Некоторое время он оставался на верхушке частокольного дерева, наблюдая и надеясь, несмотря ни на что, увидеть какой-нибудь аэрокар, которому он мог бы сигналить приземлиться. Но небо оставалось пустым, и Андерс снова пожалел о политике СЛС, которая ограничивала не только использование некоторых диких земель, но и воздушного пространства над ними.

Наконец Андерс медленно и осторожно спустился вниз. В тот вечер за ужином, который включал некоторые интересные результаты собирания пищи доктором Калидой в сочетании с их последними припасами, обсуждались предположения о том, когда они будут обнаружены.

"Завтра, конечно," - сказал доктор Уиттакер. "Вчера вечером мы не явились, как планировали. Конечно, уже сегодня начались поиски. На самом деле я удивлен, что нас еще не обнаружили."

Его тон был неодобрительным, как будто, имея целую планету для поиска, СЛС должна была немедленно сосредоточиться на них. Никто не напомнил доктору Уиттакеру, что сотрудники СЛС не знали, куда смотреть, но по выражениям лиц Андерс был уверен, что не он единственный, кто это помнил.

* * *

Несмотря на уверенные утверждения доктора Уиттакера, четвертый день их потерянного существования прошел, а их не нашли. На пятый день моральный дух был явно низким.

На третий день Кесия Гайен внесла свой вклад в решение вопроса о том, у кого был доступ к сокращающемуся запасу источников питания для антигравов, отказавшись иметь что-то общее с исследованием остатков сообщества древесных котов.

"У меня есть подготовка к работе в поле," - сказала она, "но мои основные навыки - лингвистические. С меня хватит лазать по деревьям, зная, что я сломаю себе задницу - или что-то гораздо менее прочное - если упаду. Я собираюсь посидеть с Дейси и выключить антиграв, пока не появится абсолютная потребность двигаться."

Андерс с трепетом наблюдал за доктором Уиттакером - он просто не мог думать о нем как о "папе", когда видел его таким, - раздувающимся, как капитан корабля, перед зарождающимся мятежом.

Тут Лэнгстон Нэц кашлянул. Раненый мужчина делал это все чаще. Вещество, поднимавшееся к его горлу, выглядело не очень хорошо: густое, вязкое, цвета грязи. Андерс пытался поверить, что это хорошо, что кое-что из этого выходит, но убедить себя было трудно. У Лэнгстона была только небольшая лихорадка, которую могло вызвать даже незначительное системное раздражение, такое, как аллергия. Тем не менее, его щеки были впалыми, а глаза - которые время от времени открывались, но, казалось, ничего не видели - пустыми.

"Возможно," - сказал доктор Уиттакер, "это хороший выбор, Кесия. Дейси выполняла тройные обязанности. Может быть, если вы двое поработаете вместе, вы сможете ввести в Лэнгстона немного больше жидкости. Для выживания вода важнее пищи."

Доктор Калида продолжала свои исследования, и поскольку они составляли основную часть их еды, никто не предлагал ей остановиться. Андерс назначил себя ее помощником, но чтобы внести свой вклад в сохранение энергии для противогравитационных устройств, он всегда спал (или пытался спать) с выключенным устройством. Он был самый легкий среди них, чтобы собирать орехи или стручки с семенами.

В то утро завтрак был скудным: маленькие порции жареной рыбы, смешанные с резкого вкуса грибом. Гриб пах старыми ботинками, но на самом деле имел масляный вкус. В заметках Марджори Харрингтон отмечалось, что он был полон белка, хотя запись заканчивалась так: "Если мы не сможем вывести вариант без запаха, но с той же питательной ценностью, этот гриб, вероятно, будет похож на плод дуриана, который ценится на Старой Земле только гурманами."

Проглотив свою порцию, Андерс вынужден был согласиться с этим.

Когда они вернулись к обеду, принеся с собой странный набор растений, который был бы всем, что у них будет на ужин, если только новое место, куда они переместили ловушки, не окажется удачным, они застали доктора Уиттакера разглагольствующим.

"Я не могу понять," - говорил он, "почему никто не подумал искать нас здесь! Конечно, рейнджер Джедрусински должна помнить, что она показывала нам это место. К настоящему времени мы уже пять дней как пропали."

"Три," - произнесла Кесия, которая явно взбунтовалась.

Несмотря на постоянные шутки лингвиста о том, как Джон будет любить ее постройневшую, было ясно, что Кесия беспокоилась, как он воспринимает ее исчезновение. Джон Квин определенно не добился бы того, чего он добился в бизнесе, не имея четкого представления о том, что было связано с ним и его семьей.

Положение Вирджила было хуже, потому что - в отличие от Кесии, которая, может быть, из-за относительно обеспеченного положения мужа, решила, что может бросить вызов доктору Уиттакеру - Вирджил явно чувствовал свою зависимость. Несомненно, он слишком хорошо знал о скором рождении ребенка и о том, что сейчас не время для него искать работу.

Даже когда сумерки вынуждали их кончать полевые работы, Вирджил сидел, каталогизируя артефакты или фотоизображения при свете одного из маломощных источников света, которыми они, к счастью, были хорошо снабжены. Вирджил редко упоминал Пеони Роуз, но Андерс видел, как часто он смотрел на ее портрет в своем уни-линке, когда думал, что никто не видит.

Дейси и Кесия говорили, что первая треть - самое рискованное время в беременности. Утреннее недомогание может просто быть адаптацией организма, но Дейси сказала, что иногда это означает, что организму трудно удерживать ребенка. Вирджил должен это знать. Он, должно быть, сходит с ума от беспокойства.

Теперь, когда доктор Уиттакер продолжил свою речь против СЛС в целом и рейнджера Джедрусински в частности, Андерс увидел, что Кесия вот-вот попадет в беду. Он не мог позволить ей этого. Она сделала больше, чем отец, чтобы им было удобно. Именно она починила антиграв Лэнгстона. Это она рассказывала истории по ночам, когда все они были измучены, но им нужно было что-то, чтобы накормить душу также, как тело, прежде чем они смогут уснуть. Теперь она помогала Лэнгстону, умывала его и поила водой с бесконечным терпением.

Андерс не мог позволить Кесии сказать что-либо, что безвозвратно испортило бы ее шансы на академическое продвижение - или, что еще хуже, создало бы ситуацию, в которой ей, возможно, пришлось бы привлечь его отца в какой-то надзорный совет, чтобы доказать свои права. Это не поможет никому из них. Ученые могли быть так же чувствительны, как и военные, в отношении иерархий, а правила были гораздо менее четкими.

"Папа," - сказал Андерс, перекрывая то, что Кесия собиралась сказать. "Ты ошибаешься и знаешь это. Не забывай, я был с вами в тот день. Рейнджер Джедрусински провела нас по десятку мест, так или иначе связанных с древесными котами."

"Да. Но это был единственное настоящее место. Конечно, если бы она использовала свой маленький мозг для чего-то другого, кроме запоминания списков правил и положений, она запомнила бы это очень важное место и направила бы поиск туда."

"Она также помнит," - сказал Андерс, упершись руками в бедра и вызывающе вздернув подбородок, "что это единственное место среди всех тех мест, где тебе было категорически запрещено появляться. Я полагаю, если бы она была менее прямым человеком, она бы поняла, что ты не можешь устоять перед искушением, но я предполагаю, что если и когда СЛС действительно начнет восстанавливать эти места, это будет последнее место, где они будут искать именно потому, что они не подумали бы, что ты достаточно хитер, чтобы предать их доверие."

Этого хватило. Андерс это знал. Несмотря на круг наблюдающих взрослых, отец действительно сделал шаг к Андерсу, подняв руку, чтобы ударить его, чего он не делал с тех пор, как Андерс стал достаточно взрослым, чтобы понимать слова. Что-то ломалось в отце, разрушая оболочку цивилизованности.

Позади отца Вирджил осторожно шагнул вперед, очевидно готовый вмешаться. Андерс покачал головой, чтобы остановить Вирджила. В конце концов, разве он не делает это специально для него и Кесии?

"Папа," - сказал Андерс, пытаясь подобрать слова, которые остановили бы его отца, прежде чем он совершит какую-нибудь глупость, но в то же время он не хотел сдавать свои позиции. "Папа... прости, но... "

"Андерс, я достаточно терпел твое неповиновение!"

Рука доктора Уиттакера неумолимо приближалась к Андерсу. Действительно ли он двигался в замедленном темпе? Андерс в ужасе наблюдал за ним, точно зная, как будет себя чувствовать этот мясистый кулак, особенно с учетом всей дополнительной силы гравитации Сфинкса.

Это пробудило в Андерсе чувство самосохранения. Он опустил руку на свой противогравитационный блок, включив мощность ровно настолько, чтобы он мог увернуться. Рука доктора Уиттакера скользнула по открытому воздуху, силы этого жеста было достаточно, чтобы он споткнулся и упал. Андерс побежал, его ноги все еще были неестественно легкими.

Доктор Уиттакер с трудом поднялся на ноги, ярость сменилась замешательством: "Андерс… я… Андерс, вернись!"

Но Андерс уже ушел.

* * *

Стефани - и Джессику, которая спала в ее комнате - разбудил незадолго до рассвета отец Стефани. Ричард Харрингтон выглядел мрачным.

"Стеф, вставай и двигайся. Поиски отменены, но ты по-прежнему нужна - на самом деле, больше, чем когда-либо."

"Что? Отменены?"

"Вы получите более подробную информацию, чем у меня есть, от СЛС," - сказал он, быстро обняв ее, а поспешив к двери. "Прошлой ночью удар молнии в предгорьях к северу отсюда вызвал то, что быстро превратилось в бушующий пожар. Я разбужу Карла. Твоя мама приготовила еду перед тем, как уйти, чтобы спасти несколько экспериментальных растений, которым может угрожать опасность, если огонь переместится на запад. Я еду в свою городскую клинику. Ко мне привозят раненых, потому что Твин Форкс, вероятно, останется безопасным местом."