- Я, кажется, со своими обязанностями справляюсь! И не надо мне тут про повышенные обязательства! С браком как бороться будем потом, товарищ Горский?

- Сядь! – строго велел секретарь комсомольской ячейки. – За брак не переживай. Мной лично соцобязательства подписаны по плану отработанных претензий.

Горский встал, прошелся по кабинету, задумчиво посмотрел в окно на заводской двор. Было душно, и он чуть ослабил узел галстука. Домой бы, в Одессу. Поваляться на пляже, рассечь сильными ударами волны, а вечером сыграть партию в шахматы с отцом, слушая его бормотание на французском. А ведь отец до сих пор уверен, что его непутевый сын, отказавшийся идти по его стопам, ничегошеньки не понимает.

- Ты знаешь, что Катерина твоя на заводе работать будет? – устало спросил Павел.

Писаренко, и правда, сел. Но не потому, что Горский сказал. А потому, что ноги подкосились. Сил только и достало выдохнуть:

- Как это?

- Как обычно! Распределение получила. У нас давно в бухгалтерии место было вакантное.

- Ааа… - протянул Писаренко, посмотрел некоторое время в одну точку, а потом обреченно проворчал: - Тогда ясно. Сбежит. Месяц поработает и сбежит. В столицу.

- Конечно, сбежит! От твоих-то 120 рублей! – Павел снова прошелся по кабинету. – Ото бросай дурить! Иначе о партии придется забыть. Заканчивай со своими бабами и мирись с женой. Там глядишь, забудется и о твоей неестественной семейной жизни, и о запоях. Напишешь заявление в партию. А рекомендацию я тебе уже подготовил.

Объяснять Горскому, что когда-то давно, когда Катерина еще только заканчивала первый курс, он в мае взял отпуск и сорвался к ней в Харьков, надеясь… черт его знает, на что надеясь, Писаренко не стал. Какая разница, если эта затея ничем не закончилась? Он отправился в Катин институт, чтобы узнать, где она живет, но ему повезло – Катя сидела на скамейке в скверике у своего корпуса. А рядом с ней сидел парнишка, ее сверстник, игравший на гитаре и что-то распевавший. Из какой-то комедии. Трубадур, поющий своей прекрасной даме. Все это показалось ему таким нелепым: и Катя со своим ухажером, и его приезд в незнакомый город – прям обманутый муж, и вообще весь его так называемый брак с соцобязательствами по плану отработанных претензий. Тогда он просто развернулся на 180 градусов и поехал на вокзал – за билетом в обратную сторону. Поздравительные открытки от Кати так и приходили все пять лет. Он для них даже отдельный альбом завел. Складывал. И ждал следующую, чувствуя себя идиотом. Потому что было странное ощущение, что пока вместо открытки не приехала она сама за разводом, ничего еще не закончено.

- Благодарствую, - проворчал Писаренко. – Можно я уже работать пойду, а? Считай, разъяснительно-воспитательную работу ты провел.

- Иди, - махнул рукой Павел Николаевич и, помолчав, добавил: - А с женой помирись. Или разводись. До заявления в партию.

Писаренко вышел из кабинета, и стук пишущей машинки традиционно прекратился. Лизка шустро глянула на него и, когда он промчался мимо, заговорщицки подмигнула товарищу Горскому и спросила:

- Ну шо? Майка таки добилася своего?

- Ты бы, товарищ Довгорученко, лучше с подругой своей побеседовала. По-комсомольски. А ты за Майку переживаешь, - ворчливо ответил Павел Николаевич и с шумом закрыл дверь кабинета.

Лизавета только горько вздохнула. Любовь всей ее жизни, как оказалось, в Одессе имел невесту. Она недельку порыдала в подушку и увеличила длину юбки. С тех пор Лиза Довгорученко успела повстречаться с папкиным напарником Василием, потом с шофером Федькой, а потом разочароваться в любви. Теперь же она стала принимать ухаживания Виктора Петровича Шмыги – бригадира второй бригады, героя труда. Замуж же надо было за кого-то выходить. Все это время товарищ Горский в упор ее не замечал, а она стала делать вид, что он тоже совершенно ее не интересует. У нее это отменно получалось. Руководитель кружка самодеятельности неоднократно упоминал, что у Лизы хорошие актерские способности.

Директрисы, кладовщицы, паяльники

- Красный диплом, высокие достижения в трудовой деятельности, отличные рекомендации из института, – директор завода «Автоэлектроаппаратура» внимательно из-под очков посмотрела на нового бухгалтера. Потом встала из-за стола, сложив руки за спиной, подошла к окну и добавила: - Так, стало быть, товарищ Писаренко, вы по личному желанию выбрали распределение на родной завод? Похвально, похвально. Не скрою, участок у вас не самый простой, и работы предстоит немало.

Катерина кивнула, не слыша ничего из того, что говорила директор. Она разглядывала эту пожилую женщину, пусть и весьма моложаво выглядевшую, и удивлялась вкусам своего мужа. Вдруг не к месту вспомнила, что свою фамилию она сменила не по свободному желанию Сергея, а потому что братья, по ее же просьбе, настояли на свадьбе. И о его предпочтениях она могла лишь догадываться.

- К своим обязанностям приступите завтра с утра. А пока осмотритесь. С главным бухгалтером я познакомлю вас после обеда. Экскурсию по заводу вам провести или сами справитесь?

- Справлюсь, - очнувшись от воспоминаний, ответила Катя и поднялась. – Я рада, что смогу пригодиться дома.

Она вышла из здания заводоуправления и неспешно пошла по двору. До обеда надо было чем-то себя занять. А завтра станет проще. Завтра будет работа. И завтра станет понятно, что же она здесь делает. И это хорошо, что участок у нее непростой. Важно, чтобы у нее не оставалось времени для глупых мыслей. Если бы еще и с отцом видеться как можно реже. Потому как он ее в покое не оставит, а Катерина так и не решила, как ей поступить со своим странным браком.

- Катруська! – донесся до нее до боли знакомый голос. – Катруська моя повернулааась!

В следующее мгновение на нее налетела Лиза с дурацким начесом и не менее дурацким синим бантиком-бабочкой на голове и заключила в свои объятия.

- Лизка! – радостно улыбнулась Катя, прижимая подругу к груди, и удивленно воззрилась на ее прическу. – И кого ты теперь этим покоряешь?

Лиза потупилась. Признаваться, что ожидала приезда теперь уже совсем городской подруги и не хотела ударить в грязь лицом, было неловко.

- Товариша Шмигу, - нехотя пробормотала она.

- С ума ты, что ли, сошла? – Катерина ошалело глянула на подругу. – А ну рассказывай! Шо там твой Горский?

- Нєвєста в нього, - шмыгнула носом Лизка. – В Одесі. Він на мене і не смотріт. А товариш Шмига зато робітник добрий, копійку заробе. Ну і… на Юрія Яковлєва схожий.

- Чудна́я ты, Лизка! – усмехнулась Катя. – Что ты с ним делать будешь, со своим работником хорошим?

- Заміж піду. А Павел Николаевич хай локті кусає!

- И дальше что? – уныло спросила Катя.

- А я знаю, чи шо? Все краще, чем Майка-кладовшиця… Біга за Писаренком, біга…

Тут Лизка запнулась и замолчала, сообразив, что что-то не то говорит.