Элан с трудом – ноги слушались все-таки неважно – встал напротив сурового собеседника, уже ничем не напоминающего прежнего благодушного старичка.

– Компромисс – это великая вещь, тем не менее, постоянно идя на уступки, можно зайти… слишком далеко. Я не знаю своего пути, но если я постоянно буду соглашаться с меньшим злом, в надежде избавить мир от большего, то рано или поздно я соглашусь жить в согласии со всем ужасом вашего мира, и тогда вселенским злом для людей стану уже я сам. Большинство цивилизаций были уничтожены из-за компромиссов, приведших к подмене понятий. Один из ваших же служителей сказал: «Утрачена добродетель – выпячивается справедливость. Утрачена справедливость – вырастает закон». Это как раз и есть путь компромисса. Маленький отрезок бесконечного пути от добра ко злу, к уничтожению и бесправию. И я не хочу по нему идти.

Иерарх пожал плечами.

– Мудро с точки зрения Хранителя, но глупо с точки зрения слабого человека. У вас есть время до завтра – обдумайте все.

Тонкая рука слабо шевельнула пальцами – и тут же двери открылись и на пороге возникли фигуры стражников.

Дорога на юг Змеиного материка была сложной в основном потому, что на всех дорогах стояли патрули правящей партии, которые скорее защищали мятежников от возмущенных раконцев, чем мирных жителей от мятежников. Те просачивались небольшими отрядами мимо патрулей и смешивались с остальными людьми, неразличимые в толпе до той поры, пока не решат совершить теракт, в то время как обычные люди, пройдя маленькими группами мимо охраны, не имели на территории вооруженных до зубов повстанцев, знающих друг друга, никаких шансов. А более или менее крупное объединение не пропустили бы стоявшие кордоном правительственные части. К тому же после уничтожения жертвенного ящера (о чем простым раконцам не сообщали) проверки на дорогах стали более жесткими – проверяли и арестовывали всех подозрительных без документов, или с каким-то подобием оружия, или просто так.

Труднее было удержать драконессу не проявлять свой сварливый характер, чтобы та не набросилась на очередных типов, из-за которых приходилось сходить с хорошей, утоптанной дороги и ползти сотню метров по каким-то грязным рытвинам.

– Великая, ты, конечно, можешь смести эту жалкую заставу из трех жирных лодырей. Но тогда встанут на дыбы все правительственные части. После того как погиб их ящер, власти стали подозрительными. А если кто-то из них заподозрит, что наша следующая цель их карманные террористы, нам просто не дадут ничего сделать, – Ракх-инти развел четырехпалыми руками. – Сомневаюсь, что даже ты справишься со всей армией народа Вар-Раконо, к тому же подкрепленной лучшими из магов.

И Грее приходилось, скрепя сердце, в очередной раз делать внушительный крюк по грязи и пыли, чтобы обойти нескольких разжиревших постовых, лениво сидящих в тени у дороги. Один раз их чуть не обнаружили, и пришлось долго бежать, слыша сзади топот стражников, после чего драконесса долго с наслаждением разбивала камни в пыль, срывая накопившийся гнев. Как она не любила интриги! Племя драконов всегда предпочитало простые и ясные действия – мощные и открытые, как струя пламени. Юлить и пускаться на хитрости с себе подобными считалось недостойным настоящего дракона, хотя находились любители устраивать таким образом себе развлечения среди низших рас, сталкивая ради забавы целые народы друг с другом. Но Грея никогда не относилась к таким. Конечно, она понимала, принимая бремя служения Триединому, что ей придется поступать подобным образом, но при этом всегда умудрялась оставить это другим, перекладывая груз интриг на Хранителя, на Меч, оставляя для себя самое интересное – чистую, ничем не замутненную схватку.

И теперь она с сожалением вспоминала об уютной пещерке, в которой так удобно было бы свернуться калачиком, в ожидании очередного Хранителя… Она была совсем недалеко – всего пару часов лету, если забыть о проблемах раконцев и наплевать на конспирацию. Змеиный материк не так уж велик для мощных драконьих крыльев, на малых дистанциях не уступающих любым, даже магическим средствам передвижения. Ничто не могло ее остановить, кроме воспоминания об одной деревушке, куда они зашли по пути. Бледные, скучные дети с пустыми глазами, в которых разум давно и глубоко спал, служа животным инстинктам, они слонялись по деревне, не зная, чем заняться, – и с тоски ели друг друга…

Именно воспоминание о блеклых, пустых глазах детей заставляло гордую драконессу склонять голову и кутаться в рванье, чтобы быть похожей на раконку; ползать на брюхе, скрываясь от ленивых стражников; питаться впроголодь тем, что могли достать друзья клана Бьющих прямо – а предложенная пища ну никак не была рассчитана на дракона. Грея жила достаточно долго, чтобы понять невозможность победы над собственной совестью, и достаточно искренне, чтобы жить, позабыв о ней. Поэтому она молчала, роняя в придорожную пыль раскаленные искры со стиснутых зубов, и мечтала о той минуте, когда можно будет отвести душу, увидев перед собой врага.

– Нужно бежать! Мы продержимся достаточно, чтобы вы смогли выйти за пределы замка! – Младший из магов горячился.

– Хранителю нужно не просто выйти из замка. Ему нужно по возможности тихо уйти на такое расстояние, где он сможет не опасаться погони, а еще лучше – если никто вообще не узнает, что он бежал.

– Его же завтра начнут пытать! Вы не хуже меня знаете, на что способны святоши Триединого ради достижения своих целей!

Элан лежал, прикрыв веки, и слушал спор магов. Его и разбудил этот спор – но не звук (все говорили шепотом) а, скорее, яростный накал эмоций, бушевавших в камере.

– Его дух крепок. Три дня он выдержит. За это время мы вручную расширим лаз в кермалите, затем магически уберем обычную породу, и он сможет уйти незамеченным.

– Скорее всего, через три дня он вообще не сможет ходить!

– Ничего страшного. Мы вылечим тело, и двое из нас вынесут его на волю. Там он окрепнет и сможет продолжать путь.

– У него не будет времени окрепнуть! На его поиски бросят все силы королевства!

– Будет! Об этом потом. Хранитель проснулся. Не будем вести пустых разговоров. Элан, вы выдержите три дня?

С трудом привстав – тело еще плохо слушалось, – Хранитель повернулся в сторону старшего из магов, мельком подивившись точности, с которой тот отслеживал малейшее изменение его жизненных токов. Льер Ир`краг был, возможно, не самым сильным из магов, но наверняка самым опытным.

– Вы роете туннель?

– Магически обычную породу легко раздвинет даже неопытный маг земли, а у нас их несколько. Но есть две проблемы: кермалит – тут нам приходится действовать вручную, разбивать стены, до предела усиливая мощь рук магией, и ставить вокруг работающего стену тишины; и скальная порода, на которой стоит замок – эта будет поддаваться нашим усилиям, хотя также замедлит работу. Три дня – и вы сможете выйти отсюда. Не раньше.

– Есть еще другой путь… – Вперед вышел самый молодой из магов, Эль`заг. – Нам всего-то нужно разметать охрану. Ничего сложного в этом я не вижу. Зачем ждать три дня?

– Если бы Хранитель вошел в полную силу… – Ир`краг с сожалением покачал головой. – Слаб он или нет – святоши его боятся, и потому там, над нами, почти наверняка наготове не меньше десятка магов полного посвящения, и каждому такие, как мы – на один плевок. С солдатами мы справимся и доблестно поляжем в поединке магов, между тем Хранитель потеряет свой единственный шанс. Путь героя сладок, но, как правило, менее эффективен, чем путь мудрости. Если у тебя есть лишние силы – смени своего собрата за пологом, он наверняка уже выдохся.

Эль`заг вздохнул, признавая поражение, подхватил какую-то странную железку и шагнул… прямо в стену, растворившись в ней. Удивленный Элан пошел за ним, пройдя сквозь каменный остов, как сквозь туман, и оказался в маленькой нише, в которой один из магов с гипертрофированно раздутыми руками разбивал стену. Эль`заг тронул его за плечо, жестом давая понять, что готов его сменить. Тот с готовностью откинулся назад, уступая место сменщику, закрыл глаза, и руки его принялись как бы сдуваться, приобретая нормальные размеры. Маг закричал, по лицу его потек пот, носом пошла кровь – видно было, что это далось ему не легко. До потрясенного Хранителя не донеслось ни звука. Только сейчас он сообразил, что в этой нише стояла мертвая тишина – здесь каждого словно окутывали толстым слоем ваты, заглушая восприятие. Между тем Эль`заг, нарастив себе мышцы, подмигнул землянину и принялся бить своим непонятным инструментом по стене, с ювелирной точностью загоняя его в малейшие щели, расшатывая их и пытаясь отколоть куски камня. Однако куски откалывались очень маленькие – за пять минут, что наблюдал за магом Элан, их набралось не больше щепотки.