Появилась надпись: «Пароль неверный».
— Черт! — сказал журналист и повторил процедуру.
Тоже самое.
— Ира! — закричал журналист. — Что-то твоя машина меня не пускает.
В ее присутствии набрал пароль и надавил «Enter».
— А почему было только три звездочки? — спросила наборщица. — В слове «хрен» четыре буквы!
Она действительно была воспитанная девочка…
В редакцию позвонил сотрудник пресс-службы одной из силовых структур и попросил о помощи.
— Несколько номеров назад в вашей газете был опубликован очерк о стелле, которая установлена на Театральной площади. Посмотрите пожалуйста, какое у нее полное название…
Корреспондент, поднявший трубку, не помнил, как называется стелла.
Пришлось листать подшив
Раз, потом другой — никак не мог найти тот самый очерк…
Потом он принялся искать журналиста, написавшего очерк.
Но журналист был на задании — не то в Законодательном собрании, не то мэрии, не то еще где-то…
В общем, корреспондент обзвонил десяток мест.
Потревожил десятка полтора человек.
Истратил часа два рабочего времени.
Наконец, узнал и, торжествуя, связался с пресс-службой.
— Узнал: стелла называется так-то…
— Восемь букв, значит?.. — переспросил сотрудник пресс-службы. — Подходит. Спасибо.
В одной редакции корреспонденты сидели в огромном зале, а редактор — на балкончике, как бы на втором этаже.
Был редактор толстый, не очень молодой.
Ему было лень ходить по лестнице туда-сюда.
Поэтому, ознакомившись со статьей, он просто швырял ее автору по листочку с балкона и кричал вниз:
— Это что за поток сознания?! Немедленно перепиши!..
Корреспондент подошел к зданию, где находилась редакция.
Женщина, стоявшая у входа, глянула на него и фыркнула:
— Ну и морду себе нажрал, падло!
— С головой всё в порядке? — спросил корреспондент.
— Ты иди, падло, иди…
Добрая такая женщина, весьма душевная…
Корреспондент решил не связываться.
Но поднимаясь по лестнице на второй этаж, решил, что сто двадцать четыре килограмма — это действительно перебор.
И самому стрёмно, и девочки шарахаются, как черт от ладана…
В общем, сел он на диету и принялся худеть.
За полгода добился поразительных результатов.
Как-то на пресс-конференции в мэрии встретил знакомую журналистку.
Та, увидев его, аж в лице переменилась.
— Ты что — пьешь?!
Корреспондент уже успел привыкнуть к тому, что окружающие неадекватно реагируют на метаморфозу.
Подозревают всякое: что он чем-то тяжело заболел, что сел на иглу, что начал спиваться, что имеет проблемы с деньгами и голодает…
— Нет, я — нюхаю, — пошутил он.
Но журналистка приняла его слова всерьез.
Рукой замахала:
— Ты это прекращай, прекращай…
Предприниматель решил облагодетельствовать детский дом — подарить партию водяных фильтров.
За полчаса до мероприятия журналист начал собираться на мероприятие, чтобы должным образом осветить акт благотворительности.
Вдруг — телефонный звонок.
— Простите, сегодня ничего не будет, — сообщила пресс-атташе мецената. — Перенос на завтра.
— А что случилось? — спросил журналист. — Водяные фильтры купить не удалось?
— Да нет… Фильтры-то мы купили. Просто мэр сегодня приехать не может.
Редактор утром сказал корреспонденту:
— Есть очень интересная тема. Знакомые рассказали, будто вчера в порту пришвартовалась подводная лодка. Узнай, что им надо. Возьми интервью у капитана…Ну, короче, отработай тему по полной программе.
Корреспондент первым делом позвонил в порт.
Диспетчера очень удивились (какая еще подводная лодка?!), но отказались беседовать с журналистом без санкции директора порта.
А директор, как назло, с утра был на каком-то совещании.
Потом корреспондент позвонил:
— главному инженеру порта,
— заместителю директора порта,
— своему знакомому, который жил близ набережной («Вася, выгляни в окнои скажи, стоит в порту подводная лодка или нет там ни фига…!),
— в пресс-службу военного округа,
— в пресс-службу ГУВД,
— в пресс-службу городского УВД…
Иначе говоря, полгорода поставил на уши.
Наконец, после обеда выловил директора порта и тот долго и вдумчиво объяснял, что никакой подводной лодки у пирса нет и быть не может:
— Река обмелела, боевой корабль или подводная лодка сюда даже в принципе подойти не могут…
Корреспондент доложился редактору.
— Ну и черт с ней, — сказал редактор и уткнулся носом в какие-то бумажки.
А часов в пять позвонили из пресс-службы ГУВД: съемочная группа ее время от времени снимала материалы для центральных телеканалов.
— Ну так где ваша гребаная подводная лодка? — раздраженно спросили корреспондента. — Мы уже на НТВ позвонили, договорились о сюжете на семичасовой выпуск, а найти ее не можем!..
Журналистка поругалась с мужем.
На работе неприятности.
Деньги — почти на нуле…
В общем, журналистка решила, что жизнь в миру у нее не сложилась.
Приехала в женский монастырь на окраине города.
Рассказала настоятельнице, что ее всё достало, и она хочет уйти в монастырь.
— Хорошо, — сказала настоятельница. — Мы никому не отказываем… Только учтите, у нас тяжело.
— Я работы не боюсь, — сказала журналистка.
Ей выдали черный балахон.
После молитвы и пресного обеда отправили мыть уборную.
Когда она управилась — поручили таскать камни на строительстве часовни.
Ну совсем как в армии — от забора и до заката.
Непривычная к тяжелому физическому труду, журналистка падала в келье на жесткое ложе и вырубалась.
В пять часов утра ее будили и, после молитвы и скудной трапезы, снова отправляли на работу…
Она продержалась четыре дня.
А на пятый день смекнула, что хрен редьки не слаще.
Тайком звякнула в редакцию.
Приехал фотокор.
Сделал несколько снимков монастыря и журналистки в черном балахоне, уродующейся на перетаскивании кирпичей…
После чего журналистка сбросила с себя одеяние божьей невесты и свалила.
О своих мучениях в монастыре написала репортаж, за который епархия отлучила ее от церкви.
— Маньяки они все!.. — ответила экс-монахиня на расспросы знакомых. — Я ушла к ним от мирской суеты, а они меня пахали заставили, как негра на плантации…
В середине рабочего дня один журналист решил навести порядок в столе.
Открыл ящики и принялся сортировать груды бумаг.
Нужные откладывал в сторону, ненужные — рвал.
Со стороны это выглядело несколько интригующе.
Наконец, коллеги подошли и стали задавать наводящие вопросы:
— Леша, а в Москве там как — всё о" кей?
— В каком смысле?
— Может, мы чего-то не знаем?
— Чего вы не знаете?
— Ну, может, пора уже архивы уничтожать и тикать…
Журналист как-то обмолвился, будто он — афганец.
У него была русская фамилия.
Цвет кожи, правда, смугловатый.
Но учитывая нос с горбинкой и легкую картавость, скорее уж еврей-полукровка…
— В каком смысле — афганец? — спросил собеседник.
— Ну, я воевал в Афганистане.
Собеседник подумал немного.
Потом спросил:
— А на чьей стороне?
Известный сатирик Михаил Задорнов приехал в российскую глубинку.
Перед концертом встретился с местными журналистами.
Оценивая политическую ситуацию в стране, сказал, в частности:
— Я вот уже не первый год говорю с эстрады все, что хочу, и никто меня не посадил!
Один из журналистов заметил очень серьезно:
— Так всё в свое время, Михаил Николаевич…