Перри резко выпрямилась.
— Ты не удержишь меня в постели. — Особенно когда где-то разгуливает сумасшедший, который вполне может оказаться Хагом. Ей просто необходимо заниматься этим делом. Она должна знать, сбылись ее ночные кошмары или нет. — Не посмеешь.
— Расследование становится опасным.
— И в этом нет ничего необычного.
— Да, но…
— Гаррет! — рявкнула Перри. — Если ты снимешь меня с дела, я… Я заставлю тебя об этом пожалеть!
— Весь дрожу.
— И правильно, — прорычала она, выхватывая у него бутылку. — Я могу быть дьявольски изобретательна, если захочу. — Угрозы не подействуют. Она читала это в его глазах. Перри продолжила, уже мягче: — Ты как-то спросил, почему это дело так меня беспокоит. Оно личное, Гаррет. Я не могу просто сидеть и смотреть. Не могу.
Стоило ей заикнуться про личное, как Гаррет впился в нее взглядом.
— Почему?
Вот черт. Он же теперь ни за что не отстанет.
— Потому что я знаю, каково быть беспомощной.
— Перри. — Он потянулся к ней.
— Не надо. — Она отпихнула его руку и налила себе бокал, а потом вернула бутылку ему. — Не хочу об этом говорить. Я стала голубокровной не по своей воле. И тот человек, который со мной это сделал … Он хотел, чтобы я могла восстанавливаться после того, что он намеревался со мной сделать, после всех тех ран, что он собирался мне нанести. Он вообще во мне человека не видел.
Убаюкивающий мед бладвейна растекался по венам и согревал желудок. А еще заставлял выбалтывать то, что она прежде никогда и ни с кем не обсуждала.
Черты Гаррета стали жёстче.
— Он тебя ранил.
Тихие, опасные слова. Перри подняла голову и удивилась черноте, захлестнувшей глаза Гаррета. Он ведь уже осушил один бокал. Откуда взялась жажда, да еще так быстро?
— Это было давным-давно.
Лицо Гаррета застыло, будто высеченное из камня. Но камень не способен излучать ярость и угрозу. Не может выглядеть так, будто жаждет кого-то убить. Плохо.
— Гаррет?
— Он мертв?
Его резкий шепот встревожил Перри.
— Д-да. — По крайней мере, она так думала. Теперь уверенность пропала.
— А он… Что он с тобой сделал?
Ну конечно. Гаррет редко говорил о матери, но Перри знала, что прежде чем перерезать бедняжке горло, над ней надругались. Он сам рассказал об этом однажды, напившись.
— Нет, — поспешила успокоить его Перри. — Тот мужчина не думал обо мне как о женщине. Его интересовала только боль… Ему нравилось резать… — Желчь подступила к горлу. — Пожалуйста, не спрашивай.
Она поспешно опустошила бокал. Вот так. Внутри разлилось тепло, снадобье медленно пробирало тело, унося с собой часть дурноты, что вызвали воспоминания о Хаге.
Гаррет протянул к ней руку, переплел их пальцы.
— Жаль, я тебе не помог.
— Вообще-то помог, — возразила Перри. — Ты оказался рядом, когда был мне так нужен. Прежде я не выносила чужих прикосновений, не говоря уже о том, чтобы жить среди десятков мужчин. Ты вернул мне веру в людей, а ведь столько человек меня предало.
Он сжал ее пальцы.
— И все-таки жаль, что меня там не было, когда все произошло.
— Тогда не останавливай меня. Если хочешь помочь, не отстраняй меня от расследования. Я хочу поймать этого ублюдка. — Особенно если это Хаг. — Пока он не изувечил других девушек.
— Хорошо. Ты будешь работать над этим делом. Со мной.
Повезет, если Гаррет позволит ей выходить на улицу без трех вооруженных до зубов охранников. Тем не менее Перри смущенно улыбнулась, высвободила руку из его ладоней и потянулась к бутылке.
— Спасибо. Давай подытожим, что нам известно. Вряд ли я сейчас смогу заснуть.
Весь следующий час они обсуждали расследование. Гаррет изобразил на ковре карту, поставив на место слив-завода винную бутылку и разложив медяки в других интересующих их районах. Одна монетка обозначала мужчину, прозванного «Стальной челюстью», еще одна — Толливера, третья — Сайкса.
— Чуть не забыл, — сказал Гаррет. — По крайней мере одну тайну я разгадал.
— Да ну? — Перри сонно опустила голову на диван.
С одной из своих умопомрачительных усмешек он встал и вернулся уже с маленькой латунной коробочкой, на крышке которой крепилась пачка прозрачных лент, вроде тех, что использовали в ЕСХН для записи звука.
— Я нашел нашего призрака, — сказал Гаррет, устанавливая устройство на стол и включая его. — Это было в лаборатории.
На ближайшей стене появился образ, бледный и неяркий из-за падающего от камина света. Но Перри все же смогла разглядеть женщину в белом, которая обернулась к проектору, широко раскрыв рот в беззвучном крике.
— Что за черт?
— Сейчас картинка не слишком четкая, но в темноте прекрасно способна отпугнуть какого-нибудь рабочего, случайно наткнувшегося на лабораторию. — Гаррет щелкнул выключателем. — Люди в большинстве своем весьма суеверны.
— Чертов призрак. — Перри покачала головой. — Что дальше? — Сделав глоток бладвейна, она снова расслабилась. — Итак, кто же, по-твоему, стоит за всем этим?
— Сайкс, — прошептал Гаррет. — Нам по-прежнему надо его найти и расспросить. С понедельника он пропал. Совсем, будто испарился.
— Ничего необычного, если он знает, что мы его ищем, — напомнила Перри. — Порой люди пускаются в бега.
— Только те, кому есть что скрывать.
Перри пригубила вино.
— Я бы хотела осмотреть его дом, если можно. Проверить, вдруг какой-то запах совпадет с теми, что я учуяла в лаборатории.
— Завтра, — согласился Гаррет, нахмурившись. — Нам обоим надо поспать, или мы начнем допускать ошибки. Думаю, именно Сайкс создал лабораторию. У него имелся доступ к этому месту, и он мог являться туда, когда вздумается.
— Гаррет, под этим районом Лондона проходят дюжины туннелей. Это может быть кто угодно.
— Да, но там постоянно крутятся рабочие. Наверняка кто-нибудь заметил что-то необычное… если только не успел уже к этому привыкнуть. — Люди редко обращают внимание на чужие передвижения, если кто-то регулярно мелькает перед глазами.
— Но как мог Сайкс повстречать мисс Фортескье или мисс Келлер? — возразила Перри. — Надо опросить рабочих.
— Опрашивать уже начали, но это займет несколько дней.
— Тогда пошли туда больше людей. Ты не должен делать все самостоятельно.
Гаррет медленно улыбнулся.
— Полагаю, я все еще привыкаю к своей должности. — Он сдвинул горсть шиллингов к «слив-заводу». — Вот это пусть будут Ночные ястребы. Хейз отлично управляется с допросами. Можно назначить его ответственным. — Гаррет нахмурился. — Я одного не могу понять. Почему убийца выбрал представительниц Эшелона? Они же не проститутки и не простые смертные, чье исчезновение никто бы не заметил.
— Наверное, каким-то образом попались ему на глаза… Быть может, он их увидел и захотел в своею коллекцию. — Перри снова подумала о Хаге. — Некоторые мужчины или монстры такое любят. Зацикливаются на увиденных женщинах. — На ней. Перри сглотнула. После того, как Хаг застал ее за попыткой освободить тех девушек из его лаборатории, герцог заверил ее, что она в безопасности. Мол, он сам разберется с Хагом. Тот выполняет для герцога кое-какую работу, а Монкриф, в свою очередь, смотрит сквозь пальцы на некоторые… грешки подручного. Так он это назвал. В ответ же Хаг не трогает трэлей хозяина.
Вот только с Перри о безопасности речи не шло. Хаг наблюдал за ней каждый раз, когда она выходила прогуляться по поместью, в отчаянии строчила отцу письма, умоляя разорвать контракт. И вот однажды, когда вечером герцога не было дома, Хаг схватил ее, и она очнулась уже…
Перри отбросила воспоминание прочь.
— Что еще? — размышлял вслух Гаррет, не заметив ее состояния.
— Кому-то нужно опросить Эву и Элис.
Повисло молчание. Перри осушила бокал, позволяя бладвейну снять напряжение в мышцах. «Я не буду об этом думать. Не сегодня».
— Мы дадим им немного отдохнуть, — ответил Гаррет. — Элис никого к себе не подпускает кроме Дойла, а мисс Макларен все еще… обеспокоена. Я не собираюсь на них давить. Пока нет.
— Ты можешь отправить Бирнса расспросить мисс Макларен, — предложила Перри. — Кажется, ему она доверяет.
— Посмотрим.
Перри свернулась на диване. Она чувствовала себя восхитительно расслабленной.
— Это вино просто великолепно.
— Можешь передать герцогу свою благодарность, — сухо заметил Гаррет, допивая последние капли, и отставил бокал в сторону. Затем наклонился и сгреб монеты.
«Отличный вид», — подумала Перри, рассматривая его ягодицы. Кожа чудеснейшим образом подчеркивала все детали мужской анатомии. Внизу живота потеплело, в голове завертелись грешные мысли. Похоже, она перебрала с бладвейном. И теперь лежала возбужденная, расслабленная и глазела на то, что ей по добру не стоило рассматривать.
Перри медленно закрыла глаза, впитывая тепло камина. Гаррет тихо чертыхался, собирая монетки. Монотонная ругань убаюкивала. Перри чувствовала себя в абсолютной безопасности, знала, что он за ней присмотрит.
— Перри…
Кто-то навис над нею. Перри было собралась его остановить, но ее вдруг подняли сильные руки, а ноздри заполнил знакомый аромат одеколона Гаррета.
— Никак не запомнишь свою норму вина, Перри. Давай, я тебе помогу.
Вроде как следовало настоять, чтобы он ее отпустил, но Перри так устала, да и мир словно подернулся дымкой. И, если начистоту, ей очень нравилось находиться в объятиях Гаррета. Она ухватилась за воротник его рубашки, положила голову ему на плечо. Гаррет выпрямился, и Перри расслабилась, притянув его поближе.
Очнулась она в темноте, уже у себя на кровати. Гаррет обхватил горячей ладонью ее икру и возился с ботинком.
— Что ты делаешь? — зевнула Перри.
— Лежи уж, — тихо хмыкнул Гаррет, разул ее и встал на колени на кровати. — Как, черт побери, эта ерунда расстегивается?
Ее корсет. Несмотря на жалобы, Гаррет весьма уверенно справился с серебряными пуговками, а потом и со шнуровкой. Перри подняла руки, он снял с нее корсет, а тонкая хлопковая нижняя рубашка прилипла к груди. Перри попыталась ее расстегнуть, но пальцы не слушались…