Они вместе пошли по коридору вслед за всеми переселенцами: в зал отдыха – обменяться впечатлениями. Там они нашли подходящую лавочку и спустя немного времени уже обсуждали всевозможную дребедень, а малые бегали вокруг них, играя в какие-то свои, известные только им, игры.

В динамиках звучала классическая музыка, время от времени прерывающаяся объявлениями. Из этих объявлений они узнали, что со следующих суток на корабле вводится строгий распорядок дня. Подъем в семь часов, после чего обязательные утренние упражнения в своих каютах. Специальные компьютеры и тренажеры, которыми были оборудованы все каюты, должны были четко регистрировать факт занятия.

Как уверял голос в динамиках, для каждого пассажира была разработана специальная программа физических упражнений, которой каждый был обязан следовать.

 При слове «обязан» многие недовольно поежились. Для людей, покинувших Федерацию, высшей ценностью своей признающую демократические свободы, услышать это слово по отношению к таким банальностям, как утренняя зарядка, было немного необычно. Но закон на корабле был строг, и за невыполнение правил можно было даже схлопотать наказание в виде исправительных работ или штрафов.

Физическими упражнениями все не ограничивалось. Организаторы программы переселения решили, что людям будет гораздо легче перенести однообразие длительного перелета, если их по уши загрузить работой. А поскольку особой работы на корабле не было, было решено заменить ее на обучение. В течение семи следующих дней каждый переселенец обязан (опять же) выбрать набор предметов для изучения, чтобы хватило на весь полет. Все эти обязанности не стали новостью ни для кого, поскольку доводились до них на семинарах на Земле. Так что особенно никто не возражал.

После зарядки и обязательного душа – завтрак, который поступал в каюту по каким-то скрытым в стенах каналах. Далее – свободное время до обеда.

Именно то, как на корабле проводить свободное время, сейчас живо обсуждали три женщины. Хоть вариантов было немного, выбор все же был. Дарья Федоровна собиралась по большей части проводить время в библиотеке. «Есть так много классических произведений, на которые как-то не хватило времени. Теперь уж его у меня будет вдоволь», – говорила она остальным.

Тина планировала посещать вместе с дочуркой три-де-арт. Еще на Земле она очень интересовалась этим видом искусства. Три-де-художники закрывались в небольшой комнате с белыми стенами, полом и потолком. Когда входишь в такую комнату, то поначалу слепит глаза от белоснежного света вокруг. Специальный голографический генератор может строить непрозрачное изображение в любой точке пространства.

С помощью голосовых команд можно вызывать палитры кисти и множество других инструментов, а потом прямо в воздухе рисовать!

Один только раз Тине довелось попробовать это развлечение случайно, когда она готовилась к очередному развлекательному проекту по работе. Ей тогда очень понравилось. Мало того, что собственными руками можно было создать яркие трехмерные картины, но потом их с помощью специального устройства можно было превратить в цветную пластиковую скульптуру.

На «Надежде» собственную скульптуру нельзя было построить, но итого достаточно было, что можно было вдоволь повеселиться вместе с четырехлетним ребенком.

Дик Каливан с момента аварийной остановки двигателей стал еще более сосредоточенным и угрюмым, чем ранее. Теперь он понимал, что все эти моделирования и проработки миллионов различных ситуаций – лишь забавы ботаников, сидящих в офисах. Такой себе болт, размером не больше указательного пальца, привел к тому, что пришлось выключить все систему на целых два часа. Сколько еще разного мусора блуждает в пространстве? Разве кто-то знает ответ?

Но вот этот болт был свидетелем трагедии, а может быть, наоборот, чьего-то спасения. Жаль, не было времени провести расследование. О гибели Макса Армистова капитан Каливан ничего не слышал. В то время в космосе случалось много всяких происшествий. Так что и это осталось особо незамеченным.

Столкновение заставило «Надежду» отклониться от курса. Это было небольшое изменение, но маршрут к Марсу был проложен заново. Это незначительное, казалось бы, событие вернуло Каливана к мысли о том, что рассчитывать можно только на себя и свою команду. А вот провидение всегда будет подбрасывать разные штучки. Каливан был как раз тем человеком, который не боялся провидения. Он только относился к нему серьезнее других.

Еще месяц прошел с того дня, когда Макс стоял на вершине горы и пожирал глазами свою вожделенную находку. Теперь к ежедневным отчетам для Тины и Лизы прибавился еще один ритуал. Он открывал фотографию, сделанную тогда на вершине, и подолгу рассматривал черную полоску.

Когда первый восторг минул, он попробовал взглянуть на нее критично, но так и не нашел, к чему придраться. Черная абсолютно ровная полоса выделялась контрастом на бледно-желтом песке. Макс сделал снимок в самом высоком разрешении и с помощью цифрового увеличения мог рассматривать то, чего не видел глазами. Но и это не добавляло аргументов против. Перед ним, очевидно, было рукотворное сооружение, а тайна его происхождения, бесспорно, была скрыта за куском скалы.

Макс подолгу не мог заснуть и все рисовал в своем воображении картину будущих открытий. Как ни рвалась его душа тут же выступить в путь, здравый смысл подсказывал, что к путешествию нужно хорошо подготовиться. Возможно, то, что он найдет там за скалой, потребует продолжения пути. И ему в этом пути совсем не хотелось тратить время на добычу пропитания.

Он много охотился и сейчас возвращался с очередного выхода в лес. На спине, держа за задние ноги, он нес теплого еще хрюка, и был весьма доволен добычей. Звезда уже клонилась к горизонту, и Максу нужно было спешить, чтобы выйти из леса засветло. Под тяжестью хрюка он слегка наклонил спину, глядя себе под ноги.

Он, скорее, почувствовал, чем услышал движение за спиной, и прежде, чем успел осознать происходящее, инстинктивно подогнул ноги и распластался на земле. Этой встречи Макс с трепетом ожидал почти все время, и он точно знал, что когда-нибудь это случится. Животное снова напало сзади и снова промахнулось. Несмотря на то, что он сотни раз прокручивал в голове то, как это может случиться, Макс лежал не в силах шелохнуться, слушая гулкие удары своего сердца. Где-то в нескольких шагах от него находилось огромное чудовище, желающее его съесть. Не убить – в том понимании, в котором мы привыкли применять это слово, а именно съесть, сожрать. Оно не станет трудиться, чтобы убить его, прежде чем начать есть. У него нет смысла просить пощады. От него не убежишь – нужно драться за жизнь. 

Кровь застыла от страха. Макс несколько секунд был как парализованный, но инстинкт самосохранения требовал действий, поэтому Макс постарался взять себя в руки.

Он все еще лежал на земле. На этот раз все его оставшиеся пальцы были на месте. Животное промелькнуло над ним тенью, не издав ни звука, и мягко опустилось на волосатые лапы в метрах семи от него.

Макс знал, что сейчас ему нужно было встать, но, черт возьми, как же сложно было это сделать! Адреналин сковывал его мышцы, и только в голове ясно стучала мысль: «Вставай или умрешь! Вставай или умрешь!» Сделав над собой усилие, он поднялся и встал в полный рост. В сознании образ животного уже стерся, и сейчас в свете заходящей Звезды можно было рассмотреть его внимательно.

Оно стояло на задних лапах, вперив взгляд необычно умных глаз на коротких ножках, торчащих из головы, прямо в глаза Максу. Всклоченная длинная черная шерсть покрывала все тело, но даже под этим одеялом можно было рассмотреть мощные мускулы. Животное стояло неподвижно, как будто пытаясь разгадать замысел Макса. Только едва видно поднималась и опускалась грудь.

Макс наконец очнулся от первого шока и вспомнил, что ему нужно было делать. Медленно он потянулся рукой к колчану стрел, который висел за спиной. Его движения были плавными. Он надеялся, что животное не увидит в этих движениях ничего угрожающего. «Господи, сделай так, чтобы оно решило подольше на меня посмотреть!» Подумав об этом, Макс поднял лук и стал медленно натягивать тетиву. Руки его предательски дрожали. «Промах – и тебе конец, Макс. Что бы ни было, целься хорошо». Было так тихо, что самым громким звуком вокруг был скрип тетивы, натянутой до предела. Вся живность вокруг замерла. Фиолетовый лес ожидал развязки.