Канарейкина с такими подвываниями выводила свои жалобы, что могла вполне конкурировать с процветавшими когда-то на Руси профессиональными плакальщицами.

Лариса уже прекрасно поняла, к чему затеяна вся эта волынка, а поэтому просто щелкнула замком сумочки. Канарейкина внезапно оборвала свои стенания, с жадным интересом наблюдая, как Лариса достает кошелек.

Котова умышленно не стала задавать Марине вопрос, какую сумму она считает адекватной за свои услуги. Во-первых, потому что считала, что она сама в состоянии решить, сколько дать этой проститутке, а во-вторых потому, что правды от нее услышала немного. В основном кривляния и притворные охи-вздохи. Поэтому Лариса достала купюру в сто рублей и небрежно протянула ее Марине. Канарейкина тут же схватила деньги и затряслась в благодарностях.

— Ой, спасибо вам большое! Вот бывают же добрые люди на свете! А еще говорят, что богатые все плохие! Теперь подружку помянуть смогу, заживу нормально…

«Ты еще скажи — дело свое открою на эти деньги!» — с неожиданным раздражением против такого лицемерия подумала Лариса и поднялась.

— Спасибо вам, Марина, за откровенность, — поблагодарила она. — Я вам очень признательна.

Если что-то вспомните, сообщите мне, пожалуйста.

И Лариса протянула ей свою визитку.

— Скажите, если не секрет, а кто вам заказал расследование? — спросила Канарейкина на прощание уже в прихожей.

— Самое удивительное, что никто, — честно ответила Лариса. — Просто я видела мертвую девочку, и меня это так потрясло, что сейчас я работаю, что называется, на общественных началах.

Канарейкина опустила голову и мелко закивала.

«Похоже, эту проститутку тоже проняло», — подумала Котова.

— Я не знаю, чем вам еще помочь, — тихо сказала Марина. — Но я уверена, что это все дело рук Генки. Яна, конечно, девка не подарок, но девчонку-то зачем убивать?

Лариса выдержала паузу, поняв, что пошли уже ничего не значащие банальные фразы, потом сказала «До свидания» и вышла. Квартиру Канарейкиной она покинула с чувством облегчения.

Лариса уже собиралась отойти ко сну, как раздался телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала незнакомый мужской голос:

— Здравствуйте, я говорю с Ларисой Викторовной?

— Да.

— Извините, пожалуйста, что беспокою вас, я случайно узнал номер вашего телефона и то, что вы являетесь частным детективом, — торопливо заговорил голос. — Меня зовут Николай Артемов, я журналист, может быть, вы меня помните, вы еще тогда работали у нас в газете «Правое дело», когда раскрывали преступление об отравлении.

Лариса напрягла память и вспомнила, что действительно, в прошлом году было одно интересное дело, по ходу которого ей пришлось работать в газете — для отвода глаз, чтобы наблюдать за журналистским коллективом изнутри. Она вспомнила и этого рыженького паренька, который поразил ее тогда убийственной вежливостью, переходящей в занудство.

— У меня к вам есть интересный разговор, и я даже думаю, что лучше бы не по телефону… — продолжал Николай. — Вы согласны со мной встретиться? Речь идет об одном известном человеке и преступлении, связанном с ним… Вернее, оно может быть связано, — торопливо поправился журналист, — но очень многое указывает на эту возможную связь.

— Когда бы вы хотели встретиться? — спросила Лариса, уже догадываясь, что речь пойдет именно о том, что случилось вчера в лесу под Большими Дурасами.

— Лучше, конечно, сейчас, но, если вам неудобно, давайте завтра утром, — снова проявил политкорректность Артемов.

— Да, сегодня я уже никуда не поеду, — устало сказала Лариса.

— Хорошо, тогда завтра в десять утра. Вам удобно будет около почтамта? Если удобно, давайте именно там. Я буду в черном костюме с папкой в руках, у меня на голове будут рыжие волосы, — пошутил собеседник.

— Да, хорошо, я помню, — ответила, усмехнувшись, Лариса и повесила трубку.

Размышлять о том, зачем ей позвонил Артемов, почему он хочет, чтобы она занималась этим делом, что это может быть за игра, у Ларисы уже не было сил, и она спокойно заснула.

Утром в понедельник, в десять часов, Лариса припарковала свою «Вольво» недалеко от почтамта, закурила и стала наблюдать за входом. Вскоре там появился Артемов. Он почти совершенно не изменился за минувший год — те же рыжие вихры непокорно торчали на его голове. Выйдя из машины, Лариса подошла к журналисту.

— Николай Артемов, — на всякий случай представился он, увидев Ларису.

— Я вспомнила вас, — улыбнулась Котова. — О чем вы хотели мне поведать?

— Может быть, пойдем посидим в кафе?

Лариса согласилась, и через десять минут она получила подтверждение своим догадкам. Николай Артемов после своего ухода из газеты «Правое дело», с которой было связано дело, познакомившее его с Ларисой, теперь работал в главной газете города «Тарасовские вести» и считался одним из лучших репортеров. От «своего» человека в милиции он получил информацию об убийстве в лесу. Поскольку как журналист он был осведомлен о связи певца Геннадия Шатрова с убитой, Николай понял, что это основа для крутого «желтого» материала. Ларисе он позвонил, рассчитывая, что она заинтересуется делом и возьмется за расследование. Когда же Котова рассказала о том, что случайно оказалась на месте убийства и уже занимается им, Николай вообще расцвел.

— Лариса Викторовна, мне кажется, что нужно сейчас же ехать к Шатрову, — сказал он. — Вы попробуете его расколоть, а я задам пару вопросов как журналист.

— Что, прямо так, сразу?

— А что тянуть время? Наверняка милиция уже занимается версией причастности Шатрова к этому делу.

И, глядя на удивленное лицо Ларисы, журналист поспешно добавил:

— Дело в том, что в городе многие в курсе той давней истории, когда наша известная поп-звезда сожительствовала с проституткой. А заинтересованные лица — и подавно.

— Заинтересованные лица — это кто?

— Ну я не буду говорить, вы и сами все скоро, наверное, поймете.

— Нет, если уж мы с вами вместе беремся что-то делать, давайте выкладывайте, — решительно сказала Лариса.

Николай немного помялся, потом сделал жест обеими руками, который обычно призывает собеседника к спокойствию, и произнес:

— Это отец невесты Шатрова, модели Илоны Болдыревой, влиятельный человек. Больше я ничего не скажу.

— Значит… — начала Лариса, но Николай суетливо ее прервал:

— Если вы думаете, что проститутку Ковалеву убили ради того, чтобы бросить тень на Шатрова, то вы ошибаетесь. Просто я знаю Шатрова давно, он талантливый музыкант, я ничего не хочу сказать против, но… То, что он стоит за этим убийством, вполне возможно. Шатров — самовлюбленный человек, а после того как стал известным, очень испортился. Власть вообще портит людей.

— Вы давно знаете Шатрова лично? — переспросила Лариса.

— Да, когда-то даже играли вместе в одной группе. Но это было совсем давно, когда я еще учился в старших классах. В начале девяностых.

— Вот как?

— Да, перед тем как заняться журналистикой, я пробовал себя в музыке, — улыбнулся Артемов. — Но не получилось. Шатров тогда сказал мне, что у меня нет чувства ритма, я никак не попадал в долю.

Я пробовал играть даже на барабанах…

— И ушли из группы?

— Да, и можно сказать, что получилось это по воле Шатрова. Это он настоял, чтобы команда взяла другого барабанщика.

— То есть вас просто выгнали? — решилась поставить точку над "i" Лариса.

— Можно сказать, что и так, — покраснел Николай. — Но это ни в коем случае не означает, что я затаил обиду и сейчас пытаюсь как-то отомстить…

Это было давно, к тому же из меня действительно вряд ли мог выйти хороший музыкант. Я это очень хорошо понимаю.

Артемов говорил быстро, стараясь, чтобы собеседник, что называется, правильно его понял.

— Просто Шатров и тогда, и сейчас представлялся мне человеком, который не придает особенного значения каким-то моральным ценностям. Для него важен только он сам и больше никто. Ради комфорта своей персоны он готов на многое. Я не хочу сказать, что он — злодей! — Артемов прижал руки к груди и снова проявил свойственное ему чувство уважения к презумпции невиновности. — Ни в коем случае! Но если обстоятельства сложатся так, что для собственного спокойствия ему нужно будет пойти на преступление, он наверняка это сделает.