Казалось, Девора забыла о своей печали. Ее озарила радостная улыбка, и даже глаза радостно заблестели. Но это длилось всего лишь мгновение. Через секунду лицо девушки вновь стало серьезным, и вдруг неожиданно, словно поддавшись панике, она затрясла головой и быстро спрятала лицо в ладони.

— Василий, Василий! Как мне сказать тебе об этом?

— Что ты мне хочешь сказать?

— Я думаю… я думаю, что, если бы… если бы ты повернулся ко мне спиной, мне было бы гораздо легче начать… — Но даже когда он отвернулся, она все еще колебалась. — Ты догадываешься о том, что я хочу спросить у тебя? Нет, конечно же нет. Я же сама просила ничего не говорить тебе. — Тут она глубоко вздохнула, словно перед тем как броситься в ледяную воду. — Василий, ты хочешь взять меня в жены?

В первое мгновение молодой человек не испытал ничего, кроме безграничного удивления. Вспомнив о планах, которые после его последней встречи с Еленой не покидали его ни днем, ни ночью, Василий чуть было не задохнулся от страха. Если он женится на Деворе и поселится в Иерусалиме или в каком-нибудь другом городе, который выберет девушка, то как же он сможет завоевать себе место в мире искусства? Как ему тогда развить свой разум и отточить мастерство рук?

После этой первой мысли на него нахлынули другие, и он будто оказался в ловушке, раздираемый противоречиями. Он стольким был обязан Деворе и ее семье, что вряд ли смог бы когда-нибудь расплатиться за этот долг. Он обязан был им своей свободой, честью быть избранным тем мастером, которому предстояло работать с чашей. А девушке, которая ему понравилась с первого взгляда, он был искренне признателен за симпатию к нему, понимание и дружбу. Все это неизбежно вело к любви, и в тот момент, когда, избежав опасности и скрывшись от римских солдат, они остановились на вершине холма, они пошли по одной дороге. Но, встретив Елену, он понял сразу две вещи: во-первых, его чувства оказались не столь глубокими, чтобы все остальные женщины перестали существовать для него; и во-вторых, ей он тоже был многим обязан. Трудно было забыть ту услугу, которую она оказала ему, отправив то таинственное предупреждение. Также завораживающей была картина его жизни в Риме, которую она с таким мастерством ему описала. Она создала для него головокружительные планы, в которых сама явно отвела себе не маленькую роль. И он обещал отыскать ее в Риме. И в этом деле он также был связан словом.

Все эти мысли пронеслись в голове молодого человека с быстротою молнии. Он снова испугался. На этот раз того, что девушка заметит его колебания, а в подобной ситуации это могло бы родить ненужные переживания и мучения. В создавшейся ситуации, учитывая нити, которые его связывали с семьей Иосифа, Василий мог дать лишь один ответ, хотя он и не отдавал себе в этом отчета и продолжал судорожно искать выход. В волнении он даже тайком бросил взгляд через плечо.

— Могу я теперь повернуться?

— Да, — голос Деворы изменился. В нем появилась некоторая натянутость. Вне всяких сомнений, она заметила колебания молодого человека и теперь со страхом спрашивала себя об их причинах. — Мне, наконец, удалось сказать тебе это. А теперь мы должны все вместе обсудить.

— Это… это большая честь для меня, — тон его был очень спокойным, скорее даже церемонным. Снова установилась зыбкая тишина: оставались ли у него какие-либо сомнения? — Мое положение не позволяло мне просить твоей руки. Да, я думаю, мне даже не разрешили бы сделать это. Так… так что я очень счастлив слышать от тебя эти слова.

Девора встала на цыпочки и заглянула в глаза юноши. Голова ее запрокинулась, а руки она сжала с такой силой, что пальцы побелели.

— О Василий, Василий! Ты уверен в этом? Ты действительно уверен?

Василий взял в свои руки ладони девушки и улыбнулся. Он чуть было не сказал: «Да, я полностью уверен в этом», Но, заглянув в горящие глаза Деворы, остановился. Ну как можно было так лукавить? Улыбка стлала с его лица, а ее место заняло выражение растерянности.

— Сейчас мы определяем наши судьбы, твою и мою, — сказала девушка. — Мы должны быть уверенными.

— Я спрашиваю себя… — пробормотал он наконец, — кодекс христиан очень строг. И к тому же я не очень хорошо его знаю. Но, если я приму его, на что в глубине души я уже решился, должен ли я, в таком случае, поделился с тобой всеми своими мыслями?

Глаза девушки помрачнели и она, словно желая спрятаться, быстро опустила голову.

— То, что я сейчас сделала, так противоестественно всем принятым правилам и законам, да и самой природе тоже, что теперь я стала вдвойне уязвимой. Когда ты стоял и колебался, я даже не знала, что думать. Скажи, действительно есть вещи, о которых ты должен сказать мне?

— Может быть, — ответил юноша. Вид его в эту минуту был несчастный. — Правда, я не очень уверен…

И тогда заговорила Девора, очень медленно, с некоторой долей отвращения в голосе:

— Я тоже… я тоже не знаю. Препятствия, о которых я ничего не знаю, встали между нами. Наверное, я должна рассказать тебе об одной вещи, хотя поначалу собиралась сохранить это в своем сердце. Как только я вернулась, мы собрались, чтобы решить, какие меры в создавшейся ситуации должны принять. Было решено, что мне срочно нужно выйти замуж, и я… и я сказала, что поговорю с тобой. — Девора замолчала, не зная, стоит ли продолжать дальше. Но после нескольких секунд колебаний она все же решила сказать все до конца: — Со мной были два моих друга. Дедушка был очень плох и не мог принять участие в обсуждении. Один из моих друзей тут же одобрил мой выбор. Им был Лука. Второй не возражал, но после собрания пришел ко мне и сказал, что есть одна вещь, о которой мне необходимо знать. Все эта последние дни за тобой следили и заметили, что ты три раза тайком покидал дом. Тут я прервала его и заявила, что запрещаю ему говорить что-либо против тебя, — девушка подняла голову. Глаза ее снова сверкали. — Я сказала, что не хочу ничего слышать, что все равно не поверю ни единому его слову.

— Он сказал правду, — тихо ответил Василий. — Меня спрягали недалеко от мастерских, в темной, душной дыре и запретили выходить. Но я ослушался. Три раза — точно, как он заявил тебе. Я прекрасно понимал, что, если меня поймают, последствия будут ужасными. Но я должен, должен был пойти туда. — Молодой человек замолчал, не зная, как лучше обо всем рассказать Деворе. — Я убегал каждый раз, чтобы встретиться с Еленой. Это та самая девушка, которая помогает Симону Волшебнику.

Было сразу заметно, что Девора не ожидала признания такого рода. На какое-то время она даже потеряла дар речи и, не веря своим ушам, долго в молчании смотрела на Василия.

— Я слышала о ней, — проговорила она наконец. — Говорят она очень красива.

— Она была рабыней в доме моего отца, в Антиохии. Некоторое время спустя после моего усыновления она убежала из дома, и я не знал, что с ней стало. До того самого дня, когда я увидал ее на выступлении рядом с Симоном. Мы пошли посмотреть на него вместе с Лукой, и я сразу же узнал ее. — Василий чувствовал резкое нежелание рассказывать девушке об истинных причинах его первых двух визитов в дом Кокбека. — Ну, в общем, это длинная история и сейчас нет времени рассказывать ее всю. Поверь, Девора, у меня были достаточно веские причины пойти туда. Единственное, в чем я могу заверить тебя, так это в том, что к Елене они не имеют никакого отношения. При встрече она призналась мне, что послание с предупреждением о том, что Линий собирается убить меня, отправила она, Елена. И я был очень признателен ей за это. Она посоветовала мне отправиться жить в Рим. Это необходимо, чтобы прославиться. Она построила много планов… Как использовать в этом великом городе множество возможностей, которые представятся мне… Мы договорились, что как только я прибуду туда, то сразу же отыщу ее. — Тут Василий снова замолчал. — Понимаешь теперь, почему я колебался и никак не мог решиться ответить? Это из-за нее.

Голосом, в котором не было ни капли жизни Девора спросила: