Уголек заметил, что Перри наблюдает за ним, и заставил себя улыбнуться, хотя глаза его были почти закрыты.

— Он устал, — сказала Молли. — Я скоро найду ему тихое место для сна, но давай дадим ему еще несколько минут. Это творит чудеса с его сердцем. — Она улыбнулась и добавила: — и с моим тоже. — Она изучающе посмотрела на Перри своими карими глазами. — Они хотели заполучить его за его способности.

Перри кивнул.

— Он — единственный, кто может помочь преодолеть барьер из Эфира, который окружает Ясное Небо.

Молли сжала губы и на мгновение замолчала.

— Ты же видел, чего ему стоило перенаправить Эфир в поселении, Перри. С тех пор он почти не поправляется. Ты же понимаешь, что это значит для него использовать свои способности в таком состоянии?

— Знаю. — Это было все, что он хотел сказать сейчас. Он спрятал свои тревоги об Угольке за толстыми стенами, вместе с воспоминаниями о Лив.

Лив.

Его сердце бешено заколотилось. Он посмотрел на Рокота, который держал бутылку с Блеском на полпути ко рту. Рокот остановился и скорчил гримасу, его глаза вопросительно сузились.

— Прогуляешься со мной? — спросил Перри.

Рот Рокота расплылся в улыбке.

— Допивай, — сказал он, протягивая бутылку с Блеском Маррону. Затем Рокот вскочил на ноги и сказал: — Показывай дорогу, Пер.

Перри пошел по направлению к бухте, затем свернул, взбираясь на утес, а затем двинулся по тропинке к поселению Потока. Он не собирался возвращаться домой, ноги сами понесли его туда по привычке.

Освещенная густыми эфирными потоками, ночь была такой же яркой, как сумерки, как и все ночи сейчас. Пепел развевался в воздухе, лежа мягкий, как перышко, под ногами. Его пульс бился слишком быстро для такого легкого темпа, который разделили они с Рокотом.

Они подошли к поселению и вышли на середину поляны. Перри чувствовал себя разбитым, словно каждый шаг приближал его к краю обрыва. Его взгляд скользнул по пустым и пугающе тихим домам. Дом Медведя и Молли стоял особняком, похожий на гнилой зуб с почерневшими стенами, наклоненными под странными углами. Он вспомнил, что ночью Медведь был пойман в ловушку под этими стенами.

Но дом Перри все еще стоял на месте. Он выглядел не так, как раньше, но и не сильно изменился. Он долго смотрел на него, пытаясь понять, что же изменилось. Раздумывая, не хочет ли он войти внутрь.

— Помнишь, как я подставил тебе подножку во время летнего праздника, — сказал Рокот, — и ты опрокинул кружку Вэйла и сломал зуб?

Привыкший к спонтанным рассказам, Перри спокойно ответил:

— Я помню, как Вэйл преследовал меня и бил за то, что я пролил Блеск на его колени.

— Ну, тебе не следовало ронять кружку на него.

— Ага. Было довольно глупо с моей стороны.

— Да уж. Ты был ужасно падучий.

Несмотря на шутки, Перри теперь был уверен, что Рокот вспоминает то же самое, что и он. Все те разы, когда они будучи детьми, лазили по поселению. Они были босые и шумные. Здесь было безопасно и они не могли предположить, что это место когда-нибудь изменится. Что люди, которых они любили, исчезнут.

Или будут убиты.

Он прочистил горло. Время пришло.

— Я должен поговорить с тобой кое о чем. О том, что происходит.

— На самом деле? Почему сейчас?

— Ария. Я обещал ей.

Рокот слабо улыбнулся. Он скрестил руки на груди и уставился на дом Перри. Дом, который так же принадлежал Лив.

У Перри перехватило горло от рыданий, и он быстро вздохнул. Боль, которую он испытывал из-за Лив, была чудовищной, она царапала его грудь. Он начал говорить, прежде чем потеряет самообладание.

— Лив живет в моем периферийном зрении. Когда я не думаю о ней… она как бы появляется сбоку, где я могу ее видеть, и мне кажется, что она все еще рядом. Думая о том, как бы меня смутить. Рассказывая мне все эти глупости, будто я еще о них не знаю. Как будто я сам их не слышал. Но когда я смотрю прямо на нее, я вспоминаю, что она ушла, и я… — он несколько мгновений смотрел в небо, заставляя себя сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить. — Я не могу позволить себе испытывать такой гнев. Стать потерянным. Не с Потоком, которому нужно, чтобы я оставался Кровным Вождем.

— Почему ты просто не говоришь мне правду, Перри? Почему ты никогда не можешь сказать, о чем на самом деле думаешь?

Перри удивленно взглянул на него. Рокот смотрел на дом Перри, стиснув зубы.

— Почему бы тебе не сказать мне, о чем, по-твоему, я думаю?

Рокот развернулся и посмотрел прямо на него.

— Ты винишь меня! Я был там и не смог защитить ее…

— Нет.

— Я говорил тебе, что верну ее домой и я не смог. Я потерял ее. Я…

— Нет, Рокот, — повторил он. — Никто на свете не сражался бы за нее усерднее, чем ты, и я в том числе. Ты думаешь, я не думал о том, что мог бы сделать, чтобы вернуть ее? Чтобы помешать этому случиться?

Глаза Рокота горели от напряжения, но он ничего не сказал.

— Я тебя не виню, — сказал Перри. — Перестань вести себя так, как я, потому что это не так.

— Когда я появился в пещере, ты даже смотреть на меня не мог.

— Не придумывай.

— Так и было. Ты не умеешь скрывать эмоции. — Рокот махнул рукой. — По любому поводу.

— Ты тщеславный ублюдок. Я не избегал тебя. Ты просто дуешься, когда не находишься в центре внимания.

Рокот пожал плечами.

— Может, и так, но ты вел себя так, будто Лив никогда не существовало. Я был сам по себе.

— Что было катастрофой. Ты несчастен сам по себе. И глуп. Возвращение на «Комодо» было самым глупым поступком, который ты когда-либо делал. Без вариантов.

Рокот улыбнулся.

— Ты все так упрощаешь, Перри. — Из него вырвался смешок, но он не прекратился. То, что начиналось как смешок, набирало обороты, увеличиваясь в объеме.

Смех Рокота стал озорным и пронзительным, напоминая кудахтанье дикой индейки. Это был один из самых забавных звуков, что Перри когда-либо слышал. Он был бессилен против него. Вскоре они оба выли, стоя посреди места, которое было и не было домом.

К тому времени, когда они успокоились и пошли по тропинке обратно к пещере, ребра Перри болели.

— Почему мы смеялись?

Рокот указал на юг, где эфирные воронки опускались на землю.

— Из-за этого. Потому что миру приходит конец.

— Это не должно быть смешно.

Видимо, так оно и было, потому что это заставило их начать все сначала.

Перри понятия не имел, высказал ли он хотя бы половину того, что намеревался. Он знал, что поступил эгоистично, оставив Рокота одного разбираться со смертью Лив. Он не позволил себе смириться с тем, что она ушла, поэтому подвел своего друга и самого себя, но он собирался менять это. Он был ужасен с чувствами… в этом Рокот был прав, но ничто его не удерживало.

Когда они возвращались в пещеру, часть его души, которая была сломана, снова чувствовала себя целой. Ничто не выглядело так же, как раньше, и не пахло так же, и, возможно, наступал конец света, но они с Рокотом шли к этому концу бок о бок.

Когда они прибыли, то обнаружили, что главная пещера пуста, все уже легли спать. Перри оставил Рокота и направился к своей палатке, сам почти засыпая.

Риф и Маррон перехватили его по дороге.

— На пару слов, — попросил Риф.

— Конечно, — ответил Перри — На пару. — Он так устал, что каждый раз, когда моргал, ему казалось, что он видит сон.

— Вы с Рокотом поговорили? — спросил Маррон.

Перри кивнул.

— Только что.

Маррон улыбнулся.

— Хорошо.

— Он эгоистичен и высокомерен, — сказал Риф.

— Для Перри он хороший, Риф, — сказал Маррон.

Риф хмыкнул с таким же энтузиазмом, с каким он когда-либо говорил о Рокоте.

Маррон полез в сумку.

— Я забыл отдать тебе это раньше. — Он вынул цепь Кровного вождя и протянул Перри.

— Спасибо, — сказал Перри, натягивая ее. Тяжесть металла на его шее была скорее привычной, чем удобной. Интересно, будет ли когда-нибудь и то, и другое?

Маррон и Риф обменялись взглядами, а затем Риф шумно вздохнул, откидывая назад свои косы.

— Ты привел нас обоих в Поток, Перри. Ни один из нас не был бы здесь, если бы ты не впустил нас в свой клан.

— Совершенно верно, — сказал Маррон. — Ты предложил нам убежище, когда мы больше всего в нем нуждались. Когда ты не мог себе этого позволить, ты помог нам.

Перри никогда не чувствовал, что сделал кому-то из них одолжение. Ему всегда казалось, что наоборот.

— С моей группой из Дельф и Шестеркой Рифа нас пятьдесят три человека, — сказал Маррон. — Пятьдесят три человека, которые охотно останутся. Мы не станем занимать место твоего клана в аэроходах.

Риф кивнул.

— Нет пути вперед, который не проходил бы через боль и трудности, Перегрин. Ты должен это понимать. Твоя задача, как Кровного вождя, делать то, что лучше для всего клана, а не то, что проще всего.

— Мы бы хотели, чтобы ты просто обдумал то, что мы предлагаем, — сказал Маррон. — Это все, о чем мы просим.

Перри сделал вид, что задумался на несколько секунд.

— Благородное предложение… Кто-нибудь из вас считал, что я приму его?

Риф и Маррон обменялись взглядами, ответ был очевиден на их лицах.

Перри ухмыльнулся.

— Что ж, вы были правы. — Похлопав их по плечам, он пожелал им спокойной ночи.

В своей палатке Перри обнаружил Уголька, спящего рядом с Когтем. Блоха свернулась в клубок в подмышке Уголька.

Перри опустился на колени и почесал жесткую шерсть. Собака подняла голову, и ее хвост уперся в одеяло. Она любила, когда ее чесали в мягком углублении между широко расставленными глазами.

Перри перевел взгляд на Уголька и Когтя. Мальчики сблизились так, словно знали друг друга с рождения. Этим он был обязан Иве.

— И тебе тоже, блохастик, — сказал он.

Уголек моргнул и открыл глаза. Перри улыбнулся, слишком счастливый, что видит его здесь, чтобы жалеть, что разбудил.

— Как тебе удалось увести ее от Ивы? — спросил он, кивнув на Блоху.

Лежа на боку, Уголек пожал плечами.

— Я ничего не сделал. Она просто пришла ко мне.

— Иву это устраивало?

Уголки губ Уголька поползли вверх.

— Вроде. Она сказала Блохе, что та может остаться со мной только один раз, так как я только что вернулся.