Зазвонил телефон, и Вера взяла трубку.

— Здравствуй, — услышала она голос Малевского. — Позвонил, чтобы поздравить с успехом. Дочь сказала, что ты теперь известный блогер и показала, где и что. Я в интернете редкий гость, но у тебя понравилось. Теперь буду часто заглядывать. Есть еще один вопрос. Черемшинского помнишь?

— У меня хорошая память, — ответила она. — Конечно, я помню Германа Вячеславовича.

— Он узнал, что мы больше не встречаемся и теперь просит у меня твой телефон или адрес. Давать?

— Не стоит, — отказалась она. — И времени мало, и появился жених.

— Поздравляю, — сказал Дмитрий Михайлович. — Не буду говорить о том, как я ему завидую.

— Уже сказали, — засмеялась Вера. — А поздравлять будете с браком, а это еще не скоро.

— И он еще думает? — удивился Малевский. — Или это вы не решили?

— Я уже, кажется, решила, — ответила она, — но в наших отношениях все очень непросто.

— Зря не дала телефон, — сказал глюк, когда она закончила разговор. — Трудишься без отдыха, а он нужен. Сходила бы куда‑нибудь с этим художником.

— Зачем мне старики? — опять засмеялась Вера. — Знаешь, я уже давно не девчонка, но почему‑то чувствую себя молодой.

— Мэнс сана ин корпоре сано, — изрек он. — По поведению похожа на девчонку.

— А при чем здесь тело? — не поняла она. — Думаешь, оно так влияет на мозг? Так я им больше не думаю.

— Тело и душа тесно связаны, — объяснил глюк. — У тебя сейчас тело юной и сильной женщины, поэтому такой настрой. Хочешь любви такого узника, как я, а не подумала о том, как придется терпеть еще десять лет. Сейчас я твои развлечения переживу, а потом буду мучиться и страдать из‑за отсутствия тела, и ты пострадаешь из‑за того же. Тел вокруг будет навалом, но ты мне не сможешь ни с кем изменить.

— А почему нельзя занять чье‑нибудь тело? — задумалась Вера. — Твоя душа не войдет в зародыш, но во взрослого человека должна войти. В моем теле вообще две души.

— В тебя душу впихнули с помощью техники, а сам я в кого‑нибудь попасть не могу. Для этого нужно освободить тело от души хозяина или вырастить тело, в котором нет души. Я тебе говорил об этом способе продления жизни, когда уже не работает омоложение.

— Изгнать бы душу из какого‑нибудь красивого мерзавца, — размечталась она. — Впихнули бы в него тебя, и не пришлось бы ждать.

— Не те у вас возможности, — сказал глюк. — И душу можно выгнать, и тело вырастить, но все это только с техникой моего мира. Когда‑то было оружие, которым можно было уничтожать души. Удар той энергией, которой они питаются, может уничтожить сотни миллионов людей. Останутся тела, которые продолжат заниматься привычными делами, но будут лишены эмоций. Такая жизнь по инерции продлится несколько лет, а потом все начнут умирать из‑за нарушения энергетики тел.

— А твое тело? В нем ведь нет души?

— Только вложенная в мозг программа, имитирующая эмоции. Но его каждый день заряжают. Хватит мечтать, лучше займись делом.

— Сейчас займусь, только ответь на один вопрос. У нас можно создать такое оружие? Не для миллионов, а для одного человека?

— Принципы я знаю, — ответил глюк, — но нужно работать годы, и вам ни в коем случае нельзя давать такие знания. Сами все узнаете лет через двести. Хватит вопросов, займись памятью. Когда с ней разберешься, легко справишься с остальным.

Вера ушла в спальню, легла в кровать и привычно оставила тело. Она знала, как добиться параллельного чтения памяти, но знать и уметь — это не одно и то же. Ну не получалось у нее разделение сознания! Глюку легко говорить о работе с памятью, а она уже начала терять веру в то, что эта работа даст результаты. Чего‑то она не понимала или делала неправильно, а он не мог ее проконтролировать со стороны. Раньше Вера и от того, что удалось достичь, была бы на седьмом небе от счастья, но общение с глюком ее изменило. Теперь достигнутое не устраивало и хотелось большего. Она во всем уперлась, как в стену, и чувствовала, что дело в ней и дальше не продвинуться, сколько ни занимайся. Позанимавшись час без всякой пользы, Вера вернула управление телом. Глюк чувствовал ее состояние, поэтому не стал спрашивать о результатах, а направил за компьютер.

— Не забыл, что мне обещал насчет воспоминаний? — напомнила она.

— Души не забывают, — ответил он. — Кстати, мне будет нужна твоя помощь в ведении блога.

— А что я могу сделать такого, что не сделаешь ты? — спросила она.

— Я выискиваю интересную информацию по всему интернету, а потом творчески подаю ее твоим читателям, — сказал глюк, — но такой информации всегда мало, а одними рассуждениями многих не привлечешь. Я могу с помощью своих программ завалить сеть ссылками на твой блог, и его будут смотреть миллионы, уже смотрят. Но сохранить аудиторию трудно, для этого нужно постоянно подогревать интерес у самых разных людей.

— И где я тебе достану такую информацию?

— Способов много. Познакомься с кем‑нибудь из корреспондентской братии. У них в отдел писем чего только не приходит, и далеко не на все реагируют. Дашь много денег, так он будет работать не столько на газету, сколько на тебя. И таких информаторов может быть несколько. Они тебя завалят информацией, мало у нас, что ли, садиков с садистами–воспитателями?

— Неужели много? — изобразила удивление Вера. — Знаешь, что‑то мне не хочется этим заниматься. Может, ты сам?

— Могу и сам, — согласился он, — только тебе придется доверить мне свое тело для таких вылазок. А я потом покажу тех, с кем общался, и расскажу, о чем говорили, чтобы ты была в курсе своих похождений. Можешь использовать это время для занятий с памятью.

— Не угробишь? — спросила она. — Ладно, согласна, только если это будет не слишком часто, а то войдет в привычку, и уже не захочешь возвращаться в мужское тело. Будем с тобой жить в моем по очереди, так сказать, два в одном. И смотри, не лезь в ислам, а то отгребем неприятности. Выставил меня на всеобщее обозрение, теперь какому‑нибудь придурку со сдвинутыми на почве религии мозгами найти труда не составит. Надеюсь, это не входит в тот перечень трудностей, который ты для меня готовишь? А то ведь грохнут обоих.

Пока глюк работал с компьютером, Вера безрезультатно возилась с памятью. Через час с небольшим он вернул тело. Перед тем как выключить компьютер, она прочитала отредактированные главы. Они были настолько лучше ее перевода, что на глаза навернулись слезы. Глюк сразу все понял.

— Мастерство не достигается сразу, — утешительно сказал он. — Переведешь несколько книг…

— Не буду я никуда вылезать, — всхлипнув, отозвалась Вера. — Я бездарь, и все мои достижения, да и то с твоей помощью — это тело и память. Ну освою я ее полностью, и что изменится? Буду еще быстрее думать и легко разберусь с вашей музыкой или со знаниями твоего мира. Книги лучше писать не буду. Все ворованное, начиная с денег и заканчивая искусством. Хотела внести хоть что‑то свое, и не получается! Многие и так прочитают из‑за сюжета, но мне хочется большего! И в этом виноват ты! Все время разжигал во мне честолюбие, манил перспективами и подталкивал в спину. Мало я вкалывала? А сейчас топчусь на одном месте и чувствую, что достигла своего потолка!

— Ты просто устала, — сказал глюк. — Примерно то же самое было, когда ты собирала память.

— Предлагаешь выйти на улицу и подраться? — вытерев слезы, спросила Вера. — И что это изменит? Я чувствую, что это злостью или отдыхом не уберешь. Ты обещал, что я с твоей помощью стану супером, а получился бездарь с большими возможностями!

— Так уж и бездарь, — не согласился он. — Ты очень многому научилась и знаешь…

— С моей памятью это нетрудно, — перебила она глюка. — Хватит меня утешать, пойду смотреть записанное. Попробую разобраться в том, что ты за человек.

Глюк не поскупился, и даже с ускоренным восприятием Вера смотрела его воспоминания до самого сна. Заодно узнала имя, которое ей понравилось, как и сам хакер. В самом конце прослушала все три записанных мелодии. Пришлось опять вытирать слезы.