с любопытством заглядывала в бумажку, но без очков ничего не могла разобрать.

— Да ты никак богу молишься, внучек, — наконец, не выдержала она.

— Бога не бывает… Нате, читайте, — гордо произнес Саня.

Старушка взяла бумагу, повертела ее в руках и передала соседу, русоголовому суворовцу со сверкающей пряжкой на ремне. Тот прочитал вслух:

— «Выписка из приказа номер двадцать шесть по Совхозу «Молодежный». Тракториста Александра Петушкова командировать на учебу в четвертый класс 25-й школы Барнаула. Срок возвращения с учебы — 15 июля 1960 года…»

— Вот! — Саня сиял от счастья.

— Ты тракторист? — удивился суворовец, смерив Саню взглядом, в котором перемешались недоверие, зависть и удивление.

— Ага! — Саня густо покраснел и добавил скороговоркой:

— Только я недолго работал. Всего один день… Учиться меня послали…

Ему вдруг так захотелось в школу, что хоть выскакивай из вагона и несись в Барнаул, обгоняя поезд. И чего это паровоз тащится сегодня так медленно, словно не обедал!

В тракторный вагончик заглянул веселый солнечный луч. Он медленно прошелся по верхней койке, потом по нижней. Пусто! Луч скользнул на столик у окна, пересчитал хлебные крошки, оставшиеся со вчерашнего ужина. Соскочил на пол. Ничего интересного!

Но вот еще одна койка. Из-под простыни торчит веснущатый мальчишечий нос.

Луч подобрался к кончику носа и уселся на нем верхом. Нос чуть отодвинулся. Но и луч не отстал. Тогда нос сморщился, дернулся…

— Апчхи!

Саня Петушков чихнул и проснулся. Полежал немного с открытыми глазами. Потом позвал:

— Катя!

Молчание. Саня повернулся к соседней койке. Никого! А где же сестра Катя? И подруг ее тоже нет. Ушли на работу? Неужели сейчас так поздно?

Саня соскочил с койки. Гулко шлепая босыми ногами, побежал к двери и распахнул ее настежь. Э, нет! Часов пять, не больше. Солнце только поднялось над дальней рощицей.

Подбежал белый пес с черными крапинками на морде. Приветливо виляя хвостом, он несколько раз негромко тявкнул.

— С добрым утром, — засмеялся Саня.

Хорошая собачка, этот Кубик. Все понимает, и веселый такой. Одно плохо: бегает как-то странно: все боком, боком… Но ничего. Кубик еще щенок. Когда взрослее станет, может, пройдет.

Саня вернулся в вагончик, пропустив туда и Кубика… Что это на столе? Какая-то записка. А на ней написано: «Сане». Наверно, Катя оставила.

Саня хотел развернуть и прочитать, но подскочил Кубик и — цап! — вырвал листок из рук. Побежал к двери, ткнул ее лапой, отворил. Потом стал на пороге, лукаво поглядывая на Саню.

— Давай сюда! Кубик! Дай сюда, говорю! Ну, погоди…

Кубик соскочил с лесенки и нырнул под вагончик. Вот негодник! Все ему игрушки. Ведь разорвет записку, а потом, попробуй, разбери, что там Катя написала.

Придется лезть за Кубиком. Это очень неудобно. Вагончик привезли еще ранней весной. Стаяли снега, набухла почва, и он сел чуть ли не до осей.

Но Саня не успел забраться под вагончик. Неподалеку послышался знакомый голос:

— Ты что мышей ловишь?

Это дядя Вася, бывший танкист. Он живет неподалеку в чудной избушке на курьих ножках — сарай — не сарай, землянка — не землянка. Ее в совхозе называют «Замок грез».

Саня дал задний ход. Выполз, вскочил на ноги и, растрепанный, сконфуженный, стал объяснять дяде Васе, что ему так срочно понадобилось под вагончиком.

— Э, да ты совсем забыл, я смотрю, — с укором покачал головой дядя Вася.

— Что забыл? — недоумевая, спросил Саня и вдруг вспомнил. Мамочки! Ведь в шесть часов утра начинается соревнование.

— Я сейчас, дядя Вася, сию минуту!

Саня ринулся в вагончик и выбежал оттуда с двумя пустыми ведрами в руках.

Они зашагали на другой конец поселка, туда, где за спортивной площадкой начиналось пшеничное полё. Позади, метрах в пятидесяти, с виноватым видом трусил Кубик. Подойти ближе он не решался — у хозяина строгий нрав.

Но Сане было не до Кубика. Он шел, гремя ведрами, и думал совсем о другом. Сегодня у мальчишек совхоза большой день. Кто окажется более умелым в борьбе с сусликами — команда «Юг» или команда «Север»? Кто выйдет победителем?..

До приезда на лето к сестре в целинный совхоз Саня понятия не имел о сусликах. Слышал, правда, что есть такие зверьки — и все. Здесь он впервые увидел их. Шел с Катей по полю и вдруг видит — катится через дорогу серовато-коричневый комок.

— Это суслик, — сказала Катя.

Вскоре он увидел еще одного суслика, потом еще… Их здесь было полным-полно! Они бегали по полям, искали пищу. Когда вблизи никого не было, поднимались на задние лапки и издавали тонкий писк, похожий на свист:

— Пи-пи…

Завидев человека, суслики бросались к своим норам и сидели в них до тех пор, пока не проходила опасность.

Суслики казались Сане очень симпатичными. У них черные блестящие глазки, похожие на бусинки, маленькие острые зубки. Бегают они очень смешно, быстро-быстро перебирают короткими лапками, будто катятся. Ну и пусть себе катятся!

Но вскоре он узнал, что эти безобидные на вид зверьки приносят большой ущерб урожаю. Они уничтожают семена, портят молодые побеги, пожирают созревшие хлеба. Суслики — опасные вредители полей.