— Мы суеверный народ. Мы любим наши приметы, пророчества и истории о призраках. А почему бы и нет? Все знают, что пророчества всегда неоднозначны и что их можно интерпретировать как хочешь. В храмах лежит много писаний, посвящённых таким вещам. Это, — она положила ладонь на книгу, — книга племени Льва. Она содержит историю нашей семьи, имена наших праотцов и матерей и многое другое. Обычно она лежит в сокровищнице, охраняемая более тщательно, чем любые другие драгоценности. Она содержит пророчество, произнесённое в тот день, когда был основан клан Льва. Я оставлю толкование этих слов вам: «В тот день, когда последний бутон Льва будет сражён предательством и невинным животным, на пороге в царство мёртвых она, благодаря силе Сольтара, увидит ангела смерти. Она узнает его по мечу, нити и звёздам в глазах. Он приведёт её обратно в мир живых. Если она в трудный час последует его совету один раз, то будет жить. Последует во второй раз — объединит королевство. Последует его совету в третий раз — станет мудрой и счастливой», — она осторожно закрыла книгу. — Этим словам больше девятисот лет. Десятки мудрецов уже толковали этот текст, их слова заполнили свитки, о которых я говорила. А как вы истолкуете эти слова?

Я закрыл глаза и мысленно застонал. Это была моя собственная вина. Одна из возможностей состояла в том, что я сам выбрал свою судьбу, когда в тот день вышел вперёд, чтобы добиться для сестры лучшей жизни, чем была у меня. Я выбрал быструю смерть, чтобы избежать медленную. Я знал, что город Келар падёт, а также, что случится с моей сестрой. Так что это был простой выбор.

Но думаю, всё случилось ещё намного раньше, когда я однажды ночью, мучимый голодом, прокрался в храм Сольтара и украл с алтаря сухой кусок хлеба для моей сестры. Тогда я почувствовал на себе взгляд бога. Я сказал ему, что он может делать со мной всё что угодно, только чтобы моя сестра не умерла с голоду. Я заключил с ним сделку, отдав душу за кусок сухого хлеба. Какой же он хитрый ублюдок!

Я открыл глаза. Но не было никакой ударившей меня молнии, а также я не услышал грохота грома вдалеке.

— Даже не знаю, что сказать. Только одно — я не его ангел. Вы должны…

Я замолчал, когда заметил, что они ловят каждое моё слово. Я чуть не дал им совет.

— Я видела вас, эссэри, — тихо сказала Файлид.

— Но вы не последний бутон Льва. Это Фараиза, — выкрикнул я, слишком поздно заметив, что глаза всех троих округлились.

— Фараиза была бы бутоном Дерева, — тихо заметил Эркул. — Когда моя дочь назвала мне имя, ребёнок ещё не родился. Я даже не знаю, выжил ли он при рождении, прежде чем убили мою дочь, а возможно и внучку.

Браво, Хавальд. Даже Зокора справилась бы с этим лучше. Что теперь?

— Она жива. Марина жива, — сообщил я.

Они продолжали на меня смотреть.

— Откуда вы знаете? — голос эмира был хриплым.

Не обращая внимание на этикет, я встал, подошёл к окну и выглянул в сад.

— Я сам её видел. Она вернётся к вам. Через три дня.

— Это пророчество? — спросила эссэра Фала.

Она улыбалась за своей вуалью со слезами на глазах. Боги!

— Нет. Таков был план, чтобы защитить её. Не спрашивайте. Это не совет, это просьба.

— Вы должны рассказать нам больше! — выкрикнул эмир.

Я помедлил лишь мгновение, в конце концов, тайну я уже разгласил.

— По дороге в Газалабад мы нашли разрушенный лагерь группы, с которой путешествовала ваша дочь. На лагерь напали, а вашу дочь похитили. Мы также нашли вашу внучку Фараизу, скрытую в песке. Она была жива. Ваша дочь умоляла Сольтара о милости и самолично спрятала её. Тогда мы ещё ничего не знали о кланах или их значении. Мы взяли Фараизу с собой и нашли для неё кормилицу. В поисках потерянных спутников мы обнаружили Марину в руках работорговцев. Я выкупил её и соединил с ребёнком, — я глубоко поклонился. — Простите, но сейчас я не хочу рассказывать больше.

— Оставь это, Эркул, — сказала эссэра своему сыну. — Я верю и доверяю ему. Пока нам должно быть достаточно того, что мы не будем скорбеть.

Я снова поклонился, в этот раз глубже.

— Благодарю вас.

— Я допрошу вас через четыре дня, если до тех пор не буду держать её в объятьях, — заметил эмир.

Возможно, он и верил в пророчество, но в этот момент был человеком, который привык повелевать о жизни и смерти. В этом случае о моей жизни. Его выражение лица ясно это показывало.

Я надеялся, что в том месте, куда Армин отвёз Марину, она действительно будет в большей безопасности, чем здесь. По крайней мере здесь у них была охрана.

— Марина — цветок, — тихо сказала эссэра Фала. — Файлид бутон, потому что ещё не замужем. Это она подразумевается в пророчестве.

Значит вот в чём дело. Я вздохнул.

— Я чужой в вашем королевстве. И не только не смог бы посоветовать вам, потому что не знаю этого королевства, но я и не хочу. Я посторонний и всего лишь здесь проездом.

Эссэра Фала снова открыла книгу.

Я поднял руку.

— Может там написано что-то о чужестранце?

— Да. Придёт чужестранец и…

— Что случится, если я выброшу эту книгу из окна? — спросил я.

Эмир впервые улыбнулся.

— Я прикажу вас обезглавить, повесить или четвертовать. В любом порядке или сразу всё вместе.

Я повернулся к ним лицом и спиной к окну. Как раз, когда я собирался ответить, что-то упало мне на плечо. Я инстинктивно это схватил.

Не знаю, кто был поражён больше, змея или я. Змея была похожа на ту, что Зокора так небрежно отбросила в сторону в пустыне. Только Зокора схватила её за шею прямо возле головы, а я взял в середине тела. Змея заметила это быстрее, чем я. Её пасть открылась и рванулась вперёд, щёлкнув зубами прямо перед моим носом. В этот раз я поймал её за шею. Другой рукой.

— Уф, — сказал я. — Чуть не укусила, — я убрал змею от лица, она извивалась вокруг моей руки. — Она ядовитая?

Все трое медленно кивнули, округлившимися глазами они смотрели на змею…

— Очень ядовитая, — ответил эмир.

Я изучал змею, а она меня. Я потянул за шею, но хруста не последовало, а скотина зашипела. Как, во имя богов, Зокоре удалось это сделать?

Продолжая держать змею за шею, другой рукой я вытащил кинжал, положил голову змеи на оконные перила и отрезал голову. Не настолько элегантно, но также эффективно. Я выбросил обе части змеи из окна и вставил кинжал обратно.

Затем я заметил их взгляд.

— Это комната для отдыха моей дочери, — промолвил эмир. — Чаще всего она здесь одна и читает. Только сегодня она захотела, чтобы мы встретились здесь. Никто об этом не знает. В это время она в обычно спит.

Покушение. Я высунулся из окна и посмотрел наверх. Нависающий край крыши. Возможно, змея и сама как-то попала сюда, но насколько это вероятно?

Кто бы это ни был, возможно, он нас подслушал.

— Вы только что спасли мою жизнь, — заметила Файлид. — В этот раз это мне не приснилось.

— Может она бы вас и не укусила, — попытался я отмахнуться.

Она просто продолжала на меня смотреть.

— Вас что-нибудь сможет отговорить от этой идеи?

Все трое покачали головой.

Я вздохнул.

— Значит, видимо, этого не избежать. Но в книге ничего не говорится о том, когда будет дан этот совет?

— Нет. Об этом ничего не сказано, — ответила эссэра Фала.

— Хорошо. Я не хочу вас оскорблять, у меня даже в мыслях такого не было. Я устал, и ни один совет, который я дал бы вам сегодня, не имел бы никакой ценности. У меня есть компаньоны намного умнее меня. Когда у меня появится для вас совет, я дам его вам. А сейчас я хочу лишь спать.

Эмир захохотал, как будто смех долго ждал этого момента. Обе женщины присоединились.

— Вы, Хавальд, восхитительны, — сказал эмир. — Вы даже не представляете, какие плетутся интриги, чтобы получить у одного из нас аудиенцию. А ваше самое большое желание — это лечь спать?

Теперь и я не смог сдержать улыбку.

— Если бы я не был таким уставшим, то придумал бы что-нибудь получше. Если позволите…

— Подождите секунду, — попросил эмир. — Даже без этого пророчества я позвал бы вас к себе. Хавальд, другие тоже видели вас в храме Сольтара, и теперь вас окружают слухи.

Он ненадолго замолчал.

— Нас всех измеряют по делам. Вы помогли моей дочери выжить, и от нас ожидают, что мы вас вознаградим. Вот, — он залез в свой рукав и вытащив свиток, протянул мне. — С этим свитком вы получаете гражданские права в Газалабаде. Они позволяет вам купить такие вещи, как дом или открыть своё дело. Кроме того, вы получаете сотню гектаров земли с сотней арендаторов и теперь можете называть себя Хавальд-Бей. Возможно, у вас есть и другие титулы в вашей стране, но с этим свитком вы больше не чужеземец, а человек Бессарина. Кроме того, вы получаете десять золотых крон, — он внимательно меня изучил. — Если ваша история о Марине правдива, то я вознагражу вас в сто крат больше.

Я медленно кивнул.

— Есть действительно кое-что, о чём я хотел бы вас попросить, — наконец сказал я. — Но не сегодня. Простите, эссэри, но я едва могу думать от усталости.

Эссэра Фала кивнула.

— Я провожу вас к незаметному выходу. Если вам нужно будет поговорить с одним из нас, то зовите меня. С Мариной и её дочерью действительно всё хорошо?

— Да. Клянусь всеми богами, что у меня нет причин думать иначе.

— Значит она не с вами, — сказала Файлид, и я удивлённо посмотрел на неё.

— В противном случае вы сформулировали бы это по-другому, — улыбнулся эмир. — Если увидите её… скажите, что мы её любим…

Я вздохнул. За любой короной всегда скрывается человек. Это ещё раз здесь подтвердилось.

— Я её не увижу. Это может подвергнуть её опасности.

Я взял Искоренителя Душ и ушёл.

— Где вы были, эссэри? — закричал Армин в тот момент, когда я открыл дверь в комнату для отдыха. — Я волновался!

— Я же тебе говорила, что это излишне, — заметила Зокора.

Она полулежала в моём любимом кресле и читала чувственные истории. Варош сидел в другом кресле, проверяя механизм своего арбалета.

— Вы видели Лиандру? — спросил я. — И что с Наталией?

— О Лиандре мы слышали. Слухи о Белой Женщине. Она должна быть в городе, — сообщил Варош. — Добрый вечер, Хавальд.