Джош бежит к желтой дороге, проходящей под мостом, рюкзак колотится по лопаткам, мешает дышать. К собственному удивлению, Джош взволнован. Этот длинный мост, красивой дугой вписавшийся с запада на восток в железнодорожную насыпь; этот длинный мост с могучими стволами опор, вбитыми в грунт и в камень, и с кружевом переплетающихся высоко в воздухе бревен; этот длинный мост, охватывающий реку, и запруду, и желтую дорогу, и лес.

Он прекрасен, ваш мост, прадедушка!

Подумать только, ведь старик сам, до последнего болта и гайки, продумал всю конструкцию моста. Сидел в своем доме на холме, за тем самым столом, за которым вчера вечером сидел Джош, и выдумывал этот мост из своей седой головы. Представь себе, как в далеком Мельбурне много лет тому назад сидел инженер, склонившись над - бумагами, и изучал этот проект, почесывая затылок, а рядом, молча, затаив дыхание, ждал прадедушка. Представь себе, как инженер наконец поднял голову от чертежей. "Да, мистер Плаумен, сэр. Небольшой просчет в формуле изгиба. Мы с этим разберемся. Сваи заглубим еще на шесть футов, если не наткнемся на каменную породу, и этот мост переживет нас. Если вы хотите иметь такой мост, вы такой мост и получите. Удивительно, мистер Плаумен".

Джош стоял разинув рот, и перед ним оживала семейная легенда.

Вы были необыкновенный человек, прадедушка. Может быть, Плаумены правы. Маме бы надо сюда приехать и посмотреть это. А не подсмеиваться над вами.

Гарри, Билл и Рекс - это же они идут там впереди. Спиной к солнцу. Спиной к Джошу. И прекрасно. Идут себе по желтой дороге, в желтой дали, среди выжженного солнцем пшеничного жнивья в обрамлении моста, который построил прадедушка Плаумен. Вода в запруде под мостом взбаламученная, мутная, хотя совсем недавно в ней, наверное, отражались и кружево бревен вверху, и купы акаций по берегам, и клочок свежей зеленой травы у самой кромки. Сейчас на воде нет отражений. Только рябь и взбаламученный ил, и по пояс в воде - толстая девочка в зеленом купальном костюме.

- Привет, Джошуа!

Тут уж можешь не сомневаться, Джош. Можешь быть совершенно уверен. Стоит подумать о чем-нибудь вслух, порассуждать самому с собой, и непременно окажется, что кто-то тебя слышал.

Со вздохом:

- Привет, Лора. - Бедная некрасивая девочка. Ничего-то ей не досталось. Тебя обидели, Лора. Где же ты была, когда всех оделяли? Ты что здесь делаешь? Не рановато ли для купанья?

Лора хихикнула:

- Я же сказала, что поймаю тебя, Джошуа. Вот и поймала.

- Что-то не припоминаю.

- Я это вчера сказала. Два раза сказала.

- Только не мне. Ты кому-нибудь другому говорила.

- Не сердись на меня, Джошуа.

- А ты зови меня Джош. Мне очень не нравится это другое имя.

- Мисс Плаумен зовет тебя Джошуа.

- Больше не зовет, и, если бы ты вчера пришла в церковь, ты бы знала об этом. Джошу хочется от нее уйти.

- А ты сегодня уверенный.

- Какой?

- Другой, чем вчера. Вчера мне тебя жаль было. Ну что на это скажешь?

- Послушай, Лора, не может быть, чтобы ты тут стояла, когда я проходил мимо. Не мог я тебя не заметить.

Лора набрала полную грудь воздуха и исчезла. Джош проворчал про себя: "Вечно задаю дурацкие вопросы".

Подождал немного.

- Хорошо. Хорошо. Ты нырнула. А теперь выныривай.

Еще подождал.

Что она, тюлень какой-нибудь, что ли?

Джош уже беспокоился. Стал считать. Начал прямо с тридцати.

- Выныривай, Лора, тебе говорят! Лопнешь.

Разводы на воде посветлели, пожелтели.

С ума сойти! Она застряла. Зацепилась за что-то. Лора! Джош бросил считать, сорвал с плеч рюкзак и попытался, не расшнуровывая, сбросить ботинки.

- А, черт! Как же быть, если не умеешь плавать?

Стал, оскользаясь и увязая, спускаться вниз, к воде, и вдруг вдали от берега, прямо посреди пруда, всплыла круглая, как зеленый желудь, голова, зеленая шапочка в желтом облаке ила.

- Вот сумасшедшая! Совсем спятила! Перепугала меня до смерти.

- Поплаваем?

- Ну уж нет!

- Вода тут отличная.

- Что-то не похоже. На мой взгляд, грязная, мутная лужа.

- Я всегда так делаю.

Джош стал выбираться на сухое место, стараясь не поскользнуться. Его все еще трясло, и он не сразу расслышал ее последние слова.

- Что делаешь?

- Ныряю в самой середке, где глубоко, достаю до дна и взбалтываю тину. Ребята злятся.

- Взбалтываешь тину? Нарочно? Удивительно, что тебя за это не прибили. Заразу какую-нибудь получить можно.

Лора снова была на мелком месте.

- Я и с моста ныряю.

- Психованная. Шею сломаешь.

- Давай поплаваем. Давай!

- Я сказал, нет.

- Ты не умеешь плавать?

- Конечно, умею. Но я не ношу в кармане плавки. А без плавок я не купаюсь.

- У нас ребята купаются.

- У вас-то, конечно, купаются, а я не буду.

- Зачем ты снова надеваешь рюкзак на спину?

- А куда же его надевать?

Разбрызгивая воду, она вышла на берег, неожиданно женственным движением стянула шапочку с головы и тряхнула волосами. Она стояла у воды, наверно, по щиколотку в тине.

- Не уходи, Джош!

- Я иду в поход. А какой же поход, если я тут буду торчать? Я спустился, только чтобы на мост посмотреть.

- Мост Максимилиана Плаумена. Джош вздрогнул.

- Да, кажется, так его называли.

- Но ты же пошел с ребятами.

- Может быть. Ну и что?

Лора, глядя в сторону, словно боясь причинить ему боль:

- Мне Гарри сказал.

- А никакого секрета и не было.

- Про кролика. Что ты плакал из-за кролика. У Джоша сдавило горло.

- А ты бы, конечно, не заплакала?

- Из-за какого-то дурацкого кролика? Смешной ты, Джош.

- Точно. Умереть от смеха можно.

И зашагал вверх по дороге, слыша за спиной:

- Джош, прости! Я не хотела тебя обидеть. Не уходи.

Он буркнул в ответ, не оглянувшись:

- А на черта мне здесь оставаться? Чего я здесь забыл?

На дороге остановился - как застрял на мели: куда податься? Через мост и за реку, в желтую даль, рискуя встретить мальчишек, или обратно в поселок, прямо на Главную улицу? Вот так выбор. Вот так жизнь! А на душе нехорошо, неприятно, как после дурного поступка- будто совершил жестокость, своими руками убил кролика. В другом роде жестокость, но тоже по-своему не лучше, чем удар палкой. Зачем было так отвечать ей? Ей-то за что? Несправедливо.