— Ты была невменяема, — первым нарушил молчание Отступник, поднимая руки вверх, словно в защитном жесте. — И… — он внезапно замолчал, продолжая пристально всматриваться ей в лицо. «Неужели помогло?»

Не зная даже что пока думать, Дэнни нервно сглотнула, решив никак не комментировать этот момент; она только кивнула, переводя взгляд на его плечо. Нужно было первым делом придти в себя и… сменить тему.

— У тебя кровь идет и твоя повязка… — она потянулась вперед, чуть было не дотронувшись до его плеча, но во время остановилась и откинулась обратно на мягкое сиденье.

— Да, — только и ответил Шон, а затем кивнул на ее собственные руки. — У тебя тоже.

Опустив глаза и увидев на коже глубокие длинные царапины, Даниэль смотрела на них с таким видом, будто до этого даже не осознавала, что ранена. Именно в этот момент и появилась неприятная острая боль, заставившая девушка сморщиться. Некоторые порезы кровоточили, но это было не смертельным; главное — обеззаразить рану.

— В бардачке есть аптечка, — сказал Шон, поспешно поднялся на ноги, и, находясь в полусогнутом положении, перелез на переднее пассажирское сиденье. В этот момент машину тряхнуло, и он скосил недовольный взгляд на Мэтта, который выглядел совершенно спокойным и безучастным. Но кончики губ то и дело подрагивали, словно он силился не улыбнуться.

«И правильно», — подумал блондин, с резким звуком открывая бардачок. — «Иначе я бы ему точно врезал».

Тем временем, вжавшись в сиденье, Даниэль прислушивалась к рокоту двигателя автомобиля, пытаясь тем самым заглушись собственные мысли. В один момент ее начало трясти, и она с силой обхватила себя руками, что вызвало боль, — кровь закапала на светлую футболку, искажая ее истинный цвет. Когда Отступник, протягивая маленькую коробочку, повернулся к ней, она попыталась выдавить из себя улыбку, но губы не слушались. Подбородок затрясся, слезы стали жечь глаза…

Каждое субботнее утро площадь «Роузс» наполнялась жителями города и отдыхающими туристами, снующими по торговым лавкам в поисках какой-нибудь новой диковинки. Из растянувшихся вокруг кольцом двухэтажных зданий доносились чарующие запахи свежеиспеченного хлеба, шоколада, цитрусовых фруктов и трав, создавая собой головокружительную атмосферу. Украшением площади служил многоструйный фонтан, землю вокруг которого, по личному приказанию мера, когда-то вложившего в этот проект деньги из собственного кошелька, обложили особой каменной плиткой с цветными узорами. Пробравшись через несколько жилых домов, свернув к магазину тканей и пройдя еще пару узких улочек, вы попадали к большому, более современному торговому центру с недорогими кафе и ресторанами. И все же достоянием города всегда считалась центральная площадь, где все словно дышало стариной и магией. Впрочем, последнее могли заметить далеко не все — гуляющие здесь люди очень часто чувствовали что-то легкое и необыкновенное, но никогда не предавали этому значения; им просто нравилось находится на этой площади.

Сверившись с электронными часами, горящими большими цифрами на украшенной разными мелочами витрине одного из магазинов, молодой мужчина ускорил шаг, пристально всматриваясь в прохожих. Несколько месяцев назад познакомившись на площади «Роузс» с одной очаровательной девушкой, они поддерживали безмолвный договор, продолжая встречаться здесь на выходных хотя бы раз в две-три недели. Конечно, со временем новоиспеченные друзья успели побывать вдвоем и в других местах, пригласить друг друга в свои дома, но выходные они все же старались посвящать именно месту их первой встречи — наверно, сила привычки. А может, им обоим просто нравилось сидеть на какой-нибудь отдаленной скамейке, делиться историями о своей жизни, непрестанно наблюдая за неугомонными людьми, не прерывающими цепь кипящей энергии жизни в них ни на минуту. Люди, продолжая оставаться в этом мире самыми наивными созданиями, постоянно суетятся и переживают, без жадности одаривая окружающих бурным потоком своих эмоций.

Наконец приметив среди толпы светловолосую девушку, сидящую прямо возле фонтана, отчего капли воды то и дело попадали на нее, оставляя на бежевой майке влажные разводы, мужчина подошел к ней. Блондинка откинулась на спинку жесткой скамейки, вытянув стройные, обтянутые светлой тканью штанов ноги и блаженно закрыв глаза. Между ее бровей лежала морщинка, но стоило ей глубоко втянуть носом воздух, уловив запах мускуса и корицы, как на губах появилась легкая, едва заметная улыбка. Подобная реакция на его появление вызвала у мужчины невольную ответную улыбку, когда он, засунув руки в карманы, склонился над девушкой.

— Площадь «Роузс» — просто конфетка для любой ведьмы, — сказал мужчина задумчиво. — Чувствуешь, что здесь происходит?

— Дилан, ты закрываешь мне солнце, — проигнорировала его слова вампирша. — Либо отойди и сядь, либо проваливай.

— Как грубо! Я же для тебя стараюсь, — с наигранной обидой ответил он, и, откровенно насмехаясь, добавил: — Разве вампиры не должны гореть на солнце синем пламенем?

Неожиданно вздрогнув из-за нахлынувших воспоминаний вчерашнего дня, оставивших на ней темный отпечаток, она промолчала, скривив губы. Мужчина это, конечно же, заметил, но, приподняв брови, пока решил никак не комментировать.

— Нет, в самом деле. Кресты, чеснок и все такое — неужели полнейшая чушь? — он сделал шаг в сторону, снова открывая ее жарким солнечным лучам — лето полноправно вступило в свои права — и с шумом завалился рядом на скамейку, слишком близко, чем это бы требовалась.

— Скажи ты все это хотя бы чуточку громче, и я бы перегрызла тебе горло, — с излишней раздраженностью ответила Линди, хотя они оба знали, что угроза прозвучала несерьезно… хотя и была легко осуществима.

— А что насчет святой воды? — не унимался Дилан; если бы ему прямо сейчас захотелось коснуться ее, то стоило лишь протянуть руку. А ему хотелось. — Как люди вообще с вами справляются?

В этот раз Лин попыталась не вздрогнуть, но гармония утра была практически окончательно разбита. «Странно, обычно он действует на меня иначе», — подумала она, открывая глаза и повернув голову. — «Но не сегодня».

Рядом с ней сидел молодой, с немного потемневшей от загара кожей мужчина, одетый почти в точно того же цвета, как у нее самой, штаны и рубашку. Светло-русые волосы странно гармонировали с глубокими шоколадными глазами.

— Ты заткнешься, наконец? — через секунду, всматриваясь в приятные знакомые черты, на которых промелькнуло разочарование, она поняла свою грубость и продолжила более мягко: — Извини, со мной сегодня творится что-то неладное. Я действительно рада, что ты пришел.

Кивнув, Дилан чуть отстранился и еще раз внимательно посмотрел на нее, почувствовав зарождающее где-то внутри беспокойство, — они с Линди всегда ощущали друг друга.

— Ага, я почему-то точно знал, что ты будешь здесь, хотя вчера не мог до тебя дозвониться, — стараясь казаться таким же беспечным, ответил мужчина. — Как поживает моя любимая вампирка?

— И в чем же подвох? — вновь улыбнувшись, хитро прищурилась девушка, и, видя его непонимающий взгляд, пояснила: — Обычно ты никогда не интересуешься как у меня дела.

— То есть ты хочешь сказать, что мне все равно? — Дил придвинулся ближе, соприкоснувшись с ней локтями и ногами от колена до бедра. — Просто я чувствую, что ты… мм, вся как-то словно изменилась. И это меня обеспокоило.

Чувствуя исходящее от мужчины тепло, свойственное только ему, Линди сглотнула: она знала, о чем он говорил, — оборотни чувствуют такие вещи. Неожиданно в ней зародилось острое желание, даже потребность, рассказать ему обо всем случившемся, но она боялась — боялась посмотреть ему после этого в лицо и увидеть на нем ужас или того хуже отвращение.

— Знаешь, от тебя сегодня как-то уж слишком псиной разит, — сморщив нос, быстро попыталась сменить тему вампирша, игриво толкнув Дилана в бок. — Что, ночью придавался пляскам под луной в мохнатом виде?