Инцидент в Глейвице свидетельствует, во-первых, о бессердечности Мюллера, хладнокровно подготовившего и организовавшего убийства и, во-вторых, о тесной связи между Мюллером и Гейдрихом, который полностью доверял ему.

Совершенное 8 ноября 1939 г. Георгом Эльсером[410]в мюнхенской пивной покушение на Гитлера вызвало в послевоенное время широким резонанс в средствах массовой информации. Речь идет не о самом покушении, а об участии в расследовании этого дела гестапо и его шефа Генриха Мюллера.

Спустя несколько часов после покушения Гиммлер создает «особую комиссию по расследованию нападения», состоявшую из служащих криминальной полиции и гестапо; следственной группой руководил сначала шеф криминального управления рейха (отдел V) РСХА Артур Небе; штаб-квартира специальной комиссии находилась в полицейском участке Мюнхена в Виттельсбахерском дворце.

За осмотр места преступления была ответственна криминальная полиция под руководством высшего чиновника и криминального советника Лобеса[411], в то время как Франц Йозеф Губер руководил из Вены допросами взятых под арест подозреваемых в покушении. В берлинском гестапо в центральной комиссии под названием «покушение в Мюнхене»[412] проверялись сообщения полиции и пограничных отделов о лицах, арестованных в связи с покушением, и были отобраны те случаи, которые нуждались в рассмотрении комиссией, занимавшейся установлением личности покушавшегося.

Одним из арестованных был Иоганн Георг Эльсер, который в ночь с 13 на 14 ноября 1939 г. в присутствии Небе, Лобеса и Губера признался в содеянном, после того как был лично допрошен Губером[413].

На допросах в Мюнхене Генрих Гиммлер, ругаясь, неоднократно жестоко бил Эльсера[414]. Однако, несмотря ни на что, Эльсер остался верен своему заявлению, что он один совершил покушение. Когда Губер сообщил своему шефу, Генриху Мюллеру, в Берлин о признании Эльсера, первое, что спросил Мюллер, было: «И кто стоит за всем этим?»[415]

Руководство национал-социализма, и прежде всего Гитлер, считали одиночное покушение невозможным. Они упрямо пропагандировали теорию заговора, согласно которой бывший национал-социалист и соперник Гитлера Отто Штрассер[416], находившийся в ссылке, а также агенты британской разведслужбы, играли главную роль[417]. Этому вопросу придали столь большое политическое значение, что Мюллер создал новую комиссию, интенсивно занимавшуюся жизнью Эльсера до покушения. Небе должен был передать акты своему коллеге Мюллеру 20 ноября. Через день пресса чествовала Гиммлера, Гейдриха, Небе, Губера и Мюллера как тех, кто смог раскрыть преступление[418].

Несколько лет спустя Мюллер выступал на заседании РСХА по поводу ответственности гестапо за безопасность при проведении различных мероприятий с участием высокопоставленных членов национал-социализма. «В прежние годы на партийных заседаниях, на которых присутствовало руководство, должна была быть обеспечена безопасность, но возникали трудности, поскольку партия сама осуществляла охранные меры и не допускала на эти мероприятия служащих полиции безопасности. В этом отношении после Мюнхенского покушения произошли существенные изменения. Теперь ответственной за все меры по защите была полиция безопасности. Ответственность лежала на начальнике местного гестапо.

Если же к работе подключались высшие чины СС, начальник полиции или инспектор, то, несмотря на это, ответственность все равно была на начальнике местного гестапо»[419]. Мюллер подчеркнул особое положение гестапо и, в связи с этим, своей личности, как руководителя данной структуры власти в национал-социалистическом государстве.

Служба внешней разведки РСХА уже давно пыталась установить контакт в Нидерландах с британской секретной службой. Замаскированная под членов военного сопротивления против Гитлера, оперативная группа Вальтера Шелленберга наладила связь с английскими агентами. Спустя день после покушения на Гитлера, команда СД похитила в Венло в Нидерландах двух британских тайных агентов и одного нидерландского коллегу и переправила их через границу в Германию[420]. Сотрудники британской тайной разведки были кратчайшим путем доставлены в Берлин в РСХА. В канцелярии рейха Гитлер похвалил Шелленберга и его работников за проделанную работу. В последующие дни Шелленберг беседовал с Генрихом Мюллером о допросах Эльсера. Шелленберг пытался убедить Мюллера в том, что агенты капитан С. Пейн Бест и майор Р. X. Стивенс не могут иметь ничего общего с покушением на Гитлера. «Возможно, вы и правы, но Гитлер так зациклился на этой версии, что ни Гейдрих, ни Гиммлер не могут переубедить»[421]. Мюллер лично допрашивал капитана Беста. Он пытался запугать его, но удерживался, однако, от применения силы. Во время первого допроса Бест пожаловался шефу гестапо на боль в глазах и попросил очки. Оберфюрер СС пришел в ярость и вскочил. «Не беспокойтесь об очках или о чем-либо другом. Скорее всего, вы уже будете мертвы до прихода завтрашнего дня, и вам не нужны будут ни очки, ни что-нибудь другое. И тогда вы уже не будете досаждать нам. Мне кажется, что вы не осознаете своего положения. Сейчас война. Вы не желанный гость в Германии, а беспомощный узник гестапо. Осознаете ли вы вообще, где находитесь? В штаб-квартире гестапо. Вы не знаете, что это означает? Мы можем сделать с вами все, что хотим, абсолютно все».

После того как напряжение в разговоре спало и Бест отвечал спокойно и вежливо, Мюллер уже не драматизировал ситуацию.

«Ах! Я рад, что встретил англичанина, который так разумен. […] Мы не хотели войны, точно так же, как и английский народ, который мы ценим и уважаем. Вина лежит на евреях и плутократах, которые жили за счет несчастных людей в Англии, точно так же, как это они делали в Германии, пока нас не избавил от них фюрер». После разговора Мюллер повернулся к своему сотруднику д-ру Максу и сказал ему нормальным тоном: «Дайте г-ну Бесту все, что он хочет»[422]. Скорее всего, с британскими агентами обращались вежливее, поскольку, оставшись в живых, они могли принести пользу.

Через несколько дней разгневанный Мюллер вошел в камеру, в которой находился Бест. У него в руках были листки с напечатанным на них, по-видимому, содержанием последних допросов Беста. Эти листки он разорвал в клочья и дал понять англичанину, что тот должен сообщить желаемую информацию, если он еще дорожит своей жизнью. «Ваша жизнь в моих руках, и если вы не станете впредь осторожным, я без промедления отдам приказ расстрелять вас»[423].

После дальнейших безрезультатных допросов на Принц-Альбрехтштрассе гестапо перевело Беста и Стивенса в концлагерь Заксенхаузен, где они и оставались до конца войны. Их высказывания не подтвердили версию о том, что покушение Эльсера поддерживали вражеские державы. Эта теория о «подстрекателях» была сфабрикована органами безопасности национал-социалистического режима. Во-первых, она дала возможность тайной службе под руководством Вальтера Шелленберга похитить британских агентов. Арест последних добавил участвовавшим в этой акции фюрерам СС авторитета. Во-вторых, Гитлер хитро использовал «голландско-британский заговор против рейха», чтобы в 1940 г. оправдать нападение на Голландию. В связи с «заговором голландско-британских тайных служб» Гитлер обвинил Нидерланды в «вопиющем нарушении первоочередных требований нейтралитета»[424].