— Вот этого я и боюсь. Нам, конечно, выгодно, чтобы корпоратов хорошенько потрепали. Но где гарантии, что в пылу драки нас не раздавят? Не заметив. Этот крейсер, — Патрик указал на стены рубки, — малая частица мощи Империи. Причём былой мощи. Одного старого крейсера хватило, чтобы разгромить флот корпоратов десять лет назад. А что натворит тысяча современных крейсеров?

Максим промолчал. Что он может предъявить кроме смутных детских воспоминаний?

— Так как насчёт моего предложения? — спросил Патрик.

— Не хотелось бы бросать эскадрилью, — неуверенно произнёс Максим. Перспектива подняться повыше манила. Но и летать нравилось не меньше.

— А ты и не бросишь, — успокоил Патрик. — Припишем твою эскадрилью к кораблю, на борту которого ты сейчас сидишь. Здесь же и штаб.

Максим скупо улыбнулся.

— Тогда согласен. Только не знаю, какой с меня толк в штабе.

— Время покажет. А пока что дуй за своими ребятами. Завтра заступаете на дежурство.

Келли Хендрикс в последнее время часто вспоминал о семье. Особенно сверлила мозг мысль о жене. О родителях Келли не беспокоился. Они достаточно состоятельны, смерть в ближайшие сто пятьдесят лет не грозит. Но жена… Прекрасная Элен наверняка недолго скучала в одиночестве. Мысль о возможном новом замужестве супруги доводила до бешенства.

Келли с ненавистью посмотрел на голографический экран компьютера. Пять лет он вкалывает на пиратов. Бесплатно. За кормёжку! Проклятый Патрик… Келли осторожно нащупал металл пистолета под курткой. Сегодня Патрик явится для личного ознакомления с данными самописцев земного корабля. Именно он, Келли, сумел взломать зубодробительно сложный код. Патрик наверняка захочет поблагодарить его. А он отблагодарит Патрика. Посмертно. За разрушение жизни, карьеры, семьи. Особенно семьи.

Коллеги по компьютерному центру базы подливали масла в огонь:

— Повезло же тебе! Патрик наверняка тебя повысит.

Все поздравляли, дружески хлопали по спине. Келли постепенно закипал.

Патрик как обычно пришёл без охраны. Сопровождал его какой-то юнец. Юнец с любопытством озирался. Келли с облегчением заметил, что оба без оружия.

— Максим, это наш компьютерный центр, — сказал Патрик, обращаясь к юнцу. — А вот и наш герой, скромно сидит в углу. Келли, я бы хотел ознакомиться с данными расшифровки самописцев. Сможешь перекинуть файл на компьютер моего корабля?

— Разумеется, Патрик, — весело ответил Келли. — Но тут есть кое-что интересное, просто сногсшибательное. Думаю, ты захочешь взглянуть.

Патрик склонился к экрану. Келли движением профессионального убийцы выхватил пистолет. Ствол смотрел точно в висок Патрика. В последнюю долю секунды Максим успел перехватить руку и отвести ствол. Грохнул выстрел, пуля ударила в потолок. Максим сжал запястье парализующим захватом. Келли с трудом выдавил:

— Патрик… убей меня… я ничего не могу с собой сделать…

Вокруг царил хаос. Персонал в панике покидал центр. Кто-то истошно звал охрану. Патрик с изумлением смотрел на Келли.

— Келли, что с тобой?

— Не знаю! — истерично выкрикнул Келли. — Почему-то я хочу убить тебя, и ничего не могу с собой поделать. Убей меня!

Патрик с силой влепил Келли пощёчину. Голова Келли мотнулась как маятник.

— Не пори чушь, — зло сказал Патрик. — Кто-нибудь! Вызовите Хэнка!

Келли судорожно дёрнулся, пытаясь освободиться. Но захват сковал нервную систему.

За Хэнком пришлось посылать челнок на «Илью Муромца». Через час Хэнк торопливо вошёл в компьютерный центр. Трость слепого ритмично стучала в такт шагам. Келли с ужасом посмотрел на Хэнка и снова попытался вырваться:

— Не пускайте его в мой мозг! — взвыл Келли. — Не пускайте!

— Что случилось? — спросил Хэнк, направив линзы тёмных очков на Патрика.

— Похоже, Келли тронулся умом, — ответил Патрик. — Стрелял в меня, а теперь несёт какую-то околесицу. Спасибо Максиму, о то разбрызгало бы мои мозги по стенкам.

Хэнк медленно приблизился. Суховатые пальцы коснулись головы Келли. Келли мелко задрожал.

— Тише, — успокаивающе сказал Хэнк. — Ты устал. Забудь обо всём. Усни.

Келли обмяк. Глаза закрылись, голова безвольно упала набок. Хэнк уселся в кресло рядом.

— А теперь не мешайте.

Хэнк шёл по запутанному лабиринту. Стены каменные, изъеденные временем, насквозь пораженные скользкой плесенью. Прелый запах сырости. Мерцающий огонь факелов создавал причудливую путаницу теней. «До чего же сильны древние архетипы», — подумал Хэнк. Лабиринт, подземелье. Символ глубин подсознания.

А что в лабиринте? Чудовище? Вполне можно повстречать минотавра, дракона, или ещё какую-нибудь мифологическую дрянь. А иллюзия убьёт не хуже реальности.

Хэнк обнаружил, что вместо трости сжимает в руке увесистый меч. Ещё один архетип. На этот раз из его разума.

Лабиринт разума Келли не думал кончаться. До бесконечности тянулся, петлял, заводил в тупики. Правило «держись левой стороны» не работало. Хэнк не торопился. Секунда времени реального мира здесь шла за час. Внутреннее чутьё вело не хуже компаса. Хэнк постепенно пробирался к выходу.

Шаги глухим эхом колотили по каменным сводам. Лабиринт расширялся, превращаясь в просторную, но скрученную в крендель галерею. От разума можно ожидать любых коллизий.

В темноте что-то промелькнуло. Белый, светящийся силуэт. Ну конечно, в подземелье положено обитать призракам. Хэнк тихо выругался. Архетипы бессознательного иногда раздражали. Словно отозвавшись на чувства, призрак вынырнул из-за поворота. С воем, который ржавым напильником резал струны нервной системы, белое «нечто» неслось на Хэнка. Левая рука онемела от нахлынувшей биоэнергии. Вспыхнул короткий импульс. Вой призрака перешёл в ультразвуковой визг. Прозрачный силуэт взорвался миллионом искр.

Хэнк с облегчением вздохнул. Быть может, остальные иллюзии призадумаются, прежде чем соваться. Или станет ещё хуже.

Лабиринт выпрямился в бесконечный зал. Потолок исчез в темноте, стены едва различались в тусклых отблесках факелов. Впереди прорезались неясные, грубые очертания. Ворота. Дубовые, окованные железом. Очередной неизменный архетип. Куда ведут врата? Обычно в потусторонний мир.

Хэнк поискал засов или замок. Ничего. Просто две гигантские створки. Осторожно толкнул. Ворота неожиданно легко распахнулись. Ни тяжести, ни скрипа петель. За воротами оказалось чуть светлее. Отблески заката, поздний вечер. Пространство заполнял густой, молочно-белый туман.