От его взгляда повеяло холодом, но тут она представила картину, в котором раб удовольствия оказался очень пылким. Перед восхищенным взором мелькнуло изображение: обнаженный Нико, распростертый на ее кровати, смоляные крылья раскинуты под ним – все это похоже на рай. Он коснулся золотой цепочки на шее.

- Она выкована такой сильной магией, что рискни мы уйти или убрать цепь, это нас уничтожит. Пока я с тобой, ты держишь ее в своих руках.

Мысль о том, что у нее есть власть над таким человеком, как Нико, заставила ее затрепетать. Патрисия даже представить не могла его в качестве своей собственности; она не знала, как можно справиться с этим сильным, могущественным мужчиной, который заставил ее чувствовать себя счастливой.

- И ты, как я поняла, не хочешь.

- Напротив. Я был бы в восторге. - Он приблизился, Патрисию окутало его тепло. - Я обожал бы каждую минуту этого, даже если пребывание с тобой уничтожит меня. Я обожал бы это, но возжелал бы большего.

- Я никогда не причиню тебе боли, - произнесла шокированная Патрисия. – Я, Нико, не жестокая женщина. И никогда такой не стану.

- Проклятие не смотрит, жестокий ты или нет.

Патрисия коснулась его губ, наслаждаясь ощущением их твердости.

- Тогда мы должны перевести эту надпись, и, таким образом, узнаем друг друга поближе уже безо всякого проклятия.

Выражение лица Нико оставалось безучастным.

- Ты настаиваешь.

- Боюсь, что так.

Нико отвел взгляд, на лице промелькнула какая-то непонятная эмоция, которую Патрисия не смогла определить. А когда опять взглянул на нее, в глазах читался голод и небольшой страх, который она уже видела прежде.

Нико притянул ее за затылок и впился поцелуем в ее губы. Не тем жадным, горячим поцелуем, которым он покорил ее в квартире; этот оказался теплым, почти нежным. И прежде, чем отступить, Нико коснулся губами щеки, слегка царапая кожу короткой щетиной.

- Я связан с тобой, - прошептал он. – Для меня уже все слишком поздно.

Патрисия снова начала было говорить, что никого не порабощала, однако Нико прикоснулся к ее губам и покачал головой.

- Давай лучше пойдем переводить иероглифы.

Молча взяв женщину за руку, повел назад в гостиную.

Андреас все еще не сводил изучающего взора с остракона, лежащего на обеденном столе. Миссис Пенуорт показывала удивленному охраннику и Миртл, как стреляла из револьвера: паф, паф, паф, паф. В настоящее время из всех людей в квартире самой счастливой выглядела эта пожилая леди.

ПАТРИСИЯ сознавала, что они не могут вот так просто заявиться в музей или университетский городок и потребовать для переговоров кого-то, кто сумеет перевести древнеегипетский текст. Во-первых, нужно разыскать эксперта. Во-вторых, удостовериться, что он свободен или относительно свободен. В-третьих, связаться с ним и договариваться о встрече в любое удобное для него время.

И Андреас, и Нико утверждали, что дион больше не побеспокоит миссис Пенуорт. Как объяснил Нико, диона нельзя убить оружием, а проклятие Геры делало все, чтобы не позволить им обоим разрушить чары. И если Нико и Андреас сделают вид, что миссис Пенуорт им не помогала, то дион ее не тронет.

Но это объяснение не заставило Патрисию почувствовать себя лучше, однако теперь девушка уже не отказывалась покинуть старушку. И прежде, чем они ушли, пожилая дама отвела Патрисию в сторону, где поблагодарила за незабываемый день.

- Я не завидую необходимости выбирать между этими двумя, - сказала она, кинув быстрый одобрительный взгляд сначала на Андреаса, потом на Нико. – Ради них обоих стоит умереть. Будь я лет на сорок моложе… - Старушка вздохнула, но глаза заблестели.

Когда они покидали квартиру, щеки Патрисии горели. Нико шагал рядом с ней, рука его, ведя и защищая, покоилась у нее на спине. Поотставший Андреас передвигался бесшумно, как большая кошка, кем, собственно, и являлся.

Патрисия в сопровождении Нико и Андреаса вернулась назад в клуб, где первый предложил искать специалиста по иероглифам через их навороченный компьютер. Вскоре стемнело: в Манхэттене наступило то время суток, когда пригорожане спешили к метро, хотя полуночники еще не появились.

Нико провел ее в офис, после чего исчез, чтобы подготовиться к открытию клуба. Патрисия начала поиск с музеев и университетов, которые, как она знала, имели хорошие программы по археологии или антропологии Древнего Мира.

Вскоре она почувствовала за спиной присутствие Андреаса, пристальный взгляд которого был сосредоточен на ее шее. Патрисия закончила печатать и кликнула мышкой.

- Я вполне способна работать в интернете, - немного нервно проговорила она. – И так как он изобретен давным-давно, то я вполне его освоила.

Протянув руку через ее плечо, Андреас оперся ею о стол, потом всмотрелся в экран.

- Ты ищешь археолога через Гугл?

- Я пробиваю справочники музеев и университетов. Затем составляю список тех, кто к нам ближе всего, и начинаю обзванивать. Это ж не хирургия головного мозга.

Андреас промычал что-то в знак согласия, но не ушел. Продолжал стоять над душой, пока Патрисия печатала требуемые критерии и нажимала на «Поиск». После чего дополнила уже имеющийся список новыми сведениями, тогда как горячее дыхание Андреаса проникало сквозь кожу.

- Тебе нет необходимости пялиться, - сказала она.

- Мне любопытно. Ну, знаешь, как кошке.

Ее уха коснулось дыхание, голубые глаза смотрели, не мигая. Патрисия откашлялась.

- Ты всегда мог обращаться в снежного барса?

- Я родился в обличье барса. А умение перекидываться в человеческую форму освоил позднее. Этому меня обучила мать.

- Вижу.

- Нет, не видишь. Зачем ты дразнишь Нико?

Она сморгнула, пытаясь не выдать, что близость голубых глаз тревожит ее.

- Дразню? О чем это ты?

- Ты нравишься ему.

- А он мне. Да и какой женщине не понравился бы Нико?

Его голос стал скрипучим:

- Любимая, ты и представить не можешь, с каким играешь огнем.

Его немигающий взор был холоден, но внутри мужчины ощущалось то же пламя, каким обладал Нико.

- Я уже говорила Нико, что буду счастлива помочь вам освободиться от проклятия, - сказала Патрисия. – Тогда у нас, как и у любой другой нормальной пары, появится возможность узнать друг друга получше.

Андреас наклонился ближе.

- Как будто вы с ним когда-нибудь сможете стать нормальной парой. Позволь ему уйти. То, что ты делаешь – жестоко.

Патрисия вынудила себя встретить взгляд голубых глаз, сияющих алмазным блеском.

- Я не роковая женщина, Андреас. И не уйду лишь того ради, чтобы причинить кому-нибудь боль.

- Но это действительно причиняет ему боль.

- Ты о том, что он должен доставлять мне удовольствие иначе будет страдать? Между прочим, почему ты не чувствуешь того же позыва?

Андреас опустился возле нее на одно колено, но не в знак примирения, а чтобы стать поближе.

- Он хочет тебя, будет мучиться из-за этого, а ты никогда не почувствуешь к нему того же, что он к тебе.

- Ничего ты не понимаешь. Меня влечет к нему. Я же говорила это.

- Он ведь не рассказал тебе, правда?

- Рассказал – что?

Голос Андреаса стал суровым.

- Всю правду. То, что он влюбится в тебя, но ты в ответ полюбить его не сможешь. Он сгорит, а ты вернешься к управлению своим антикварным магазином, словно ничего и не произошло.

Приоткрыв рот, она уставилась на него во все глаза.

- О чем это ты толкуешь?

- Таково проклятие, дорогая Патрисия. Когда мы видим красотку, то обязаны преследовать ее – до победного, - но в итоге женщина пользуется нами, а потом бросает. Это такой чисто бабский способ Геры нам отомстить.

Она захлопала ресницами.

- О Господи, и что же такого вы ей сделали?

- Некогда я и Нико были типичными полубогами. У нас была сила, бессмертие, чем и были чертовски довольны. Однажды мы стали преследовать одну хорошенькую маленькую жрицу, которая не сильно-то и сопротивлялась. Когда мы отказались стать ее преданными холопами, она пожаловалась Гере, а та обрекла нас на рабство всем женщинам. Мол, мы должны усвоить, что такое разбитое сердце.