Реальность больно ударила по лицу пластиком панели управления. Максим рефлекторно откинулся назад. Рука до онемения сжимала рукоять управления, лицо щекотали тёплые, густые струйки крови из разбитого носа. Истребитель невозмутимо продолжал скольжение сквозь пространство. Никто из эскадрильи не заметил неладного.

После полёта, на флагмане, Максим заперся в каюте и долго, остервенело умывался, швыряя в лицо пригоршни ледяной воды. Власть странного видения постепенно отпускала. Приведя себя в относительную норму, Максим бессильно повалился на койку.

Первая мысль настояла на визите к врачу. Галлюцинация — не шутка. Другая мысль подсказала, что подобного симптома достаточно для отстранения от полётов. Покидать надолго, а то и навсегда, кабину истребителя категорически не хотелось. Космос вошёл в плоть и кровь. Но не сходить же постепенно с ума?

— Твой разум не повреждён, — послышался голос из ниоткуда.

Максим подскочил и огляделся. Рука рефлекторно шарила по поясу в поисках пистолета.

— Кто здесь? — спросил Максим. Пистолет покоился на своём законном месте, в оружейном шкафчике. Максим быстро сграбастал оружие и надавил кнопку активации. Воронённый металл приятно грел ладонь, в тело вливалась суровая уверенность.

— Не так давно ты получил дар: знания древней расы. Помнишь подземелье, где встретился ты с чужим разумом?

— Помню, — ответил Максим, пытаясь определить источник звука.

— Наш брат не сказал тебе, что получаешь ты не только знания, но и ключ к единому разуму нашей расы.

Максим медленно переваривал услышанное. Встреча с бесплотным инопланетянином успела потускнеть в памяти. Иногда казалось, что фантастическая встреча — просто сон.

— Чего вы хотите от меня?

— Всего лишь помочь овладеть даром. Теперь тебе доступна вся вселенная, все её тайны. Ты можешь использовать информацию, заложенную в твой разум, можешь соединяться с единым разумом и черпать знания из него. Более того: твой мозг перестроился. Ты можешь подключаться не только к единому разуму, но и к любому другому.

— Значит теперь я пси? — удивлённо спросил Максим.

— Использованный термин не совсем точно отражает твоё состояние. Ты нечто большее, чем то, что ты назвал «пси». Твой дар не врождённый. В отличие от «пси» тебе дано проникать в структуру материи, ощущать излучения. Ощущать вселенную.

— И много во вселенной обладателей такого дара?

— К сожалению, разум — редкость во вселенной. Лишь несколько Храмов Разума за миллионы лет передали знания разумным существам. Каждое из них сыграло важную роль в развитии своей расы.

Максим растеряно уселся на койку.

— Я совершенно не понимаю, что делать с этим даром, — сказал он скорее себе, чем невидимым собеседником.

— Понимание придёт позже. А пока — будь осторожен. Прежде чем ты овладеешь даром, возможны побочные эффекты: видения, физиологические реакции твоего организма.

— Надеюсь, это не убьёт меня?

— Нет. Твой организм крепок, твой разум силён и развит. Ты сможешь овладеть даром. Помни — теперь ты не одинок. Мы всегда с тобой, младший брат…

Голос превратился в затухающий шёпот. Бормотание, шелест, тишина. Максим тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. Слишком много обрушилось на него. На простого парня, который когда-то невинно, по-детски радовался бескрайней зелёной степи, полевым цветам. С восторгом наблюдал за ажурными эстакадами магнитных дорог, чуть не кричал от счастья, когда его взяли в настоящий космический полёт… И во что он превратился? В безжалостного головореза жаждущего мести. А тут ещё инопланетный дар. Наивные инопланетяне… Думают, что он благородно распорядится бесценными знаниями.

Последней мысли Максим испугался. Перед глазами промелькнули смутные картины: разрушения, огонь, смерть. Отряды воинов-фанатиков сносят всё на своём пути. Горящие глаза, вскинутые к небу электромагнитные ружья, имя вождя на устах. Максим вздрогнул: они выкрикивают его имя. С его именем идут убивать.

Максим с усилием стряхнул наваждение. Всего лишь знания, доступные только ему. Не открывать их никому, и они лягут мёртвым грузом на дне подсознания. Слегка успокоенный, он погрузился в манящие объятия сна.

Сон принёс полёт. Полёт лёгкий, стремительный, сквозь искрящийся звёздный водоворот. Максима что-то звало. Что-то настойчиво тянуло невидимыми, но прочными нитями. Менялись звёзды и рисунки созвездий, мелькали тени планет.

Максим ощущал эйфорическую лёгкость. Бестелесность, но бестелесность исполненную неведомой силы. Сила рвалась наружу, распирала, бурлила, требовала приложения. Сила пьянила, приятно щекотала нервные окончания. И одновременно пугала. Максим не понимал природы силы, не понимал возможностей силы.

Полёт остановился, словно Максим врезался в невидимую стену. В чёрной пустоте лениво вертелась планета карамельного цвета. До боли знакомая планета. Максим силился вспомнить, понять. Подчиняясь мысленному импульсу, пришла в движение сила. Планета резко выросла в размере. Максиму показалось, будто поверхность планеты несётся на него…

Перед глазами проплывали толщи каменных пород, пустоты, подземелья. В подземельях копошатся жалкие, истощённые люди. Рваная одежда, синяки, пустые глаза. Максим вспомнил. Рабы, рудники (что-то ценное нашли на Анубисе). Рудники, такие же как те, во мраке которых он вырос. В которых выросла его ненависть.

Было что-то ещё. Что-то звало, упрямо тянуло наверх. Максим подчинился зову. Невидимый глазу рывок выбросил на орбиту. По глазам резанул металлический отблеск. Казалось, в широком солнечном луче клубится облачко серебряной пыли. Невидимые нити тянули Максима к облаку.

Вблизи облако оказалось ворохом обломков. Рваные куски металла неслись по дальней орбите, постепенно растягиваясь в кольцо. Хватка невидимых нитей исчезла. Максим висел посреди облака космического мусора, мучительно соображая, что же он тут делает (это просто сон, просто сон). Машинально он стал разглядывать ближайший обломок. Что-то в обломке не так, что-то резко контрастирует с блестящими брызгами космического конфетти. «Не блестит», — сообразил Максим. — «Он не блестит».

Сознание с опозданием обработало полученную от восприятия информацию: перед Максимом дрейфовало тело. Человеческое тело. Максим с ужасом взирал на раскинувший руки, застывший труп. Вспышка памяти раскалённым лучом впилась мозг. Исследовательский корабль, улыбающиеся родители, волшебный подарок мальчишке — его берут в космическую экспедицию, — атака… Родители!

Максим рванул вглубь облака. Тысячи обломков, десятки тел. С отчаянием Максим метался от тела к телу. Искать иголку в стоге сена и то проще… Невидимые нити снова запульсировали. Лёгкий толчок развернул вокруг оси.

Максим ждал горя, слёз, рвущих на части страданий. Но в который раз предательская пустота чёрным провалом зазияла на месте эмоций. Алексей и Маргарита Филатовы редко расставались. По горькому капризу судьбы даже смерть не разлучила их. Почти синхронно плыли в темноте тела супругов. Почти касаясь друг друга. Максим с оцепенением смотрел на застывшие лица. Стёртая временем память заиграла яркими красками. Пришло понимание реальности происходящего. Ясное, кристальное, холодное как тьма глубокого космоса. Дар инопланетян позволил разуму переместиться за десятки световых лет. На орбиту, что стала могилой.

Бестелесной ладонью Максим потянулся к окаменевшим телам. Импульс энергии крепко ухватил межъядерные поля. Осторожно, почти нежно Максим сблизил тела, даря любящим супругам вечное единение. Бестелесные пальцы скользнули по лицу матери, коснулись щеки отца.

— Прощайте, — прошептал Максим.

Тела уплыли в вечную тьму, следом за обломками. Максим молча следил за металлическим хороводом. Мысли унеслись ещё дальше, к планетам корпораций.

Интересно, его силе подвластна живая материя?

Башня мраморно-белым лезвием вонзилась в раскалённую синеву неба. Блестящий, рифлёный монолит бросал пучки отблесков на раскинувшийся внизу город. На самой вершине, на обзорной площадке Валентайн Реджинальд безмолвно взирал на столицу планеты Центр, и по совместительству столицу сотен миров. Валентайн почти физически ощущал биение пульса корпорации. Информационные и транспортные потоки, миллиарды людей, армии и флоты. Средоточие мощи растянутого на световые годы организма здесь, в одном здании.