Прошло совсем немного времени, и я пожалел, что не взял паланкин. Все мои мышцы болели после долгой езды в седле.

5. Ангел смерти

Боги надо мной смилостивились, путь был не долгим. Пройдя через ещё одни ворота в одной из стен Газалабада, передо мной развернулась улица, заканчивающаяся большими воротами. За ними я увидел Лунный Дворец.

Было легко заключить, почему его так назвали: он был построен из такого бледного мрамора, какого я ещё никогда раньше не видел.

Когда один из стражей у ворот дворца вышел вперёд, мой проводник откланялся.

— Меня зовут Хавальд. Эмир меня ждёт.

Стражник, мужчина с крупной костью, который выглядел так, будто ест на завтрак камни, внимательно меня изучил.

Он был первым человеком в форме стражника, который выглядел как настоящий солдат.

— Вы, несомненно, имели ввиду, что эмир Эркул Фатра, праведник, правитель и Благость Газалабада, советник калифа, властелин племени Льва, Страж Справедливости и Хранитель Слов благосклонно предоставил вам аудиенцию?

Я слегка поклонился.

— Именно так.

Его густые брови сошлись на переносице, и он окинул меня ледяным взглядом.

— Подождите здесь, — сказал он.

Он подозвал жестом другого стражника, что-то ему сказал, и тот с напыщенным видом заглянул в свиток, который висел у него на поясе.

— Саику Хавальду разрешено войти, — после этого сообщил он снисходительно.

Жестом подозвали ещё одного стражника, и тот отдал честь старшему солдату.

— Отведи эссэри в Комнату Божественной Доброты и доложи о нём Везиру.

— Как пожелаете, капитан! — крикнул молодой человек. — Следуйте за мной, эссэри! — дал он указание и побежал.

Я неторопливо последовал за ним. Он заметил это через несколько шагов, замедлился и удивлённо посмотрел на меня. Я был не в настроении и не собирался появляться на этой аудиенции учащённо дыша, словно выдохшийся старый пёс, но зачем говорить ему об этом? Пусть думает, что это величественное шествие.

Комната Божественной Доброты была довольно маленькой и выложена розовым кварцем. Из фонтана посередине комнаты текло молоко.

Я подумал, как быстро прокисает молоко в такой жаре, и пожалел ту женщину или того мужчину, чьей работой был уход за фонтаном.

Здесь меня заставили ждать.

Я уже почти решил снова уйти, когда появился щупленький мужчина в одеждах высокого сановника и слегка поклонился. Он оценил меня с верху до низу взглядом, и было ясно видно, что он не в восторге от увиденного.

— Добро пожаловать в Лунный Дворец. Страж Справедливости и Хранитель Слова удостоит вас аудиенции, чтобы услышать ваши ходатайства. Вы и правда человек удачи и любимец богов, раз собственными глазами сможете увидеть его благородное лицо.

Снимите сапоги, доспехи и меч.

— Нет.

— Хранитель Сло… Нет?

— Нет.

— Видимо, вы не осознаёте, какая вам выпала честь! Никто не входит в комнату, озарённую Его Величием, с мечом на боку.

У меня был тяжёлый день. Я хотел заключить в объятья Лиандру, а не просить кого-то о милости. Я развернулся и собрался уйти, даже если это рассердит Его Величие и Благость и что там ещё. Я уже был сердит. При других обстоятельствах, если бы, например, хорошо выспался, я, возможно, проявил бы больше терпения.

А может это просто был день, когда проявлялось моё упрямство.

— Пожалуйста, подождите, эссэри! — крикнул маленький мужчина и поспешил прочь.

Я решил немного подождать.

Маленький мужчина вернулся с восемью стражниками.

— Что это значит? — спросил я, когда стража направилась ко мне.

— Ваш почетный караул.

Я проигнорировал их и подошёл к маленькому мужчине.

— Как тебя зовут, эссэри?

— Хахмед, Хранитель Протокола, — сказал тот, делая шаг назад. Я последовал за ним, сделав шаг побольше.

— Хахмед, Хранитель Протокола. Эмир…

— Эркул Фатра Праведник, правитель и Благость Газалабада, советник…

Я прервал его.

— Да. Он попросил меня об аудиенции, а не наоборот. Передайте ему, что он знает, где я остановился. Если захочет поговорить, то пусть постарается и придёт ко мне.

— Но… Да что вы о себе возомнили?

Охранники переглянулись, а затем посмотрели на меня новыми глазами. К настоящему времени мне было всё равно.

— Пусть боги защитят вас и вашего эмира, — сказал я, разворачиваясь на каблуках.

Тихий медленный удар в ладоши, а также стук, когда маленький мужчина и стража бросились на колени, привлекли моё внимание. Я узнал пожилую женщину, стоящую в дверях и так тихо хлопочущую в ладоши. Эссэра Фала, мать эмира и бабушка Файлид и Марины.

— Пусть боги благословят вас, эссэра Фала из племени Льва, — сказал я с поклоном. На колени бросаться я не стал. Если учесть, насколько я устал, я бы там туже уснул.

— И вас тоже, Хавальд, — она испытующе посмотрела на меня. — Следуйте за мной.

Я мог бы поклясться, что за вуалью она улыбается.

— Но, госпожа…, - запротестовал с пола Хахмед.

Она только бросила на него уничтожающий взгляд. Я пошёл за ней.

— Знаете, — сказала она, когда мы шли вдоль длинной колоннады, — если бы вы подчинились, я была бы разочарована.

Нас увидел слуга, низко поклонился и поспешил дальше, не поднимая глаз.

— Дело вовсе не подчинении, — вежливо ответил я. — Я не могу оставить свой меч.

— Причина не в этом. Вы возмущены и посчитали такое обращение с вами — наглостью, — заметила она с весельем в голосе.

— Да.

Если она хотела быть такой прямой, меня это устраивало.

Она направилась к двери, перед которой стояло два стражника. Когда они заметили меня, они выпрямились, а их руки нащупали рукоятку меча. Эссэра не обратила на них ни малейшего внимания, а просто пошла дальше. Один из охранников бросил на меня почти панический взгляд, но решил открыть дверь, прежде чем мать эмира в неё врежется.

Я последовал за ней в комнату.

Это был явно не зал для аудиенций, для этого комната была слишком уютной. Здесь также бил ключом освежающий фонтан; в большой клетке порхало полдюжины разноцветных птиц. Низкий столик с удобными подушками приглашал сесть, а через открытое окно я увидел зелёный сад.

Но моим вниманием завладела молодая девушка, которая встала и поклонилась мне.

Сначала я её не узнал, несмотря на сильное сходство с Мариной. Затем вспомнил кровь и ужасную рану. От неё ничего не осталось, только её лицо казалось мне слишком серьёзным для человека её возраста.

— Приветствую вас, саик Хавальд. Желаю найти вам на вашем пути мир, — произнесла она голосом, которому позавидовал бы любой бард.

Как я уже отметил ранее, по росту и фигуре она была похожа на сестру, но немного стройнее. Однако держалось совсем по-другому, была более спокойной и взвешенной, а в её тёмных глазах читалась печаль. Только когда я заглянул в эти глаза, я вспомнил, что её семья оплакивала потерю дочери, внучки и сестры.

Я поклонился.

— Пусть боги защитят вас и наградят на вашем пути мудростью, — сказал я и удивился моим словам не меньше неё. Она приподняла вверх бровь, затем вопросительно посмотрела на бабушку.

— Твой отец уже идёт, — заметила эссэра Фала, и вот уже дверь распахнулась, и в комнату ворвался эмир. Он увидел меня и побледнел, отступил на шаг, прежде чем взял себя в руки.

— Значит вы человек из плоти и крови, — наконец промолвил он.

— Ваше Высочество, вы…, - начал я, снова кланяясь.

Он поднял руку.

— Забудьте. Садитесь. Я Эркул, это моя мать Фала, а это дочь Файлид. Титулы мы будем иметь ввиду.

Думаю, у меня отвисла челюсть.

На мгновение я увидел веселье в глазах этих троих, затем оно вновь исчезло.

Когда я собрался сесть, я взял в руку Искоренителя Душ, чтобы отцепить его от портупеи, и все трое вздрогнули и со страхом в глазах, уставились на мой меч. Но никто не сказал ни слова. Я медленно положил его на пол рядом с одной из подушек на таком расстояние, чтобы как раз ещё можно было дотянуться.

— Простите, — сказала Фала, немного неуверенно улыбнувшись. — Думаю, в эту комнату ещё никогда не вносили меча.

Я сел, и правящая семья последовала моему примеру. Я, массируя виски, закрыл глаза.

— Что здесь происходит? Я не привык, чтобы правители принимали меня по-семейному или ждали, пока я сяду. Боюсь, что тут какая-то ошибка.

— Вы были в храме Сольтара, — заметила Фала. В её голосе слышалась тревога, но также стальные нотки.

— Да.

— Файлид, — попросил её отец, — расскажи ему, что ты видела.

Взгляд принцессы на мгновение задержался на мне, прежде чем она выполнила просьбу отца.

— В тот день я умерла на площади Дали, — сказала она своим мягким голосом. Теперь она смотрела сквозь меня. — Я видела, как грифон растерзал меня, как кричали люди, как бабушка схватила меня и то, что было моим телом и понесла к дому Сольтара. Я следовала за ними. Я видела, как в храм поспешил мой отец, видела мальчика на коленях у лестницы, видела ваш клинок. Он медленно пульсировал. Мне почти казалось, что он притягивает к себе мою душу. Я увернулась от тёмного света клинка и последовала за отцом в храм. Там я увидела вас. Рядом с вами стоял священник, и вы говорили о моей смерти. Так я узнала, что это было убийство. Вы посмотрели на меня, встали и отдали священнику нить. Я видела вас так ясно, как вижу перед собой теперь, а в ваших глазах я обнаружила звёзды. Затем заметила, как моё тело зовёт меня назад.

Когда я, исцелившись, открыла глаза, вы уже ушли.

Файлид замолчала, и все трое посмотрели на меня. Что мне на это ответить?

— Я благодарю богов за ваше исцеление, эссэра.

— Разве я не должна благодарить скорее вас? — спросила Файлид с многозначительной ноткой в голосе.

Я, отклоняя её утверждение, поднял руку.

— Нет, это дело Сольтара, это он совершил чудо. Смешно намекать на то, что я как-то к этому причастен.

Фала встала и подошла к витрине. Она открыла её и вытащила книгу, которая даже издали выглядела старой.

Она осторожно положила её на кафедру перед окном и открыла. Перелистнув два раза, она твёрдо посмотрела на меня своими старыми глазами.