— Разве в том есть необходимость? Есть ли в нем что-нибудь, мне еще неизвестное? Или что-нибудь интересное?

— Ничего там нет.

— Тогда подписывайте эту бумагу и несете ее капитану. Пусть он почитает, что успела подцепить команда за время отпуска, — он фыркнул. — Плоскостопие! Теперь такие вещи увидишь разве что в музее.

Лия покорно вздохнула.

— Есть кое-какие проблемы. Нам понадобится кто-либо, изучивший технику интервью с существами этой планеты во время первой экспедиции. Алгоритмы работы настоящего транслейтора неустойчивы и в условиях дефицита глаголов и при неполном заполнении таблиц причинно-следственных связей. Если эти существа верят в наличие таких связей, то у меня зародились некоторые сомнения, особенно в отношении вида эт. Перед тем, как произнести гласную в последнем слово, она издала странный звук, что-то вроде щелчка, Маккой заинтересовался:

— Это так произносится название данного вида? — Не спрашивайте меня, — ответила Лия. — Именно так произносило его большинство участников первой экспедиции. Но вряд ли это гарантирует безошибочность. Мне бы хотелось услышать, как его произносят сами эти создания. — Выдержав паузу она добавила:

— Если здесь нет каких-либо звуковых искажений. Некоторые из аудиозаписей показались мне странными. Похоже на помехи статического электричества. Маккой кивнул и вздохнул.

— Я послушаю их позднее… А сейчас я занят. Что-нибудь еще важное?

— Лейтенант Сильвер находится на стационарном обследовании, — сообщила она. Доктор удивленно поднял брови.

— Его кость в порядке?

— Она срослась, — ответила Лия. — Пока нет признаков мстастазирования или отека.

— Продолжайте наблюдение. У него уже были неприятности с костным мозгом.

— Хотите, чтобы я провела ему комплексное гистологическое исследование? Маккой кивнул.

— Да. Наблюдайте, — сказал он. — Позвольте мне вернуться к этому позднее. Боюсь, что через несколько минут мне понадобится подготовленное предложение по таксономии.

Лия отправилась по своим делам. Маккой вздохнул и снова вернулся к своему терминалу с данными.

— Повторный пуск, — скомандовал он. Покажите предшествующий листинг.

На экране снова появился длинный список греческих и латинских названий, и одновременно громко прозвенел звонок.

— Черт побери! — выругался доктор и нажал кнопку связи, — Маккой!

— Это Спок, доктор…

— Конечно, кто же еще, — отозвался Маккой с «преувеличенной» вежливостью. — Я еще не закончил: результат будет примерно через час.

Наступило неловкое молчание его собеседника.

— Доктор, — обратился Спок, — меня сейчас не интересует листинг таксонометрических параметров, — Это меняет дело.

— Меня волнует, как вы оцениваете данные первого отчета, касающиеся грибков, по результатам предварительных микробиологических исследований.

— Спок, мой мальчик, — отозвался Маккой, — между нами: я не думаю, что авторы первого отчета действительно были в состоянии распознать какую-нибудь поганку, если бы таковая свалилась на них и после чего они бы обзавелись бородавками. Здесь есть одна особенность. — Какое-то время он рылся в кассетах на столе, затем прекратил это занятие. — Вне зависимости от личности исследователя, по крайней мере один вид грибков почти всегда описывается как четыре различных вида. Это происходит из за ошибок, связанных с множеством спорообразующих форм у одного и того же вида. Только Богу известно, сколько раз повторена ошибка такого рода в предварительных каталогах, да и в других, тоже. А так как решение проблемы дивергенции-эволюции в значительной степени связано с определением различий между мутирующими и алломорфными формами именно на этой планете, то, я думаю, что нам следует переоценить все, что изложено в первом предварительном обзоре. А этот отчет лучше использовать в качестве материала для компостной кучи.

Вновь на мгновение установилась тишина. Маккой собрался с мыслями.

— Доктор, мы с вами согласны, — произнес Спок. — Если я вас правильно понял, вы полагаете, что наш департамент в какой-то мере перегружен? Маккой вздохнул.

— Спок, вы вполне правильно меня понимаете. Если не сказать большего.

— Оценивая список сотрудников отдельных подразделений, — сказал Спок, — вероятно следует перевести часть персонала научного отдела в медицинский после того, как мы прилетим на эту планету и у нас появится время. Возможно, это будет на второй третий день после прибытия туда.

«Сейчас я нуждаюсь в сотрудниках, — подумал Маккой, — Но они нужны и научному отделу. Те планы по изучению и классификации, которые они готовят, составят основу для их работы в течение нескольких последующих недель…» Вслух он произнес:

— Это было бы неплохим решением, Спок. Даже, можно сказать, хорошим решением. Снова возникла долгая пауза.

— Ради Бога, замолчи и отправляйся подсчитывать электроны или что-нибудь в этом роде, — прервал его Маккой. При этом он, однако, улыбнулся. — Это будет но хорошо, а просто отлично. Что-нибудь еще?

— Нет. Спок заканчивает связь.

Маккой вздохнул, встряхнул головой и, отыскав этот «оскорбительный» отчет, сбросил кассету со стола в мусорную корзину, изготовленную в античном стиле, которую прислала ему дочь. Он некоторое время, замерев, смотрел туда, куда отправился отчет.

— Доктор, — раздался голос Лии из соседней комнаты, не хотите ли взглянуть на историю болезни?

«Вообще-то не хочу», — подумал он, но вслух произнес:

— Уже иду! — и отправился проверять результаты исследования костного мозга.

Планета на самом деле выглядела даже симпатичнее, чем на экране мониторов, Ее крошечный, еще очень далекий диск светился, словно вечерняя звезда в латунном отблеске лучей.

Кирк сидел и спокойно наблюдал, как Зулу умело управлял кораблем. Он проскользнул мимо нескольких внутренних планет системы, сочетание которых было благоприятным. Проход именно этим путем был абсолютно необязательным, но Кирк был восхищен профессионализмом Зулу; его заинтересовало, действовал ли тот, руководствуясь научно обоснованными возможностями, или просто захотел вновь увидеть такие красоты… А Спок уже сейчас, несмотря ни на что, проводил спектральные исследования каждого из внутренних миров, мимо которых они проходили.

«Зная Зулу, — подумал Кирк, — можно сделать вывод, что он действовал по двум соображениям сразу», Две из трех внутренних планет оказались скалистыми и лишенными растительности; на третьей была атмосфера, но всего лишь подобная той, что и на Венере, — полная газов, обладающих редуцирующими свойствами, да еще при высоком давлении.

Спок, проходя, выпустил радарный буй в атмосферу, напоминавшую кисель из азотной кислоты, и сразу же обратил свое внимание на четвертую планету — объект их интересов.

— Мушиная какашка! — произнес Зулу, с трудом сдерживая смех.

— Простите мистер Зулу? — удивился Кирк. Зулу громко рассмеялся.

— Это прозвище планеты, капитан, — ответил он. — Оно довольно популярно в научной среде из за ее малых размеров. Кирк тоже хохотнул.

«Муха» или «мушка» — такое латинское название было у этого созвездия. Впервые так назвал его наблюдатель с Земли — старый астроном Байтер. Традиция применения латинских названий перешла и на Южное полушарие, но когда закончились названия обычных животных и насекомых, в ход пошли более смешные обозначения.

— Вот, к примеру, сейчас мы находимся в той части космоса, название которой переводится, как что-то вроде «Воздушного Насоса», — заметил Кирк.

— В самом деле, — произнес Зулу. — Мы находимся на высоте межпланетной синхронизации, капитан. Оставаться здесь или перейти на стандартную орбиту?

— А как мистер Спок? — спросил Кирк. — Что-нибудь вам нужно на орбите?

— Нет, сэр.

— Тогда на стандартную, мистер Зулу.

— Вас понял.

Они подошли к планете совсем близко и начали обходить ее кругом. Моря оказались более насыщенного голубого цвета, чем это виделось им на экранах мониторов. Облака на большой высоте светились золотистым светом и больше походили не на облака, а на пенящиеся сливки в миксере. Континенты, проплывающие внизу, выглядели зелеными.