Наконец, решили отправить ее на родину в сопровождении одной из наших сестер. Наняли в ближайшем селении шофера, имевшего собственную легковую машину. Он отвез сестер на аэродром, и они улетели в Россию к ее родителям. Мы ничего не знаем о ее дальнейшей судьбе. Но вот еще одна интересная деталь. Ночью, когда сестры сидели в здании аэровокзала, вдруг неожиданно повсюду погас свет, наступила непроглядная тьма. Болящая сказала сопровождавшей ее сестре: «Ой, я вижу свой ум». Та спросила с любопытством: «Какого он цвета?» — «Голубого, как небесная лазурь, даже еще красивее», — ответила послушница. На борту самолета она сразу погрузилась в глубокий сон и не просыпалась до самой посадки. В эти часы произошло ее чудесное исцеление. После приземления сестра увидела, что глаза послушницы приняли обычное положение, почти прекратилось заикание, осталась лишь едва заметная медлительность речи.

Окончив рассказ, старец, немного помолчав, сказал:

— Вот что случилось из-за моей неосмотрительности, ее неподготовленности, а также слишком поспешного продвижения вперед. Слава Тебе, Господи, что она еще не повредилась рассудком.

Недаром писал Василий Великий, что всякому деланию должно предшествовать рассуждение, а без рассуждения и благое дело обратится в злое по безвременности и неумеренности.

И все же большая часть новоначальных иноков с первых шагов на своем подвижническом поприще начинает, по внушению диавола, неудержимо стремиться вперед, пренебрегая святоотеческими советами о постепенности духовного восхождения. Аскетические способы молитвенного трудничества, безусловно, гарантируют успех, но только по истечении длительного времени. А диавол, всячески стремясь прельстить новоначального через самомнение, внушает ему мысль о собственном превосходстве и собственной исключительности.

Именно поэтому жизненно важно читать святоотеческие книги с рассуждением, помня о своем духовном младенчестве. Так, например, крайне опасны попытки преждевременно соединить ум с сердцем с помощью молитвенного способа преподобного Григория Синаита. Многие по безрассудству своему попытались это сделать и необратимо повредились.

Святитель Игнатий Брянчанинов очень убедительно предостерегает новоначальных от преждевременного соединения ума с сердцем: «Отрекитесь от преждевременного, безрассудного усилия войти в таинственное святилище. И благоговение, и благоразумие научают пребывать внимательною молитвою покаяния при дверях храма».

Святые Отцы сравнивали постепенность духовного возрастания человека с постепенным телесным возрастанием, при котором с течением жизни меняются возрастные периоды: детство, юность, совершеннолетие. Так и в духовном возрастании имеются определенные состояния: новоначальных, среднепреуспевших и достигших совершенства.

Бывают, правда, и редкие исключения, когда подвижник очень быстро продвигается вперед при правильном руководстве духовного наставника.

Вспомним, например, преподобного Паисия Величковского. Но, увы, это не общедоступное явление и потому за правило не принимается. Что редко, то — не закон. Одна ласточка весны не делает. Соловецкий старец иеросхимонах Иероним писал: «Сердечная молитва — это дар Божий. А вот в умной молитве я тружусь уже сорок лет и благодарю Господа за навык».

Вот на такое же преуспеяние будем рассчитывать и все мы. Поэтому запасемся терпением на долгие годы.

Братья поведали старцу о своих келейных правилах и о том, что руководствуются наставлениями преподобного Иоанна Лествичника. Задавали ему и другие вопросы, представляющие для них первостепенную важность.

Он ответил:

— Я отнюдь не намерен охлаждать вашу ревность к Богоугождению и ослаблять молитвенный подвиг. Поучения святого Иоанна Лествичника для вас безусловно приемлемы. Как вы начали, так и продолжайте усваивать этот общедоступный и безопасный способ молитвенного совершенствования.

Св. Исаак Сирин писал: «Так же как все, данные Богом, законы и заповеди, по слову отцов, имеют пределом чистоту сердца, так и все роды и виды молитв, какими только люди молятся Богу, имеют пределом чистую молитву и до нее только могут простираться».

Однако из тысячи разве один найдется, сподобившийся достигнуть чистой молитвы. Святые Отцы учили: «Кто стоит на молитве, а об уме небрежет, за помыслами не следит, тот молится воздуху, а не Богу. И всуе труд его, потому что Бог внимает уму и усердию, а не многоречию».

Что из себя представляет келейное молитвословие монаха-пустынножителя? Ведь это не просто обычное прочитывание определенного числа канонов, кафизм, акафистов. Прежде всего требуется внимательная, нерассеянная молитва. Надо максимально сосредоточиться и вводить ум в слова молитвы. В этом — вся суть!

Св. Иоанн Лествичник пишет: «Да будет же для тебя умным деланием углубление в произносимые слова... Если всегда будешь приучать ум к тому, чтобы он никуда не удалялся, то близ тебя будет и во время предложения трапезы. А если невозбранно блуждает он, то никогда не пребудет с тобою».

Научить молиться человека внешнего легко. Этот труд не представляет из себя ничего сложного. Здесь все зависит только лишь от правильности произношения слов при чтении. Но великий труд — научить молитве внутреннего человека. Проходят долгие годы, почти целая жизнь, к концу которой в большинстве своем люди, внимательно живущие, убеждаются в том, что они не пришли в меру должного устроения, то есть еще не достигли такого духовного состояния, при котором ум способен самопроизвольно отстраняться от самых различных демонских помыслов, образов и чувств — будь то обычное праздномыслие или яркие, внезапно возникающие воспоминания, размышления о будущем, памятозлобие, осуждение, красочные фантазии, тщеславные мечты или что-либо иное, мешающее внимательной молитве, чтению и богомыслию.

Велики и неудобоизъяснимы многоразличные козни бесовские в мысленной брани. Демоны подбирают к каждому подвижнику, к каждому характеру свой особый набор способов искушения, стремясь ввести в заблуждение всех и каждого. Поэтому, братия, никогда не забывайте об осторожности, внимательно рассматривая и рассуждая обо всем, что с вами случается, — закончил свою речь схимник.

Братья ушли от отца Исаакия в приподнятом настроении, обрадованные тем, что они уже не одиноки и могут, когда понадобится, обращаться к старцу за душеспасительным советом.

Теперь пора было заняться благоустройством своей пустыньки. Сначала повалили несколько высоких деревьев, бросающих тень на огород, а затем много дней подряд убирали огромные камни, лежавшие на поляне. Их спускали при помощи рычагов и ваг под уклон. С великим трудом корчевали большие пни, мешавшие обработке земли. Эта тяжелая работа предельно изматывала силы. Со временем, с помощью ломов и кирок, братья проложили по кручам тропы-серпантины, чтобы легче было спускаться к реке и подниматься наверх с грузом. На другом склоне хребта сделали еще один спуск к соседней горе.

Однажды ранней весной один из братьев, перебираясь через горные перевалы, приметил в стволе громадного дерева небольшое дупло и летающих вокруг него пчел. Там, как оказалось, жила пчелиная семья. Братья выстругали тонкие дощечки и сделали из них переносной улей с лямками, чтобы можно было носить его за плечами. Изготовили также и обычный пчелиный улей. У монахинь, живущих на берегу озера, взяли кое-какой пчеловодческий инвентарь: дымарь, сетки и еще некоторые необходимые мелочи, в том числе и клеточку-маточник. Дождавшись теплых солнечных дней, двое из братьев захватили с собой пилу, топор, переносной улей и отправились к дереву, где находились пчелы. Мучительно долго они трудились, пока, наконец, смогли повалить огромное дерево. Двуручной пилы не хватило на его ширину, поэтому приходилось делать запилы со всех сторон. Упало дерево неудачно — отверстием вниз. Братья не успели заткнуть леток, и пчелы ожесточенно напали на них. Отбежав далеко в сторону, они дали пчелам успокоиться. Теперь нужно было выпилить ту часть ствола, где находилось дупло. Немного не рассчитали, и пила врезалась в соты с медом. Пришлось несколько отступить и пилить заново. Однако ошибка повторилась еще и еще раз. Наконец, точно определив нахождение гнезда, удалось его выпилить целиком. Затем, повернув колоду, с помощью пасечного инвентаря переселили пчелиную семью из дупла в переносной улей.