Были и другие объяснения. Он представлял себе религиозный алтарь, скрытый за тем огромным валуном. Черная полоса могла быть церемониальной дорогой к алтарю.

Все эти мысли тешили Макса, получившего надежду, и способствовали скорому выздоровлению. Через неделю он уже вернулся к своим обычным занятиям: рыбалке и охоте. Максу следовало запастись хорошенько, ведь впереди его ждало долгое путешествие и возможная встреча с хозяевами фиолетовой планеты.

Они втроем сидели в каюте, когда по всей «Надежде» полностью отключилось электричество. Свет погас без всякого предупреждения. Страх черным пятном выплеснулся быстрее, чем она смогла, как всегда, взять себя в руки. «Вот, Даша, вы и приехали. Господи, ты ведь знала, что эта идиотская затея ни к чему хорошему не приведет! Как же ты могла отпустить Тину с Лизаней, да еще и сама согласиться на это безрассудство?!»

От этих тягостных мыслей Дарья Федоровна очнулась, когда в метре от нее в непроницаемой темноте начала хныкать Лиза.

Если ей, старой стерве, как миссис Железная сама себя иногда называла, было страшно, то как же должно быть страшно маленькой четырехлетней девочке?!

Дарья Федоровна встала, нащупала в кромешной тьме Тину, которая уже добралась до дочурки, и они сели, обнявшись, в невероятном волнении.

– Наверное, какая-та пустяковая авария… – тихо проговорила в темноте Тина, поглаживая Лизу по голове. – Не волнуйся, солнышко, сейчас все починят, и снова будет светло.

– Мама, мне стласно, – прохныкала Лиза.

– Не нужно бояться. Этим кораблем руководят настоящие герои. Для них это пустяковое дело. – Тина старалась сделать веселый голос, но ей самой было страшно до слез. Она представила на секунду, как в безмолвной тишине их тела миллионы лет могут скитаться по бесконечному космосу. – Ох, – многозначительно вздохнула она и только крепче обняла Лизу. Та просто дрожала от страха.

– Вот они сейчас там копаются в своих винтиках и гайках, а обычные люди должны сидеть здесь в кромешной тьме. – Дарья Федоровна начала ворчать привычным тоном, пытаясь заменить страх раздражением. – Пусть только включат свет. Я вам там покажу кузькину мать.

После сказанного повисла пауза.

– Куськинумать, – задумчиво повторила Лиза.

– Мама! – шепотом, но с явным укором прошипела Тина.

Они просидели в темноте еще около десяти минут. Тина с Дарьей Федоровной наперебой пытались отвлечь Лизу, а сами волновались все больше. Вспоминали все, что только возможно. Лиза вдруг задала традиционный вопрос.

– Мама, а когда мы плилетим на Малс, папощка уже будет там?

Тина ничего не ответила, а Дарья Федоровна почувствовала напряжение, повисшее в воздухе. Тина сейчас была вся на нервах. После длительной паузы она начала говорить.

– Понимаешь, Лиза. Я должна тебе сказать одну вещь.

Голос у Тины дрожал. Если бы Лиза была чуть постарше, то одного этого хватило бы, чтобы все сразу понять. В этой давящей темноте Тина вдруг почувствовала невообразимую тоску. На нее навалилась усталость от этих бесконечных выдуманных историй о Максе, и ей захотелось, как ни безрассудно это было в сложившейся ситуации, прямо сейчас объяснить ей правду.

Догадавшись, что происходит, Дарья Федоровна, не давая Тине опомниться, быстро затараторила.

– Ах, Лизаня, если бы ты знала, как папочка тебя любит и какие огромные и пламенные приветы он тебе передает, как он скучает по нам всем и по тебе в особенности! Вот прилетим на Марс, потом к нам прилетит папа, и вместе закатим большую дискотеку.

Было бы светло, Дарья Федоровна сейчас кидала бы в сторону Тины укоряющие взгляды. Вместо этого она прямо таки впилась ногтями ей в плечо, давая понять, что запрещает говорить  то, что она задумала. Да Тина уже и сама опомнилась, почувствовала стыд и больше не заикалась даже о «важных вещах».     

Наконец в динамиках что-то зашуршало и как гром в ясный день протеленькал информационный позывной. Все пассажиры «Надежды» замерли в ожидании.

– Уважаемые пассажиры. Произошла небольшая поломка, которая сейчас устраняется. – Проговорил приятный женский голос. Тон голоса без тени беспокойства сразу же всех расслабил. Голос между тем продолжал:

– Капитан был вынужден отключить все системы для проведения диагностики. Тестирование только что завершилось. Все системы в норме. Просим вас оставаться на своих местах и сохранять спокойствие. В течение часа питание систем будет восстановлено.

В один голос все пассажиры, закрытые в своих темных каютах, выдохнули. За тонкими стенами послышались отдельные одобрительные возгласы. Напряжение как рукой сняло.

Спустя полчаса свет был включен. Во время аварийного отключения корабль продолжил вращение по инерции, поэтому гравитация в каютах сохранилась. Еще через полчаса мерный рокот двигателей дал знать о том, что полет продолжается.

После происшествия все пассажиры были в поднятом настроении. Известно, что люди после пережитого без последствий испуга всегда чувствуют эмоциональный подъем. Так и пассажиры «Надежды» выходили из своих кают и приветствовали друг друга в коридорах, как будто были уже сто лет знакомы. Капитан,  сидя в своем кресле, наблюдал на повисшей в воздухе картинке за пассажирами. Он задумчиво сказал сидевшей рядом доктору Джейни.

– Пожалуй, Джейни, небольшой стресс пойдет им всем на пользу. Теперь у них, как говорят психологи, пережитая совместная реальность. Могу поспорить, что к вечеру они все там раззнакомятся. А вы  хотели какие-то им мероприятия устраивать.

Джейни, которая несколько минут до этого умоляла капитана сделать побыстрее объявление, только сейчас оценила всю глубину этой задумки. Как же она была зла! Не взирая на субординацию, она требовала сделать заявления, грозя капитану проблемами со здоровьем пассажиров. Он все-таки дал ей возможность сделать объявление. Именно ее спокойный тон прозвучал только что в динамиках «Надежды». Но только все это произошло уже после того, как она готова была наговорить много лишнего.

Каливан от души позабавился ее праведному гневу, но как человек, превыше всего ставящий дисциплину, все-таки дал ей наряд вне очереди за нарушение субординации. И снова, как в случае с Ником, его подчиненная чуть ли не с благодарностью приняла наказание. Теперь-то она поняла, что опытный капитан с холодным расчетом всего за несколько минут решил проблему, которую она собиралась решать ближайшие две недели полета. Судя по тому, что она видела своими глазами на картинке с камер, капитан был прав. Совершенно незнакомые люди приветствовали друг друга, пожимая руки, похлопывая по плечам и обнимаясь.

Тина с дочерью и мамой тоже вышли в коридор. Оставаться в каюте совсем не хотелось. В коридоре, все время закругляющемся вверх, они встречали радостных людей. Какая-то женщина подошла к Тине вся в слезах, и Тина не смогла удержаться от порыва и обняла ее. Рядом с женщиной стояла маленькая девчушка примерно того же возраста, что и Лиза. Она, в отличие от матери, не выказывала особенных эмоций и поглядывала по сторонам.

– Ах, простите меня. Я такая плакса. Мы тут одни с Никочкой, – стала извиняться перед Тиной женщина.

– Вы тоже без мужа? – удивленно спросила ее Тина.

– Ах, нет. Муж есть, но он член экипажа. Мне было так страшно. Вот Ника у нас не из робкого десятка. Вся в папу.

Тем временем Ника уже вовсю знакомилась с Лизой. Дарья Федоровна, склонившись над девочками, рассказывала им, как правильно знакомиться.

– Вы знаете, вы мне так понравились, – непосредственно заявила женщина. – Давайте будем друзьями, а то на этом корабле невообразимо скучно. Даже поговорить не с кем. Я Нелли. – Она протянула руку Тине.

Такая прямота как-то сразу пришлась по душе Тине.

– А я Тина. Это моя мама – Дарья Федоровна, а это…

– Лиза! – перебила ее Ника.

– Ника, нельзя перебывать старших! – тут же пожурила ее Нелли.