Столь же поучителен, по мнению Энгельса, и «случай» с лейпцигским профессором Целльнером.

Профессор вступил в контакт с духами через посредство продувного американца Генри Слэйда. Слэйд, гастролировавший во многих странах (в том числе в России), избрал своей специальностью манипуляции с веревками и печатями. Веревку, завязанную замысловатым узлом и запечатанную восковой печатью, он развязывал без повреждения бечевки и печати. Это получалось у него, как он утверждал, только после погружения в транс (гипнотический сон) и без всякого физического участия с его стороны. Операции с узлами и печатями лежали исключительно на обязанности духов! И хотя трюки, показываемые Слайдом, с давних пор известны артистам-эстрадникам (подробное описание этого фокуса дано в книге знаменитого иллюзиониста Гудини), профессор Целльнер имел на этот счет особое мнение. Событие, при котором он присутствовал в 11 часов утра 17 декабря 1877 года в городе Лейпциге, он расценил как нечто, не уступающее открытиям Коперника, Колумба, и еще больше. Этому событию он посвятил толстую книгу с математическими выкладками и чертежами. «Впервые в истории, — писал профессор, — невидимые разумные существа, способные проникать в четвертое измерение, произвели развязывание и завязывание узлов в одиночной нитке, не нарушив целости печати». Духи, оперирующие в мифическом четвертом измерении, отмечал Энгельс, и в самом деле могли бы проделывать вещи, невозможные в нашем грешном трехмерном пространстве. Им ничего не стоило бы, например, проникнуть в наглухо закрытое помещение (и исчезнуть оттуда), вывернуть наизнанку (словно перчатку) замкнутый металлический шар и так далее..[23]

Словом, писал Энгельс, «духи, играючи, производили у Целльнера все чудеса четвертого измерения».

Разобрав еще несколько подобных «случаев» (и назвав в этой связи имена «статского советника Аксакова и химика Бутлерова» в Петербурге), Энгельс заканчивает свой обзор так:

«Но довольно. Мы здесь наглядно убедились, каков самый верный путь от естествознания к мистицизму. Это… самая плоская эмпирия… Существование духов доказывается… на основании эмпирических наблюдений господ Уоллеса, Крукса и компании».[24]

Плоская эмпирия — это значит, что «открытия» новейших чародеев основываются только на «увиденном» и «услышанном». Их отправной пункт — субъективный опыт, не пропущенный через фильтр объективного метода, через горнило критического научного анализа. Между тем, как отмечал Ленин, «чистый» опыт сам по себе не способен отличить объективную действительность и ощущение реальных вещей от галлюцинаций и обмана чувств. И в самом деле, те, кто присягали, что видели, как околдованный «ведьмой» мальчик взвился на воздух, были убеждены, что «видят». И лондонский зевака тоже видел, как каменный лев на фронтоне вильнул хвостом. И перед автором книги «Свидетель колдовства» мелькнули очертания леопардов, которых на самом деле не было. И участники сеанса в Гельсингфорсе, в свою очередь, наблюдали, как нижняя половина туловища госпожи д'Эсперанс вдруг исчезла, оставив на стуле только верхнюю половину…

Известный русский психиатр и судебный эксперт профессор П. Я. Розенбах писал в этой связи: «Галлюцинации и иллюзии представляют собой явление, чрезвычайно частое даже у психически здоровых людей». Среди свидетельских показаний, даваемых на суде, продолжает Розенбах, «в значительной степени фигурируют зрительные и слуховые ошибки и обманы чувств; свидетель искренне верит, что он видел то, чего на самом деле не видел».[25]

Применительно к спиритизму Энгельс отмечал, что, «во-первых, «высшие» явления всегда показываются лишь тогда, когда соответствующий «исследователь» уже достаточно обработан, чтобы видеть только то, что он должен или хочет видеть, как это описывает с такой неподражаемой наивностью сам Крукс». А во-вторых, «спириты нисколько не смущаются тем, что сотни мнимых фактов оказываются явным надувательством, а десятки мнимых медиумов разоблачаются как заурядные фокусники».[26]

Как хорошо было бы, если б вслед за Энгельсом люди могли сказать «довольно!» и не возвращаться больше к этой теме. Но беда в том, что за девяносто лет, прошедших после «Естествознания в мире духов», оккультистское бешенство, поддерживаемое реакционными общественными силами, отнюдь не отошло в область предания. Наоборот, оно становилось постепенно все беззастенчивей и агрессивней.

Россия стала жертвой этой эпидемии с самого начала.

Персонажи толстовских «Плодов просвещения», с которыми мы встретились в предыдущей главе, отнюдь небыли созданы воображением великого писателя. За ними в художественно обобщенном виде скрывались весьма реальные лица и события. Нараставшая во второй половине прошлого века революционная ситуация в России, рост сознательности рабочего класса, атеизм и материализм в идейном багаже лучшей, передовой части научной интеллигенции — все это заставило другую часть этой интеллигенции качнуться к мистицизму.

Первым приветствовал «эксперименты» с загробным миром профессор Киевской духовной академии (впоследствии он занял кафедру в Московском университете) П. Д. Юркевич. Известность Юркевичу принесла еще раньше его журнальная полемика с Чернышевским. Полемика, окончившаяся бесславно для апологета «православия, самодержавия и народности». Затем в пропаганду оккультизма включились А. М. Бутлеров, Н. П. Вагнер, А. Н. Аксаков и другие.

Имя Бутлерова требует особых пояснений. В истории русской химии Бутлеров — славное имя. Советские ученые высоко ценят его вклад в теорию строения органических веществ, основателем которой он был и прославил этой теорией отечественную науку. Как и всякий настоящий ученый-естествоиспытатель, Бутлеров в своей конкретной научной работе был стихийным материалистом. Но то же самое, конечно, можно сказать и о Круксе, Уоллесе, Рише, — обо всех крупных ученых, пока они не переходили роковую черту, отделяющую реальную науку от «науки» патологической.

Нельзя не указать также на общественно-политическую и философскую подкладку оккультистских увлечений Бутлерова. В бурные 60-е и 70-е годы — годы подъема революдионно-демократического движения в России — он занимал консервативную, можно даже сказать, ретроградную позицию. Характерен такой эпизод. В 1860 году Бутлеров был назначен ректором Казанского университета и, как писал его близкий друг, профессор зоологии Вагнер, сразу же «резко и круто разошелся с либерально настроенным большинством молодых преподавателей».[27] Студенчество волновалось и требовало отставки ректора. В конце концов ему пришлось покинуть Казань и занять кафедру в Петербургском университете.

Путь Бутлерова в оккультизм был проложен его мировоззрением. Как отмечает его единомышленник профессор Вагнер, «возвышенный дух его… твердо верил в высшие, сверхчувственные сферы… Он защищал то убеждение в существовании нематериального мира, которое проходит красной нитью через историю всех времен и народов… Он видел общество, придавленное низкими сводами (!) материалистических воззрений… и пришел к признанию существования человеческого духа, как особой сущности, не зависящей от грубой материи — нашего тела. Подобно тому, как сила может существовать без материи (?!), так и дух человеческий может существовать без своей бренной оболочки, и со смертью тела душа не погибает, но продолжает жить и развиваться в новой сфере своей деятельности…»[28]

От такой общественно-философской позиции к экспериментам с духами был только один шаг.

Историк, заинтересовавшийся спиритической эпидемией в России, очень скоро обнаруживает, что «движение» это в своем первоисточнике было, так сказать, семейным делом очень небольшого кружка людей. Кроме академика Бутлерова и профессора Вагнера туда входил богатейший помещик и заводчик А. Н. Аксаков, племянник писателя С. Т. Аксакова (на его двоюродной сестре был женат Бутлеров). Выходец из известной литературной семьи, Аксаков увлекался мистическими сочинениями Сведенборга, переводил их на русский язык, ездил даже для этого в Швецию, где собирал неизданные рукописи и воспоминания о Сведенборге. Немецкий химик Бунзен называл Аксакова «богатым русским барином, помешавшимся на духах»! Он выписывал из-за границы медиумов, обеспечивал печатание книг и брошюр, одним словом, финансировал петербургское спиритическое предприятие.