— Мне нужно кое-что тебе рассказать. — Бен нежно сжал ее руку и стал ждать. Грейс с трудом сглотнула. Ей не стоило так нервничать, поскольку она полагала, что Бену понравятся ее новости. — Я ушла от Хантера.

Его взгляд был прикован к ней, и она услышала резкий вздох, прежде чем Бен ответил:

— Ты это сделала?

— Есть много тому причин, но я не могла приехать сюда под давлением нашей текущей ситуации. — Грейс не могла больше ничего говорить и отвернулась. «Не плачь. Не плачь».

Она чувствовала на себе его пристальный взгляд, но не отрывала глаз от бортового журнала, не желая превращать это в проблему. Грейс чувствовала себя лучше от того, что он знал, но ее сердце все еще страдало. Она отдала Хантеру почти три года своей жизни. Но когда продолжала размышлять о его предательстве, то не чувствовала опустошения от его любви, а испытывала лишь боль, что его любовь не была искренней и честной. Было больно от того, что ей отказали в жизни, где ее любили страстно. Свободно. Легко.

— Что ж, Грейс, какие книги тебе нравится читать?

Рассмеявшись, она повернулась к нему и на этот раз сжала его руку.

— Спасибо тебе. — Бен, казалось, легко понимал ее и знал, как ослабить давление, нарастающее внутри. Это напомнило ей слова Эмили о том, что они были идеальны вместе.

— Не за что. — «Эта улыбка. Я могу потеряться в этом мужчине... А может, это уже произошло». С трудом, но Грейс ухватилась за новую тему разговора и продолжила.

— Мне нравится классика. Есть в этих книгах что-то такое, что выходит за пределы времени и превосходит трудности, с которыми я сталкиваюсь. — Грейс посмеялась над собой, понимая, насколько нелепо это прозвучало. — Наверное поэтому их называют классикой.

— Да, полагаю, что так. — Усмехнулся Бен. И вот так просто все и было. В аэропорту она в отчаянии бросилась в его объятия, но после недолгого пребывания в его компании, почувствовала умиротворение. Они держались за руки до самого приземления в Сиэтле. И ей это нравилось.

Ожидая багаж, Грейс спросила:

— Они уже знают обо мне?

— Твои родители? Еще нет. Я не был уверен, как им рассказать, и что ты захочешь, чтобы я им сказал. Думаю, мне, наверное, стоило им позвонить, но я просто не знал, как поступить. — Он оглянулся на транспортерную ленту и увидел ее сумку, спускающуюся вниз к багажной карусели. — К тому же, я не был на сто процентов уверен, что ты поедешь, и не хотел вселять в них надежду, чтобы потом расстроить. — Он отошел от Грейс, чтобы забрать чемодан, затем поставил его рядом со своим. — Многое из того, что произойдет в эти выходные, зависит от тебя, и от того, что тебе комфортно будет делать. Я не хочу снова подавлять тебя и определенно не хочу навязывать тебе эту жизнь, но должен признать, что мне не терпится поделиться ею с тобой. — Он взял ее руки в свои и добавил, — мне нужно, чтобы ты мне доверяла, и я хочу, чтобы ты была откровенна со мной. Если все это чересчур, просто скажи. Ладно?

— Хорошо.

— Как ты думаешь, тебе захочется утром съездить к родителям и провести там весь день?

— Да, сейчас я устала, и у меня будет еще несколько часов, чтобы собраться с мыслями. Ты позвонишь им утром? Если расскажешь им сегодня, они не смогут уснуть, а я уверена, что им нужен отдых.

Он согласился, так как в Сиэтле уже был десятый час вечера.

Они вышли из аэропорта и поймали такси. Грейс не спрашивала, куда они направляются. Она позволила Бену вести, и это казалось естественным. Такси доставило их к отелю «Гранд Хайатт» в центре Сиэтла, и когда Бен подошел к стойке регистрации, он оглянулся на Грейс, которая остановилась, как бы давая ему немного уединения.

Он отступил назад и признался:

— Я не был уверен, что тебя устроит, поэтому зарезервировал номер с гостиной и двумя отдельными спальнями.

— Бен, этот номер, должно быть, дорогой. Я не могу себе это позволить, и очень хочу заплатить. Если ты не против, мы могли бы разделить обычный номер с двумя кроватями? — Она видела квартиру Бена в Чикаго и считала ее милой, несмотря на отсутствие большого количества вещей, но могла сказать, что Бен уже тратился на нее не по средствам, особенно учитывая более дорогие места в самолете. Разделить номер казалось разумным, принимая во внимание, что они уже спали на одном диване.

— Не чувствуй себя обязанной, — ответил он, — я не против потратить на тебя деньги...

— Я хочу это сделать. Пожалуйста.

Слегка подтолкнув ее локтем, Бен улыбнулся.

— Эгоистичная, жадная часть меня без ума от идеи разделить с тобой маленькую комнату, но я не хочу, чтобы ты чувствовала, будто тобой манипулируют или вынуждают так поступить.

Грейс видела его внутреннюю борьбу по морщинам на его лбу несмотря на очарование улыбки.

— Пожалуйста. — Ее мысли были отягощены давлением того, что она хотела ослабить его тревогу. «Я должна сказать ему. Должна объяснить причину, почему ушла от Хантера». — Бен...

— Хорошо, — улыбаясь, ответил Бен. Он оглянулся через плечо на портье, а потом снова на Грейс. — Спасибо.

Увидев его улыбку, такую настоящую, такую искреннюю, Грейс не хотела, чтобы она исчезла. Позже, она расскажет о Хантере позже.

Они зарегистрировались в отеле и сразу же заказали обслуживание в номер. Грейс умирала от голода, так как последний раз ела во время обеда с Эмили. Теплые струи душа успокаивали ее напряженные нервы. Приняв душ, она снова почувствовала гнев. Грейс до сих пор не могла поверить, как ложь одного человека сломала жизнь стольким людям. И ради чего? Вот чего она никак не могла понять.

Видя очертания Сиэтла на фоне ночного неба и огни города, она ощущала волнение. Интересно, что она раньше хотела поехать в Сиэтл, и теперь поняла, почему Хантера так раздражало это ее желание.

Завтра она встретится со своей семьей. Сейчас Грейс была безмерно благодарна Бену. «Он пожертвовал своей жизнью ради меня. Неудивительно, что я любила этого человека».

Бен смотрел местные новости, когда открылась дверь в ванную, и Грейс выключила свет. Комнату освещала только небольшая настенная лампа между двумя кроватями и экран телевизора. Грейс чувствовала, что близость между ними была глубокой и интимной. Под их пижамами скрывались тела, которые жаждали стать больше, чем соседями по номеру. Грейс прикусила щеку изнутри и подумала, что лучше сохранять некоторое расстояние. Если она не сделает этого сейчас, то потом может пожалеть.

Взглянув на Бена, Грейс увидела, как он беззастенчиво наблюдал за ней. И она не возражала против того, как его взгляд скользил по ее телу, его желание ласкало ее спину. Она позволила халату соскользнуть с плеч и положила его у изножья кровати, прежде чем забраться под откинутое одеяло.

— Раньше ты всегда так же одевалась ко сну. Майка и хлопковое белье. Прямо как сейчас. В тебе столько осталось от прежней Грейс.

Грейс ужасно не хотелось отворачиваться от него, и было больно, что он не мог ее видеть. Прикоснуться к ней. Вот в чем дело. Под всем, чем она стала, он видел ее такой, какая она есть. Грейс легла в кровать, положила голову на подушку и посмотрела на Бена. Тумбочка между ними частично закрывала ей обзор, и она мысленно выругалась.

— Шторы все еще не закрыты. Я не возражаю, если ты оставишь их открытыми, но возможно мы пожалеем об этом, когда взойдет солнце.

— Ты права. Я их закрою. — Бен откинул одеяло и встал.

Грейс пристально наблюдала, как Бен пересек комнату в одних только белых боксерах. Она чувствовала его тело, когда он обнимал ее на диване прошлой ночью. У него было потрясающее тело. Потянувшись вверх, Бен задернул шторы, и Грейс чуть слюной не захлебнулась при виде его перекатывающихся от напряжения мышц на руках и спине. Когда он развернулся, ее взгляд упал на его живот, потом на грудь, и она вздохнула.

Смех Бена вывел ее из грез, но от выражения «ты спалилась по полной» на его лице ей стало стыдно.

— Господи боже, прости меня пожалуйста. Это так неловко. — Грейс, сгорая от стыда, накинула на себя одеяло, чтобы скрыть свои пылающие щеки. Она поверить не могла, что только что обошлась с Беном как... как... как с ожившей фантазией. Ну ладно, стоит признать, что он действительно был воплощенной в реальность мечтой, но быть пойманной, вот так глазея на кого-то, было просто унизительно.

Она уловила щелчок выключаемой лампы, но по-прежнему слышала звук работающего телевизора на заднем фоне. Кровать рядом с ней прогнулась.

— Грейс? — позвал Бен. Его голос был тихим, почти хриплым. — Все в порядке. — Он снова усмехнулся. Ухватившись за концы одеяла, он потянул его вниз, пока не показались ее глаза. Грейс крепко прижимала одеяло к носу, все еще пряча свои щеки. — Серьезно, все хорошо. Я, может быть, только что делал то же самое, только меня не поймали. — Бен ухмыльнулся своему успеху, и Грейс немного расслабилась.

— Прости... — начала она.

— Тебе не за что извиняться.

— Я собиралась сказать, мне жаль, что я попалась. Но я не жалею о том, что сделала.