Надежный утес фракийца придвигается, оказывается совсем рядом, короткий меч десятника сам собой покидает ножны и, ожив, плашмя шлепает бывшего хозяина по ягодицам.

- Пошли? - весело спрашивает Теламон, и тут дикий грохот заставляет обоих подпрыгнуть на месте.

Человек, только что сбросивший засов на ту сторону стены, поворачивается - и десятник узнает его.

Они уже виделись: в Ойхаллии, у Эврита.

Три года назад.

- Геракл берет Трою, - что-то безнадежно сместилось в голове десятника, он чувствует это, хотя не понимает, что именно, и никак не может перестать ухмыляться. - Геракл берет Трою...

- Почему берет? - смеется Теламон, и ответно смеются внизу лже-фракийцы, сгоняющие в кучу не оказывающих сопротивления стражников. Почему - берет?

- Ах, да, - поправляется десятник. - Взял.

5

Троя была взята.

Она была взята еще тогда, когда девять пятидесятивесельных кораблей тихо отплыли из Иолка, оставив на берегу расстроенных Пелея и Тезея Афинского - из известных героев с Иолаем и Ификлом отправился лишь буян-Теламон; всех же остальных, чье исчезновение непременно породило бы волну слухов, способную докатиться до Трои раньше ахейских кораблей, Иолай заставил вернуться домой.

Она была взята еще тогда, когда триста арголидцев и тиринфских ветеранов самоубийственно наглым налетом отвлекли на себя внимание троянцев и сумели продержаться на узенькой полоске суши между кораблями и насыпью (которую сами же и насыпали семь лет тому назад) ровно столько, сколько было нужно.

Она была взята еще тогда, когда шесть кораблей, обогнув Лесбос, причалили у южной оконечности мыса Лект, и Ификл, взяв с собой пятьсот с лишним воинов, умудрился прокрасться вдоль лесистых склонов Иды почти к самой Трое - чтобы потом открыто и неожиданно ударить в спину солдатам Лаомедонта.

Она была взята еще тогда, когда Алкид - отнюдь не объявляя громогласно об окончании рабства у Омфалы - вспомнил Хиронову науку и верхом прискакал из Меонии к мысу Лект, пригнав с собой табун в десять голов; там он взял Теламона, Лихаса (не потому, что коренной фракиец, а потому что парень, три года не видевший своего кумира, просто обезумел от счастья) и еще семерых, которые во время походов на Диомеда-бистона и амазонок научились искусству всадника - короче, десяток ложных фракийцев затесался в толпу беженцев и весьма своевременно попал в Трою, задержавшись внутри у Скейских ворот.

А может быть, Троя пала гораздо раньше - когда ее царь Лаомедонт вступил в Салмонеево братство, когда силой отправил собственного сына Подарга на Флегры, как быка в стадо; когда отдал в жертву Гесиону и потом гнал Геракла-спасителя прочь, кичась неприступностью стен и титулом "живого бога".

Все может быть.

...Паника охватила город.

Никто и не помышлял о сопротивлении, оставшиеся в живых солдаты послушно бросали оружие, даже если их об этом никто не просил; горожане передавали из уст в уста грозное имя Геракла и проклинали заносчивого Лаомедонта - втайне надеясь, что великий сын Зевса утолит желание отомстить и не станет разрушать или так уж рьяно грабить несчастную Трою.

Ужас и надежда; огонь в зарослях людского тростника.

Лишь на агоре, у центрального жертвенника невозмутимой статуей замер Лаомедонт Троянский, поддерживая еле стоящего на ногах сына - юношу в помятых изрубленных доспехах и с непокрытой головой, чьи волосы слиплись от крови.

И пустынно было вокруг царя, сжимавшего в руке нож.

Таким он и запомнился вышедшим из переулка близнецам: голому по пояс Алкиду и Ификлу в львиной шкуре поверх панциря.

Вокруг братьев медленно смолкали возбужденные голоса - вот осекся Теламон, сбился на середине фразы Лихас, замолчал один воин, другой, третий... пятый...

- Я только что, пользуясь правом царя, заново освятил этот жертвенник, - сухо бросил Лаомедонт, переводя взгляд с Алкида на Ификла. Теперь это жертвенник Гераклу-Победителю.

Недоуменный ропот ахейцев перебил троянца.

- Это жертвенник Гераклу-Победителю, - с нажимом повторил Лаомедонт, обращаясь только к братьям. - Вы немедленно прикажете своим людям покинуть пределы моего города, но сами - все, кого я вижу - останетесь здесь до тех пор, пока мои условия не будут выполнены. Иначе... иначе я принесу в жертву Гераклу этого человека. Моего сына. Итак?

- И люди после этого утверждают, что Геракл безумней всех в Элладе? Алкид сделал шаг вперед, не замечая, как переглядываются и пожимают плечами воины за его спиной, как Теламон нагибается и поднимает камень величиной с детскую голову. - Мне даже не жаль тебя, Одержимый: в своем желании стать богом ты уже перестал быть человеком. Но все-таки я скажу тебе...

Не дав Алкиду договорить, Теламон порывисто отстранил загораживающего дорогу ахейца и, коротко размахнувшись, метнул камень.

Два тела, содрогаясь, упали на жертвенник Гераклу-Победителю: юноша в изрубленных доспехах, чье горло успел перерезать его отец за миг до того, как летящая глыба проломила Лаомедонтов висок; и троянский царь-Одержимый.

Кровь отца смешалась с кровью сына.

- Ха! - радостно взревел Теламон. - Кого боги хотят наказать, того они лишают разума! Жертва принесена, герои, - слава Гераклу-Победителю! Слава!..

Никто не подхватил его клича.

Все медленно пятились от Алкида, как от вонзившейся в землю молнии, словно Геракл излучал усиливающийся с каждым мгновением жар, словно ахейцы боялись взглянуть ему в лицо, в покрытую соленой росой слепую маску статуи, обращенную туда, где нет алтаря с двумя телами, нет Трои, нет замолчавшего на полуслове Теламона, нет ничего, и все же есть нечто...

Лишь Ификл, закусив нижнюю губу, не сдвинулся ни на пядь - плечом к плечу, стоял он рядом с братом и вслушивался в нечто, прорывавшееся из ничего.

- Это тоже "я", - наконец пробормотал Алкид, шевельнувшись, - это тоже "я"... Тартар пришел и ушел - а Геракл остался. И Геракл не винит тебя, Теламон: ты не ведал, что творил. Время... мы всегда живем в неудачное время, потому что удачных времен не бывает. Потому что мое время - это тоже "я"... нет, ты не виноват, Теламон, но безумие героя когда-нибудь убьет если не тебя, то твоего сына... [Сын Теламона, Аякс участник будущей Троянской войны и самый сильный из греков - проиграет Одиссею состязание за доспехи погибшего Ахилла и в порыве безумия перебьет стадо быков, думая, что убивает нечестных соратников; потом бросится на меч.]