Гэндальф снова атаковал, а я собрал все силы в кулак и ударил по фигуре Саурона лучом, но на этот раз — заклинание против нематериальных сущностей. Удар разбился о чёрную энергию, которой он защитился, а мне прилетело в ответ — на этот раз сняло сразу пять щитов из семи. Это было близко! Я агрессивно качал энергию из хранилища жизненной энергии и уже восстановил весь резерв собственной магии. Гэндальф тоже атаковал Саурона, и я присоединился.

Я не стал шутить, враг как минимум сильнее меня. Поэтому собрал всю свою энергию воедино, в одно заклинание, это было впечатляющее зрелище — как тогда, на льдине. Свет из моих рук вырывался, образовывал похожую дымку-облако, как у Саурона, но она была в виде серебристого пламени. Энергия вступила в противоборство с энергией Саурона и отразила атаку, которой он пытался сбить каст заклинания, а потом, когда я начал активно жрать запасы жизни из орков, из целого моря орков, что бесились внизу, Саурон напрягся и атаковал всерьёз. Но его сила не смогла пробить мой барьер энергии полностью и заклинание, словно маленькое солнце, слепившее всё вокруг, создавалось. Я начал вбирать жизненную энергию орков, сотни туш попадали на землю, высушенные до состояния мумий — а в меня хлынул нескончаемый поток энергии их жертвы. Я думал, не смогу совладать с такой огромной энергией, но я смог. Смог — сияние достигло апогея, после чего луч энергии, что шла от меня в заклинание, начал истончаться. Наконец, я додавил последние капли, оставив только свой резерв, и спустил заклинание. Никогда ещё не видел применение такого мощного заклинания — его можно сравнить разве что с направленным взрывом термоядерной бомбы. Заклинание сжигания духа — огромный луч, что выжигает любую нематериальность — будь то призрак, магия, морок, любые потусторонние эффекты. Нежить, нечисть, даже мои големы, попавшие под действие, упали кучей железа, луч ударил прямо в Саурона и его энергия попыталась его защитить — было похоже на то, как огнемёт пытаются затушить горстью снега, раздался дикий вопль со стороны Саурона. Я уже тянул энергию откуда только мог — благодаря этому почувствовал новых действующих лиц, которые прибыли сюда не иначе как волшебными кроликами. Единственное средство передвижения, которым я по-настоящему хочу владеть!

Итак, Галадриэль, Элронд, Саруман, Радагаст — и правда, на повозке с кроликами…

Саурон слабел. Я это чувствовал — эта магия не из этого мира. Никакой, даже самый безумный творец, не будет создавать магию, уничтожающую души, словно кислотой. Саурон получил заряд такой силы, что даже я в ужасе, каким хтоническим чудовищем нужно быть, чтобы пережить такое. Он перестал светить всюду своим глазом и начал тлеть, а его прислужники вступили в бой с Галадриэль и ко. Но я дал разочек круговым — Назгулов, не имевших плоти, духов, смело нахрен. Наконец, Саурон совсем сдался и поняв, что его душу режут без ножа, не прекращая истошно орать, исчез.

Я тут же развеял заклинание, отдачей от развеивания всех разбросало по углам, и меня в том числе. Я первый поднялся на ноги, но очень сильно поспешил — окружающее пространство внезапно закружилось и в следующий момент головушка моя встретилась с каменным полом…

Галадриэль и Элронд вскочили на ноги, они были напуганы, Элронд помог подняться Гэндальфу, который опирался на свой посох и выглядел очень неважно — противостояние с Сауроном заставило его истощить свою магию.

Галадриэль осмотрелась по сторонам — крепость выглядела ужасно. Мёртвый, не имеющий ничего камень. Даже ужаса, и того не было — абсолютная пустота, какая-то тоска, казалось вот-вот каменные стены Дол-Гулдура просто рухнут. Здесь не было не только зла, но и вообще ничего, подобно тому, как нет ничего в пустыне. Депрессия накрыла это место. Леди подошла к лежащему юноше и подняла его, предварительно сняв с него шлем. Выглядел он неважно — лицо осунулось, побелело, дыхание было очень редким и прерывистым. На броне пульсировали магические кристаллы, поддерживающие в его теле жизнь, без них шансов выжить не было бы вовсе. Галадриэль опечалилась — она никогда не видела смертного, способного сотворить столь мощную магию. Элронд тактично смолчал. Гэндальф, прокашлявшись, достал из-за пазухи пузырёк с зельем и похромал к Гарри. Влил в него мощное зелье восстановления.

— Мы все видели его, — сказала Галадриэль.

— Как бы неприятно не было мне признавать, — прозвучал скрипучий голос Сарумана, опирающегося на свой посох, — юноша был прав. Саурон вернулся. А мы пропустили момент, когда он начал собирать армию.

— Не всё потеряно, — внезапно сказал Гэндальф, — Саурон забрал кольца гномов, но без Единого ему не обрести полной мощи. Леди, что с Гарри?

Галадриэль, державшая того на руках, грустно вздохнула:

— Боюсь, через него прошло слишком много магии для смертного. Душа смертного не способна оперировать такими объёмами магии. Впрочем, дух эльфа тоже не способен, только подобные вам не имеют ограничений, Митрандир. Мальчик при смерти.

— Он не выглядит так уж плохо, — ответил ей Элронд.

— Его броня поддерживает в нём жизнь, но без неё он умрёт, — покачала Галадриэль головой, — нужно доставить его в Ривенделл. Быстрее.

Гэндальф спохватился, нащупал свою сумку и расслабился.

— Одно мгновение, Леди, — достал оттуда толстую серебряную цепочку, — все, возьмитесь за цепь.

Гэндальф положил руку Гаррисона на цепь и дождался, пока остальные не сделают, что должно.

— Что за глупости, Гэндальф? — спросил Саруман, нахмурившись, что в исполнении его бровей выглядело очень пугающе.

— Быстрее Кроликов!

В следующее мгновение все вывалились на площади перед дворцом Элронда, только Галадриэль, при помощи Элронда, устояла на ногах. Радагаст остался в Дол-Гулдуре, предпочтя своих кроликов.

— Что это? — Саруман встал, — какая-то могущественная магия?

— Именно, Саруман. Это портальный ключ, артефакт мгновенного переноса, созданный Гарри на всякий случай.

Галадриэль тут же направилась во дворец, тем более, что к ним уже бежала стража и прочие эльфы, которые взяли у неё с рук на руки Гаррисона.

— Тебе тоже следует отдохнуть, Гэндальф, — сказал Саруман, — поединок с Сауроном вымотал тебя.

— Я в порядке. Просто нужно воздержаться от магии несколько дней, — хмыкнул Гэндальф, уже идя вместе с остальными.

Они зашли в просторный зал, который Элронд и Галадриэль использовали в качестве рабочего кабинета и зала совещаний. Галадриэль, пройдя вперёд, к столу, сказала за всех:

— Гаррисон сделал большое дело. Смертный, выстоявший один на один против Саурона — это нечто, не укладывающееся в моей голове. Но он использовал энергию жизни всех окружающих, высушил досуха орков, даже деревья вокруг крепости высохли, отдав свою жизнь…

— Это было глупо, — ответил ей Саруман, — невероятно глупо. Теперь Саурон будет в ярости. И этот смертный — цель номер один.

Элронд вмешался:

— Я всё ещё не понимаю, как смертный смог сотворить магию, способную серьёзно ранить дух Саурона и навредить его прислужникам.

— Об этом лучше спросить у самого Гарри, — улыбнулся Гэндальф, — никто не расскажет нам больше, чем он сам.

Эльфы и маги продолжали чесать языками о предстоящей войне и спорить о своих мелочах, определяли, кто виноват и что делать…

Галадриэль, едва закончилось совещание, вошла в палату, в которой лежал Гаррисон. Выглядел юноша ещё хуже, чем раньше, теперь эльфы-целители боялись к нему подойти, потому что от него иногда исходили волны магии, разбрасывающие всех окружающих. Только приход Леди успокоил юношу, который улыбнулся во сне и успокоился, прижавшись к ней… Так что пришлось Леди сидеть всю ночь с ним, чтобы не повторилась ситуация с ранеными целителями, которых отпаивали вином и целебными настойками…