мался творчеством: он преимущественно сообщал здесь своей общине
вероучения и предания, полученные им от представителей других рели-
гий. При этом он старался изменить их форму, приспосабливая их к
своей цели—созданию единой арабской религии. Таким образом, если
предполагать, что представление о райских девах заимствовано, то
необходимо искать их прообраз в одной из следующих религий: хри-
стианстве, иудаизме или зороастризме.
Иудаизм надо сразу же исключить, так как, хотя он и развил в
средние века своеобразную мистически- теологическую умозрительную
философию, во многих частях соприкасающуюся с мистикой ислама, мы едва ли сможем найти в нем во времена Мухаммада аналогию, ко-
торая могла бы объяснить происхождение представления о гуриях.
А. Венсинк
1 видит в мусульманских гуриях христианских ангелов.
С этим мнением согласиться трудно: в таком случае единственным terti-
um comparationis <средний член сравнения> было бы то, что и те
и другие являются обитателями рая. Половая сторона, выдвигаемая в
исламе на передний план
2 , вообще немыслима в христианстве. Нам при-
шлось, бы тогда предположить, что Мухаммад был или плохо информи-
рован, или неправильно понял сообщения своих христианских друзей.
Мы видим, однако, что другие христианские предания в Коране являют-
ся довольно правильными отображениями христианских положений
или апокрифов, весьма искусно использованных Мухаммадом для своих
целей. Итак, остается только зороастризм. И. Гольдциер показал нам в
своей прекрасной статье о соотношении ислама и зороастризма
3 , сколь-
ким обязан зороастризму ислам. К сожалению, эта в высшей степени
1 См.: El, И, Hur.
2 Чувственная окраска не может быть полностью приписана деятельности более
поздних комментаторов. Такие выражения Корана, как ^Зу ^ р4- ' <для них там
супруги> (II, 23; IV. 60), с самого начала должны были оказывать чувственное дей-
ствие.
3 См«: Goldziher, Islamisme p. I sq.
84
важная тема не была продолжена востоковедами. Во всяком случае мне
ничего не известно о более поздних исследованиях в этой области.
А, Венсинк приводит в упомянутой нами статье утверждение
Дж. Сейла
4 , что гурии обязаны своим происхождением зороастризму, считая его, однако, окончательно отвергнутым Р. Дози
5 и полагая, что
этим доказана полная несостоятельность данного взгляда. Однако при
более тщательном просмотре работ, цитируемых Венсинком, становится
очевидным, что этот трудный вопрос требует очень осторожного подхода.
Дж. Сейл основывает свое утверждение на источнике Сад дар Бунда-
хишн, упоминающем при описании радостей рая «чернооких райских
нимф» (хуран- и бихишт). Р. Дози в ответ,на это указал, что он считает
Сад дар Бундахишн поздней плохой компиляцией, написанной под силь-
ным влиянием ислама и заимствовавшей из его круга представлений
вышеупомянутое место, резко противоречащее всем идеям зороастризма.
Нет основания сомневаться в правильности мнения Р. Дози; утвер^
ждение Дж. Сейла не выдерживает критики. Но мы вправе сказать, что при изучении истории понятия хуpu этому спору Дж. Сейла и Р. До-
зи не следует придавать значения. Дж. Сейл основывает свое утвержде-
ние на недостаточном материале, а Р. Дози опроверг его с помощью
перевода «Авесты», выполненного Клейкером,— труда, который, правда, в свое время имел большое значение, но теперь едва ли может быть
принят во внимание. Оба автора были в одинаковой степени некомпе-
тентны для решения этого вопроса и нисколько не приблизили нас к
его решению. Мы могли бы вообще не уделять внимания этому спору, если бы им не оперировал А. Венсинк.
Его статья создает у читателя впечатление, будто возникновение
представления о гуриях ни в коем случае нельзя приписать влиянию
зороастризма. Но это влияние, однако же, обнаруживается довольно
явственно, и цель настоящей работы — именно в том, чтобы проследить
это влияние, насколько возможно. Конечно, нельзя ожидать, чти в зоро-
астризме мы найдем представление о гуриях, окрашенное в тона ярко
выраженной чувственности, свойственной исламу. Зороастризм предпо-
читает абстракции. Абстрактные понятия, атрибуты божества, он охотно
преобразовывает в духовные личности. Но эта персонификация никогда
не доходит до грубой чувственности. Нельзя также искать слово хур в
иранских языках. Несмотря на его, очевидно, малую распространенность
у арабов, его арабское происхождение не подлежит сомнению, на это
показывают соответствующие примечания в комментариях к Корану.
Следовательно, мы должны лишь выяснить, нет ли в теологии зороаст-
ризма образа, настолько близкого к нашему понятию, что можно было
бы предположить существование влияния.
По представлениям мусульман, гурии — это награда умершему
праведнику, которую он может получить, разумеется, только после смер-
ти в раю
6 . Это весьма важное обстоятельство. В более поздних текстах
подчеркивается, что гурии недоступны человеку, пока он пребывает в
своей земной оболочке
7 . Если человек увидит предназначенную ему гу-
рию еще в этой жизни, то это значит, что срок его земного существова-
ния истекает и он скоро перейдет в царство усопших. Следовательно^
нам нужно и в зороастризме рассмотреть представления о судьбе чело-
веческой индивидуальности после смерти, так как здесь можно скорее
4 См.: Sale, Koran, p. 72.
5 Dôzy, p. 154, note.
6 Ср.: Газали, Ихйа' *улум ад- дин, т. 4, стр. 387.
г См. приложение в конце статьи. Примечательное совпадение с валькириями!
ожидать найти параллель с мусульманскими гуриями. При всей непол-
ноте книг Авесты, традиция парсов сохранила нам некоторые весьма
яркие картины загробной жизни. Я имею в виду описания Хадохт-
наск, а также и аналогичные места в Артак- Вираз намак
8
у где изобра-
жаются первые переживания души после смерти. Критический момент
для души наступает в предрассветные сумерки третьей ночи после
смерти. С юга поднимается благоуханный ветер, овевающий душу умер-
шего, и в этом ветре перед ним появляется его даэна
9 — его добрые
дела, составляющие, так сказать, его высшее духовное «я», как это по-
дробно пытается изобразить текст, встают перед ним канино кехрпа — в
образе пятнадцатилетней девушки
10 неописуемой красоты. Душа удив-
ленно спрашивает девушку, кто она и чья она, так как ничего более пре-
красного душа не видела в своей земной жизни. На это дева отвечает, что она даэна верующего, достигшая такой красоты благодаря его доб-
рым делам, добрым словам и добрым помыслам. Такая же участь пости-
гает и грешника, но его даэна, конечно, имеет образ безобразной, от-
вратительной, зловонной девки. Таким образом, даэна — это первое
духовное существо, с которым сталкивается после смерти душа
человека.
Отсюда можно сделать следующие выводы.
, Во- первых: так как образ девушки соответствует земной жизни че-
ловека, то само собой напрашивается предположение, что эта девушка
является наградой или наказанием за земную жизнь. Такое понимание
чуждо духу официального жреческого зороастризма, но в народных
верованиях, которые, несомненно, обнаруживали известные отклонения
от канонического толкования, оно тем не менее могло существовать.
Во- вторых: даэна является, так сказать, частью сложной духовной
сущности человека, которая после смерти вступает в связь с урван, т. е. с душой. Нельзя тут предположить, что это соединение в некото-
рых зороастрийских трактатах изображалось в виде своего рода «ду-
ховной свадьбы»? Правда, дошедшие до нас тексты не дают и намека