Казалось, что дела идут прекрасно, но вскоре после пожара доктора Уиттакера отправили назад на его родную планету, Урако в системе Кеничи. Его поведение на Сфинксе было… эксцентричным, и из-за возможных последствий этого его экспедиция в Звездное Королевство могла завершиться позором для научного сообщества. Стефани знала, что и доктор Хоббард, и главный рейнджер Шелтон ратовали за то, чтобы позволить университетской экспедиции остаться на Сфинксе, но закрепить за нею одного-двух рейнджеров, чтобы удерживать от неприятностей. К сожалению, правительство Мантикоры не пожелало пойти на это. Ни губернатора Дональдсона, ни министра внутренних дел Васкеса не удовлетворило прямое обещание доктора Уиттакера вести себя хорошо. Они хотели получить такую же гарантию от самого университета, а это означало отправку Уиттакера домой, чтобы он лично разобрал свои действия с ректором университета и заведующим кафедрой.
Доктор Уиттакер совсем этому не обрадовался, но он чётко осознавал, что выбора нет. Впрочем, сказать добраться дотуда было легче, чем сделать это, потому что Звёздное Королевство Мантикора было очень маленьким и очень далеко от основных систем… таких, как Кеничи. Межзвёздный траффик — в Звёздное Королевство и из него — был очень незначителен, особенно теперь, когда программа иммиграции, организованная в качестве помощи после Чумных Лет, почти полностью была свёрнута. Груза, который мог бы привлечь фрахтовщиков, почти не было, рейсы пассажирских кораблей стали менее упорядоченными, и даже почтовые курьеры летали как попало, мягко говоря. Хуже того, Кеничи находился в 400 световых годах от Мантикоры, поэтому даже одному из самых быстрых курьерских кораблей требовались буквально месяцы, чтобы долететь — и это в одну сторону. При наилучшей организации поездки доктором Уиттакером дорога домой заняла бы не менее шести месяцев, а это означало, что легко мог пройти стандартный год, прежде чем он вернулся — если бы он вернулся, — поэтому Уиттакер собирался взять с собой Андерса.
Мысль о том, что Андерса украдут, как минимум, на целый стандартный год, опустошала Стефани, и она провела не одну ночь, ругаясь Львиному Сердцу на глупых, ограниченных, двигающих людей, словно фигурки, бюрократов. Было пролито немало слёз, несмотря на успокаивающее присутствие Львиного Сердца.
Но затем планы доктора Уиттакера изменились.
Мать Андерса была министром в системе Кеничи, и оказалось, что Кеничи имеет тесные торговые связи и договорённости с системой Беовульф. Беовульф был одной из немногих основных систем, которые постоянно поддерживали связь с консульством на Мантикоре, и доктор Уиттакер обратился к консулу за помощью. Как оказалось, беовульфианский курьер находился на орбите, чтобы забрать плановый квартальный отчет консула своему правительству, а Кеничи находится почти точно по курсу между Мантикорой и Беовульфом. Курьерский кораблик едва ли тянул на роскошный лайнер, но в нём было достаточно места для нескольких пассажиров, поэтому консул предложил свободное место доктору Уиттакеру. К сожалению (с позиции доктора Уиттакера; Стефани смотрела на это несколько иначе), там было место только для одного дополнительного пассажира — для Уиттакера. Если бы Андерс и захотел воспользоваться преимуществом курьерского кораблика, то ему не нашлось бы места, а у Уиттакера, исходя из даты планового отлёта курьера, было всего два дня, чтобы принять или не принять предложение консула.
В конце концов, Уиттакер решил, что скорость — превыше всего. Причин было несколько, одна из них — опасение, что другую команду антропологов уполномочат изучать древесных котов вместо команды Уиттакера, если дело слишком затянется. Так что вместо того, чтобы взять Андерса назад на Урако, он оставил его в Звёздном Королевстве под приглядом доктора Эмберли, ксенобиолога и ксеноботаника экспедиции, и ее матери Дейси.
Сначала Стефани была на седьмом небе от решения доктора Уиттакера, но её радость была недолгой. До тех пор пока университет Урако не представит необходимых гарантий, губернатор Дональдсон запретил исследовательской команде Уиттакера дальнейшие исследования. Никто из её участников не был родом из миров с тяжелой гравитацией, подобных Сфинксу, а Сфинкс со всем его населением менее двух миллионов человек не предлагал много развлечений людям, которым запретили единственное дело, ради которого они прибыли в Звёздное Королевство. Безусловно, доктор Эмберли чувствовала это. Во всяком случае, она решила отозвать персонал экспедиции со Сфинкса на Мантикору, столицу Звёздного Королевства, где гравитация была ниже и куда удобнее, а бОльшая численность населения давала гораздо больше возможностей на пути "цивилизации".
Решение не было единогласным. К сожалению, те два человека, которые протестовали сильнее всего, — Андерс и Стефани — права голоса не имели. В те моменты, когда Стефани рассуждала рационально, она действительно понимала образ мышления доктора Эмберли. Сфинкс и правда мог быть некомфортным для людей, которые не были генетически модифицированы для условий тяжелой гравитации, как Харрингтоны, или не выросли на его поверхности, как Цивоники, а Дейси Эмберли, мать Калиды, была уже не девочкой. В дополнение доктор Уиттакер твёрдо стоял на том, что Андерс должен продолжать свои исследования, и трудно было отрицать, что образовательные возможности на планете Мантикора были лучше, чем на Сфинксе. Но всё это не отменяло того факта, что Мантикора и Сфинкс даже в момент самого большого сближения находились на расстоянии почти десяти световых минут, а сейчас они отстояли более чем на двадцать пять световых минут. Это означало, что в режиме реального времени любой диалог между людьми на Сфинксе и Мантикоре был невозможен, поскольку требовалось около получаса, чтобы передать сообщение со скоростью света. Почему-то получение ответа на заданный вопрос спустя час не способствовало оживлённым обсуждениям.
Двадцать пять световых минут были гораздо лучше, чем четыреста световых лет, но задержка связи все еще ограничивала общение Стефани и Андерса письмами и видеосообщениями. Правда, ими можно было обмениваться намного быстрее, чем если бы они пересылались между Кеничи и Звездным Королевством, но это не могло заменить живое общение... и Стефани обнаружила, что даже самое пылкое письмо было плохой заменой для поцелуев и объятий. Были моменты, которые она просто не могла озвучить или пояснить, даже в личной видеозаписи. Не тогда, когда она не могла видеть выражение его лица или слышать его голос, произнося их. Это было гораздо лучше, чем отправить Андерса домой с отцом, но в какой-то степени это было и намного хуже.
Стефани смирилась с тем, что потратит целую половину стандартного года на пересылку электронной почты туда-обратно, но она не учла Дейси Эмберли, художника экспедиции и научного иллюстратора. Дейси решила, что даже если всей команде запрещено изучать древесных котов, нет причины, по которой она не может работать над своим портфолио по остальному Сфинксу. Вдобавок она обнаружила, что мать Стефани тоже была художницей, а также как минимум настолько же хорошим ботаником, насколько была её дочь Калида. Марджори Харрингтон с радостью предложила себя в качестве гида и коллеги-художника и пригласила Калиду присоединиться к ним. Ботаник, живущий в Калиде, ухватился за возможность исследовать растения Сфинкса вместе с уроженкой Сфинкса, которая была не просто коллегой-ботаником, но, вероятно, лучшим генетиком растений на планете.
Временами Стефани думала, что её мама, вероятно, отправила приглашение, потому что понимала, насколько прискорбно Стефани и Андерсу было находиться в одной звездной системе, но на разных планетах. Иногда она не была так уж уверена в этом, но результат был прекрасным. За последние несколько месяцев обе доктора Эмберли вернулись в Твин-Форкс... и это означало, что Андерс тоже вернулся на Сфинкс.
В день возвращения с Мантикоры родители Стефани пригласили их в честь этого на грандиозную вечеринку, куда пришли все друзья Стефани — и Андерса. Стефани предпочла бы заполучить Андерса целиком, но её родители очень любили вечеринки, и, так или иначе, Стефани неожиданно ощутила робость. Вообще-то они никогда не объявляли себя парой, как это сделали Чет и Кристина, но даже так им хватало подшучиваний. Попозже у них появилось немного времени друг для друга. Затем Стефани и Андерс и вовсе перестали стесняться, и всё стало прекрасно.
— Прекрасно, — сказала Стефани Львиному Сердцу, — за исключением того, что я собираюсь стать той, кто уедет на Мантикору! Три месяца только переписываться... Могу ли я так поступить? И даже если университет доктора Уиттакера позволит ему вернуться, он не оставит его здесь навсегда. Я сомневаюсь, что Андерс хочет покинуть свою семью. Я имею в виду, что он сейчас здесь только потому, что его мама занята на своей должности. Что, если выяснится, что Урако запретит доктору Уиттакеру возвращение? Что, если Андерс узнает, что ему нужно вернуться домой, и это случится до того, как я вернусь с Мантикоры?
Древесный кот явно ощутил её страдание. Он легко запрыгнул к ней на колени и дотронулся своей настоящей рукой, всё ещё влажной и пахнущей сельдереем, до её щеки. Его травянисто-зелёные глаза встретились с её глазами, и он мягко издал успокаивающий и вопросительный звук.
— Проблема в том, — сказала ему Стефани, — что я сама не знаю, чего хочу. Когда главный рейнджер Шелтон начал рассказывать нам об обучающей программе, поездка была самой желанной целью для меня во всём мире. Сейчас... Сейчас я ловлю себя на том, что может, и неплохо было бы позволить моим родителям отговорить меня и отложить обучение ещё на год. Мне всего пятнадцать с половиной лет — хорошо, пятнадцать лет и восемь месяцев. Я могу подождать. Год — это не так уж много. В любом случае, СЛС вряд ли позволит мне стать помощником рейнджера до тех пор, пока пока мне не исполнится семнадцать...