После дачи показаний она, при любом исходе дела, не сможет оставаться в Лос-Анджелесе. А, вполне вероятно, и в Калифорнии. Даже если он поедет вместе с нею, какая им уготована жизнь? Ее свидетельство поможет засадить за решетку несколько гангстеров, но отнюдь не навсегда. Проклятье, ведь ему даже не известно, сколько человек проходит по делу! Вот и попробуй определи, как далеко они способны зайти в своем стремлении отомстить. А провести остаток жизни поминутно оглядываясь через плечо — этого ему совсем не хочется.

Плечи Кристофера обессиленно поникли. Когда он передаст Гленду Шону, его жизнь опустеет. Нет, пусть все летит к чертям! Почему он обязан своими руками рушить собственное счастье! На какое-то безумное мгновение он решил отбросить в сторону этические принципы, придушить голос совести. Почему он должен ставить интересы Шона и его людей превыше своих собственных? Вовсе не должен. Шон, без всякого сомнения, отыщет еще какого-нибудь свидетеля, который поможет отправить всех этих подонков куда следует.

Но, нет. Он никогда так не поступит… не сможет. Он должен доставить свидетельницу к окружному прокурору, несмотря на ту боль, какой отзовется ему эта потеря. Потом, со временем, он сможет вспоминать об этой женщине, не испытывая страданий. А если сейчас он увезет ее и где-нибудь спрячет, то рискует однажды утром проснуться, ненавидя себя и проклиная ее.

Совершенно не догадываясь о внутренней борьбе Кристофера с самим собой, Пеппер нахмурилась при виде мрачного выражения его лица. За несколько дней, проведенных рядом с ним, она еще не научилась понимать извилистый ход его мышления, но он достаточно часто проявлял враждебность и сердился, чтобы заставить ее заподозрить, что он ужасно не в духе.

— Можно остановиться на чашечку кофе? — рискнула предложить Пеппер. «И тогда я своими руками положу тебе в чашку ложку сахара, чтобы подсластить жизнь», — добавила она про себя, мысленно усмехаясь.

— Разумеется, — к ее радости с улыбкой ответил Кристофер.

Пеппер не обращала ни малейшего внимания на провожавшие ее заинтересованные взгляды мужчин, когда они с Кристофером вошли в ресторан, который отыскали в северной части Санта-Барбары. Она была слишком увлечена своим спутником и радостной мыслью, что уже очень скоро он узнает, что она вовсе не Гленда. Где-то в уголке сознания билось восхитительное предвкушение, как хорошо им будет вдвоем.

Раздавшийся рядом знакомый голос заставил Пеппер вздрогнуть и спуститься с небес на землю.

— Пеппер?! Пеппер — это ты!

Пеппер сжалась, подняла глаза и, увидев голубую форменную рубашку, поняла, что ее легенда может сейчас развалиться как карточный домик. В любое другое время встреча с Патриком Джозефом Бреди стала бы для нее великолепным сюрпризом, — его перевели сюда из Лос-Анджелеса три месяца назад, — но при данных обстоятельствах была менее желанна, чем орда муравьев на летнем пикнике.

Она недовольно нахмурилась, пытаясь этим подсказать ему убраться поскорее и подальше, но Пи Джей, видно, был слишком рад снова видеть ее, чтобы заметить предупреждение.

— Пеппер, куда смотрят твои глаза! — радостно воскликнул он. Улыбка сделала его длинное костистое лицо более привлекательным. И ринувшись вперед, он заключил Пеппер в медвежьи объятья.

Пеппер выдавила ответную улыбку.

— Привет, Пи Джей, приятно снова увидеться с тобой. — Она не осмеливалась поднять глаза на Кристофера, хотя чувствовала на себе его пронзительный взгляд.

Пи Джей отодвинул ее от себя на длину вытянутых рук и любовно оглядел своими голубыми, горящими восторгом неожиданной встречи глазами.

— Совершаешь благотворительный рейд по нашим трущобам или настолько соскучилась, что приехала повидать старого друга? — Он улыбнулся уголком рта и подмигнул. — Если ищешь новое место, то в моей смене есть вакансия. Я замолвлю за тебя словечко, ты сразу можешь приступать, снова будем напарниками, как в добрые старые времена.

— Спасибо, у меня уже есть работа, — спокойно ответила Пеппер. — Прости, я здесь ненадолго, мне надо уезжать прямо сейчас.

— Вот это плохо, — проворчал он, скорчив недовольную гримасу. — Твое появление было бы полезным.

Извинившись, он повернулся к молодой официантке и сказал, что требуется отдельная кабинка.

Когда Пи Джей отвлекся, у Пеппер появилась возможность взглянуть на Кристофера. И ей на всю жизнь запомнилось написанное на его лице выражение боли. У нее оборвалось сердце. Он, очевидно, уже догадался, какую роль она играет во всей этой истории, и теперь, должно быть, чувствовал себя преданным своим лучшим другом Эскобаром. Но что она не могла и предположить — так это то, что его гнев падет на ее голову.

— Чертова подсадная утка! — прошипел он с таким презрением, что Пеппер почувствовала себя оплеванной.

Внутри все похолодело. Почему он так разозлился на нее? Это несправедливо, она не сделала ничего плохого!

— Позволь мне все объяснить, — настойчиво проговорила она, поднимая к нему умоляющие глаза, в то же время осознавая, что не обязана ему ничего объяснять. Она просто четко следовала приказу и все.

В конце концов, она смогла только выдавить из себя жалостливым шепотом:

— У меня есть работа, которую я должна выполнять. Такая же, как у тебя.

— Нет, не такая. Я тебе не врал. — Ответ Кристофера прозвучал ядовито и отрывисто-грубо.

У Пеппер болезненно сжалось горло.

— Я не врала…

Кристофер бесцеремонно оборвал ее:

— Да, только обманывала. Ты не сказала мне, что работаешь в полиции — это равносильно тому, что ты солгала мне, — заявил он почти воинственным тоном, выражение глаз отсвечивало ледяной холодностью.

Желая найти хоть какое-нибудь объяснение такому непонятному поведению, Пеппер попыталась вообразить, как бы она почувствовала себя, оказавшись в похожей ситуации, и пришла к выводу, что никаких объяснений и извинений не существует. Он был по неизвестной причине ужасно несправедлив к ней. И пристрастен.

Закусив нижнюю губу, она отчаянно сдерживалась, чтобы не схватить Кристофера за руку. Хотя он не выдавал себя ни малейшим движением, было понятно, что его страшно тянет уйти отсюда, и только сильное чувство долга мешает покинуть ресторан и предоставить Пеппер самой найти дорогу до кабинета окружного прокурора.

— Пеппер, а ты не собираешься представить меня своему другу? — Голос Пи Джея прозвучал напряженно, а сам он казался немного смущенным.

С самым большим апломбом, на который оказалась способна в данную минуту, Пеппер представила мужчин друг другу и ради своего старого приятеля растянула губы в улыбке. В конце концов, Пи Джей не виноват в ее невзгодах. Он же не мог знать, что этот неподвижно стоящий рядом с ней неулыбчивый человек до самого недавнего времени верил, что рискует жизнью ради охраны важного свидетеля в деле о мафии.

Мужчины окинули один другого оценивающими взглядами, после чего Пи Джей протянул Кристоферу руку.

— Очень рад познакомиться с вами, — произнесли оба в унисон и мгновенно разжали ладони.

Пеппер не понимала, как нашла в себе силы спокойно идти бок о бок с Кристофером, пока они следовали за Пи Джеем и официанткой к столику. Когда они устроились в отдельной кабинке и все трое заказали кофе, мужчины начали разговор.

Хотя Пеппер слышала журчание их голосов, когда они обсуждали недавние игры на Кубок Розы, ей запомнилась очень малая часть сказанного.

Мысли лихорадочно скакали в голове. Решительно все потеряло теперь смысл — и необходимость в «подсадной утке», и повод, по которому Эскобар привлек к делу Кристофера, и в особенности причина, заставлявшая окружного прокурора держать своего человека в неведении относительно ее личности и статуса. И это называется «друг»! Пеппер охватило чувство бессилия — она ничего не сможет добиться, пока Кристофер не перестанет злиться.

Время — вот ключ ко всему. Но кто знает, сколько ему потребуется времени, чтобы перебороть гнев и взглянуть на происшедшее трезвыми глазами. До тех пор, пока этого не случится, рассудительности от него ждать бесполезно. Значит она должна предоставить ему время разобраться в собственных чувствах, залечить оскорбленную гордость, а самое главное понять, что она была в игре окружного прокурора такой же пешкой, как и он.