Расстались после того, как Лиходеев убедился, что они в точке начала тропы на Ростов, параллельной главному шляху. Дорога Лису известна до мелочей. Уже в который раз, снова заинструктировал зама.

«Лошадей отдай, – посоветовал Лука. – Они вам больше не понадобятся, а им как заводные в самый раз».

– Лис, значит так, здесь мы расстаемся. Я с Гораздом свея в город переправим и порядок со шпиенами наведем, а то зажрались, можно сказать средь бела дня княжон умыкают и все им с рук сходит. Парней береги и за Любавой присмотри. За ней глаз да глаз нужен.

– Подумаешь! – Обиделась присутствовавшая тут же дева. – Не очень-то с тобой и хотелось!

– Если права качать будет, не ведись, исполняй поручение. Как в Ростов попадете, с рук на руки сестре сдашь. Дальше сам думай, как быть. Лошадей наших забери, используешь как заводных. В движении не торопись. В передовой дозор Дрона поставь, такой же хитожопый, как бывало ты в молодости. Ну, не мне тебя учить. Теперь прощаться будем.

Народ обнимал своего десятника и Горазда. Никто не знает, какой разлука будет, может и вовсе не встретятся больше. Любава повиснув на Лиходееве, пустила слезу, чуть ли не причитала:

– Лихой, миленький! Ты только не погибни! Не смей гибнуть. Слышишь!

После того, как кулачки девки заколотили в грудь командира, не выдержал даже Ждан. Бывший мельник, не скрывая голос изрек:

– С глузду съехала девка.

Заслышав такое, оторвалась от Егора, так глянула на сказавшего, что бедный Ждан не знал куда деваться.

– Батька, а как ты в город-то попадешь, он же в кольце? – Задал мучивший его вопрос Лис.

– Не боись! На берегу Кура подземный ход имеется, вот по нему и пройдем.

– Нету там никакого хода! – Безапелляционно заявила княжна, от переполнявших чувств показав язык Лиходееву. – Я бы знала.

Что тут скажешь языкатой избалованной девке? Махнув рукой на прощание, дождались пока походники завернут за поворот. Лиходеев кивнул напарнику, легко ступая по ковру чуть пожухлой травы и уворачиваясь от сосновых лап растворился из виду. Пешком не на лошади, по лесу не по дороге. Пришлось попотеть, пока добрались в район поиска.

С помощью Луки быстро отыскался ход. Пещера в склоне к реке, оказалась предбанником чего-то большего. Сунулись в земляной зев, освещая факелом влажный грунт стен и мусор под ногами. Если бы не знал чего ожидать, вряд ли бы поверил в то, что искомое находится именно здесь. Где-то на глубине двух метров от поверхности, в провале виднелся аркообразный ход, выложенный плинфой. Шел он в сторону города. Факел мерцая, языком пламени указывал на наличие сквозняка. Через два десятка шагов уперлись в дубовую дверь. Лиходеев тронул ладонью потемневшие доски, попытался толкнуть от себя. Бесполезняк, на совесть сделали. Выругавшись, подвел неутешительный итог:

– Приплыли!

Горазд наблюдая за действиями командира, отодвинул в сторону связанного пленника, шагнув к двери, всей своей медвежьей силой приложился к полотну. Дохлый номер! Какой закрытой была, такой и осталась.

«Хи-хи!» – всплыл в голове Егора смешок Луки.

Ну и что делать? – мысленно задал вопрос духу, как оказалось имеющему непомерное чувство юмора.

«А ты ее еще ногами побей! Эдак каждый дурак прошел бы. И был бы здесь не тайный ход, а проходной двор».

Совсем сучонок от рук отбился!

«Э-хэ-хэ! Ты факел-то нагни, сам наклонись».

Ну?

«Видишь в стене у самой двери плинфа выступает? Упрись и нажми на нее».

Лиходеев опустившись на колено, упершись, с усилием продвинул кирпич от себя. С противоположной стороны двери раздался едва уловимый звук трения метала о метал. Незримый механизм сработав, отодвинул засов в пазах. Толкнув дверь, обнажил пространство с зияющим мрачной пустотой окном под ногами. При свете факела показалось или было на самом деле, бездна не имевшая пола, уходила вниз прямо со ступени полусгнившей лестницы. Продышавшись, отважился двинуться на спуск. Подталкиваемый Гораздом, следом спускался швед.

«Не бойся!» – Подбодрил Лука.

В подземной комнате, из которой, в разные стороны «разбегались» сразу несколько ходов, было как в склепе. Воздух спертый, тяжелый. Сырость. Здесь уже не было обложенных кирпичом сводов. Что над головой, что под ногами, ходы вырубались в мягком известняке и были достаточно просторны.

«Правее бери!».

А другие?

«Образуют сеть лабиринтов. Тоже видать нужны были. Здесь, при случае целое войско спрятать можно».

Ход пошел на сужение, в одном месте пришлось пробираться почти ползком, потом ход «вырос», и пошли лишь слегка согнувшись. Шли. Шли, часто тыкаясь ладонями о стены, цепляясь то плечом, то локтями. Свет пламени факелов таял в убегающей в неизвестность таинственной темноте, к которой глаза так не могли привыкнуть. Не раз и не два лицо попадало в липкую сеть паутины, и это было так неприятно, что даже сравнивать ощущения не с чем. Тъфу-фу-фу-у! Вот опять лицо оказалось в тенетах паучьей ловушки. А-а-чхи-и! И, и, и пыли на ее нитях. А-а-чхи! Иногда под ногами что-то неприятно похрустывало. Лиходееву казалось по костям идут. Страшновато. Время замедлило ход. Сколько они идут?

– Все, привал!

Лиходеев подперев спиной стену, уселся прямо в проходе. К итогу подошел третий факел, он последний раз пыхнул и погас. Из темноты раздался голос шведа.

– Слышь, боярин? Огонь зажги, в темноте сидим, словно в Хель попали, того и гляди Фенрир выскочит в бездну утащит.

– Экономнее нужно быть, свей. Экономнее. Еще неизвестно, сколько нам блукать предстоит.

Кстати, Лука!

«Да!»

Сколько?

«В общем-то не так уж и долго, только впереди завал. Растаскивать придется».

Чем? Лопат-то нет.

«Ничего, руками управитесь».

Температура воздуха была как в холодильнике. Даже продрогнуть слегка успел. Запалив новый факел потащил за собой обоих попутчиков. Расширив лаз на завале, под самым потолком переползли на другую сторону, протолкнув в дыру упиравшегося скандинава. Наверняка выпачкались как свиньи. Наконец-то встал во весь рост. Тянувшийся ход несколько раз пересек пару перекрестков и расходясь вывел в галерею. По-видимому галерея пролегала под улицами, сверху отчетливо слышалось цоканье лошадиных копыт, а то и голоса. Лука подтвердил:

«Уже в городе!».

Слава тебе Лука. Лучший проводник!

«Наконец-то оценил! Я уж думал, помрешь когда, слова доброго не услышу. Между прочем, когда я в прошлый раз здесь был, под сводами подвалов Добрыня с одним из бояр встречался. Тот купцу полный расклад по обороне города давал».

Кто это у князюшки в предателях ходит?

«Не разобрал. Человек лицо под плащом прятал, а имен не называлось. Лишь на правой руке у него, когда плащ поправлял, видел от большого пальца в рукав тонкий шрам тянется, едва заметный».

Раз так, то чего об этом вспоминать? Не ко времени. Ты давай, веди. Не расслабляйся.

– Как ты, Горазд?

– Все путем, батька!

– Скоро выйдем.

– Скорее бы. Мочи нет подземелье терпеть!

– Да у тебя клаустрофобия.

– Не, нету. Ежели нужда будет, когда выберемся, на базаре покажешь, купим.

– Ха-ха! Нет, такое добро пусть у продавца остается. Идем.

За очередным поворотом их взорам предстали четыре проема овальной формы, закрытые решетчатыми металлическими дверями, на которых висели массивные замки. Посветив огнем, спутники за дверями увидели прямоугольные каменные плиты в глубоких нишах.

Что это? – Спросил у Луки.

«А сам не догадался? Гробницы это».

Чьи?

«А я почем знаю! Нам дальше».

Коридор повел на подъем к поверхности. Отодвинув засов на такой же как и раньше дубовой двери вышли в следующую галерею.

«Дверь закрой. Мы в одном из крыл детинца. Теперь по переходам к поверхности и выберетесь».

Факел вот-вот догорит. Поднявшись по каменным ступеням, через дверь вышли прямиком на белый свет. Моросящий дождь и пронизывающий ветер встретили их как родных. Дышать стало легко, вот только влага добавила озноб в тело после перепада температурной среды.