– Она не будет рисковать, – понял Миххик. – Потому что другой вампир может обличить ее.

– Верно, – похвально отозвался Топольский. – И то, что мы спокойно переночевали – лишь подтвердило догадку: племянница Илафа – нежить, и опекун об этом знает. Возникал другой вопрос: с чего хозяину таверны предупреждать нас об упыре, когда его племянница – первая подозреваемая. Ни с чего. А следовательно – племянница ни при чем. Значит, в городе есть еще один вампир. И возможно, наши гостеприимные хозяева знают, кто он. Двум кровопийцам жить в таком городе не просто, и рано или поздно они узнаю друг о друге. Тогда-то утром, я и решил уличить момент и поговорить с девушкой с глазу на глаз. Прямо. Но дело обернулось иначе... дальше вы знаете.

– Ты такой умный, – с сарказмом произнес Нео. – Аж противно... Можно было просто уйти. Отлежаться денек, и вечерком слинять. Но нет! Вурдалаку скучно живется.

Топольский усмехнулся.

– Это квест. Здесь ничего просто так не происходит. От проблем нельзя уходить, их нужно решать. Дальше будет только сложней.

– Вся наша жизнь квест, если так смотреть, – философски заметил Жека. Олег кивнул.

Холодный ветер толкнул путников в спину, играя полами накидок, пробирая насквозь.

– Скорей бы нашлась лачуга... – проворчал Нео, затягивая шнурки плаща.

Они выбрались из котлована, в котором ютился Вильйон. Некоторое время они смотрели на город. Такой же несуразный и аляповатый. Но почему-то уже другой.

– Идем, – сказал Савельев, пристально всматриваясь в противоположную сторону. – Скоро стемнеет.

Друзья продолжили путь.

Вильйон готовился ко сну. Впервые за долгое время его ждала спокойная ночь.

Круги на воде

Ощутимо похолодало. Из-за леса, вставшего по левую сторону малахитовой стеной, катились грузные серые облака. Срывался мелкий дождик.

– Вообще, не особо понимаю эту арифметику, – сказал Нео, пробираясь сквозь молодой ивняк. – В любом приключении есть цель. К примеру: найти и уничтожить древний артефакт, победить злодея, спасти мир от страшного пророчества... А здесь что? Проблемы сами липнут к нам. Вот куда мы сейчас идем? Какая цель путешествия? – Ему никто не ответил. – То-то же! Какой-то неправильный квест.

– Привыкай, – сказал Жека, отводя палицей спутанные ветви. – Новый формат. Ты же не ищешь неприятностией в жизни, так? Они сами тебя находят. Здесь – то же самое.

– Цель у нас есть, –  резонно заметил Миххик рядом. – Не забывай для чего мы здесь.

– Да я не о том, – буркнул Черкашин. – Хочется какой-то... осмысленности, что ли. Видеть направление.

– Направление у нас четкое, – отозвался Савельев, выбираясь из зарослей на свободный от ивняка участок. – Переждать ночь.

Перед ним, на пригорке, стояла косая хижина из почерневших от влаги и времени бревен. Высоты в ней было метра два с лишком, шагов десять в длину и пять в ширину. На крыше толстым слоем лежал зеленый ковер мха. Окон не было. За хижиной тянулись болота. Водяные проплешины мутно поблескивали в опустившихся сумерках.

Жека вздохнул:

– Ну, не пять звезд, но лучше, чем под открытым небом.

– Ага, – скептически отозвался Макс. – Как же. Сейчас дверь откроешь, а оттуда какая-нибудь гадость и выскочит.

Миххик осторожно потянул за медную ручку щелистой двери. Внутри было темно. Он прищурился, всматриваясь глубину хижины. Никто выскакивать не спешил.

– Вроде пусто, – сообщил Миххик.

Жендальф взмахнул посохом, зажигая огонек над головой, и тот медленно поплыл внутрь лачуги, разгоняя плотную темноту. Белый свет обнажил единственную пустую комнату. С правой стороны имелся стол и два кривых стула, в другом конце – выложенная из глины печка, рядом – сухие, давно наколотые дрова и горстка хвороста. В дальнем левом углу стоял длинный деревянный ящик без замка, рядом были свалены какие-то тряпки.

Дождь усилился, деревья зашумели под налетевшим ветром.

Четверка вошла внутрь.

Разложив вещи и осмотревшись, товарищи принялись обустраиваться на ночлег. Савельев загрузил дровами печку, Жека разжег ее. Черкашин не удержался от соблазна и перелопатил весь хлам в ящике. Ничего ценного там не оказалось: мотки старой толстой лески и прочие рыболовные снасти, ржавые ножи, оловянные ложки и мелкий домашний скарб. Топольский вытер слежавшуюся пыль со стола, разложил припасы еды и питья. Жека что-то наколдовал, и воздух в лачуге посвежел – исчез тяжелый запах плесени и прелой древесины.

Когда в хижине потеплело, друзья разделили скромный ужин. Олег, разумеется, пил свиную кровь из глиняной бутыли, которую купил, покидая Вильйон. Поев, мужчины расстелили плащи и накидки для сна.

* * *

– Волшбун?

– М? – Жека приоткрыл один глаз.

– А можешь телик наколдовать? Небольшой, дюймов на сорок. Сериальчиков бы посмотрели. – Черкашин растянулся на подстилке средь комнаты, и глядел в темноту.

– Вот зачем ты так? – с негодованием отозвался волшебник, устроившийся под стеной. – Только начал подозревать, что в твоей голове есть зачатки разума, а ты...

Черкашин перевернулся на бок.

– Да не спится что-то, – сказал он.

– Мультиков посмотри, – посоветовал ему Топольский с другого конца лачуги.

– Рассказал на свою голову, – буркнул Максим.

– Давайте уже спать, – прогудел Савельев.

Некоторое время было тихо, затем Нео спросил:

– Завтра-то что?

– Отоспимся и в дорогу, – сказал Жека. – Надо в город попасть.

– А смысл? – кисло спросил Черкашин.

– Олега кормить ты будешь? – спросил Савельев.

Нео вздохнул, сказал ворчливо:

– Опять кровохлеб отметился... А я предупреждал...

– Ну, если горишь желанием спать на голой земле, просыпаться от каждого шороха, растягивать и так скудные запасы провизии, месить ногами грязь – то пожалуйста, – предложил Топольский.

– Спасибо, Олежа. Прям глаза открыл. Что б я без тебя делал! – сердечно ответил Максим. – Ах, да. Ничего бы не делал. Жил спокойно.

– Всегда пожалуйста, обращайся, – ответил вампир.

– Спите, – буркнул Миххик, кутаясь в худую накидку. – Утро вечера мудренее.

* * *

Поплавок мерно качался в окошке темной воды меж листьев кувшинок. Над болотом висел сизый полог жиденького тумана, было сыро и зябко. Сладко пахло цветом водяных лилий и вереска.

Нео поежился, втянул голову в ворот плаща и надвинул капюшон. Жека сидел рядом, на той же разлогой коряге и курил трубку, умиротворенно глядя на едва движимую поверхность воды. С обеих сторон мягко шумели заросли осоки и камыша. Иногда тишину над болотом нарушал крик ранней птицы, слышался плеск крупной рыбы в заводях.

Максим шмыгнул носом, достал трубку и протянул волшебнику. Маг щелкнул пальцами, из чашечки люльки потянулся ароматный дымок.

– Я в детстве с батей любил на рыбалку ездить, – сказал Евгений, прикусив мундштук. – С друзьями тоже нормально, но с отцом почему-то нравилось больше. Мы тогда в пригороде жили, в округе много озер было. Луга, раздолье, разливы по весне... Красота.

– Почему – было? – прогнусавил Черкашин, выпуская дым.

Жека поджал губы.

– Коттеджами застроили, – просто ответил он.

– А я вот рыбалку не люблю, – сказал Черкашин, морщась и всматриваясь в утренний полумрак, туда, где торчал поплавок. – Не понимаю, если честно.

Маг удивленно посмотрел на товарища.

– Чего ж ты меня потащил сюда спозаранку?

Нео качнул головой.

– Бессонница одолела, а в ящике снастей полно, удилище под потолком висело. Вон черви после дождя какие жирные повыползали. Да и пожрать, может, что-нибудь словим.

Помолчали.

– Я шаурму люблю, – вдруг сказал Черкашин, будто отвечая взаимностью на откровение. – С курицей. Только, чтоб огурчик свежий был, а не соленый. С капустой молоденькой, сочной, хрустящей. И соус чесночный, нежный...

Жека вздохнул, сглотнул, в желудке предательски засосало.

– Молчи, – мягко сказал волшебник. – Есть хочется.