– Во имя бронзовых копыт Котора! – выдохнул Дитрих, отрываясь от Алланы, не выпуская её, однако, из кольца своих рук. – Это ещё что за фокусы такие?!

– К-какие фокусы? – пролепетала совершенно растерянная леронийка, глядя на Кесслера окосевшим взором.

– Язык свой зачем мне надо пихать в рот? Это же всё маскировки ради, ванг шиист! Зиркс прошёл мимо нас и нихрена не заподозрил!

– Это… хорошо… – Аллана явно пребывала не в своей тарелке после этого «маскировочного» поцелуя. – Но тогда зачем надо было меня так прижимать к себе?

– Я что, должен был целовать тебя, находясь в метре от твоих губ, что ли? – усмехнулся дакарец. – Док – не смеши меня! Кстати – ведь тебе понравилось, разве нет?

– Хрм… пшш… – только и сумела выдавить из себя девушка, пытаясь привести себя в порядок.

– Эге, да тебя совсем развезло, док! – забеспокоился Кесслер. Он осторожно взял девушку за руку. – Я что – перестарался, что ли?

– Н-нет… не перестарался… – Аллана отвела глаза. – Но я сама от себя такого не ожидала…

– Того, что язык свой мне в рот пихать станешь? – хмыкнул Дитрих, видя, что леронийка начинает приходить в себя. Вот только глаза у неё были, словно у укушенной дакарской степной гадюкой домашней кошки-фелии. – Слушай, я без задней мысли всё это проделал. Правда, маскировки ради. Если я тебя этим обидел… хотя фрайга лысого я тебя обидел! – хохотнул наёмник. – Тебе же понравилось!

– Слушай, дакарец – ты всегда такой нагловатый? – прищурилась леронийка. – А тебе разве не понравилось?

– Не скрою, мне было приятно, – Дитрих не отрывал от Алланы своих серо-зелёных глаз. – Я уже говорил, что ты очень красивая девушка и вполне способна вызвать у мужчины естественную реакцию. Нет, не ту, о которой ты, возможно, подумала… – он оглянулся через плечо. – Соко уже ушёл. А ты заметила тварь, что с ним приехала?

– Полагаешь, я была в состоянии что-либо замечать?

– Ну… наверное, нет.

– А кто с ним был?

– Маркабианин.

– Мар… О-о! Но при чём тут Зиркс?

– Это очень интересный вопрос, – нахмурился Кесслер. – Но он очень хорошо вписывается в мою теорию о причастности маркабиан к смерти Озана.

– Ну да, если четырёхглазые начинают попадаться там, где их по определению быть не должно, то это и вправду наводит на нехорошие мысли. И что мы будем делать?

– Мне не очень хочется тебя подставлять под бластеры, док…

– Кесслер – ты меня уже достал со своим «док»! У меня имя есть, вообще-то!

– Имя есть. – Дитрих остался абсолютно невозмутим. – И оно, надо признать, тебе очень идёт. Ладно, постараюсь больше не называть тебя «док». Хотя это будет непросто.

– Да что…

– Сейчас не время для пустых разговоров, Аллана! – нахмурился наёмник. – Пошли!

И он подтолкнул её по направлению к дому, в котором, если верить данным, полученным с сервера местного отделения СКБ, проживал Кайран Зиркс, являющийся доверенным лицом Фрица Делиоса.

Войдя внутрь здания, наёмник и леронийка очутились в просторном холле, пол которого был выложен плиткой из гранитной крошки и покрыт коврами с Джастринаса, известного своими коврами во всём Триумвирате. Конечно, до знаменитых на всю Галактику ковров с Сансифара джастринасским коврам было далеко, но они по праву занимали на галактическом рынке второе место. В центре холла располагался бассейн идеально круглой формы с облицованными ирокинским мрамором бортиками и с фонтаном в виде какого-то чудища в середине, из широко раскрытой пасти которого величаво изливалась струя прозрачной воды. Расставленные в художественном беспорядке кожаные диваны для посетителей были пусты, а за дежурной стойкой со скучающим видом восседал пожилой виндикани, держащий в руках какую-то местную газету. Больше никого в пределах прямой видимости не наблюдалось.

Дитрих сделал знак Аллане и уверенно направился к стойке, при этом леронийка заметила, как изменилась походка дакарца. Только что он был самым обычным посетителем, который зашёл к кому-то в гости, но вот уже в его поступи явственно читается смерть. Почему Аллана так решила, она и сама не поняла – ведь до этого у неё не было никакого опыта общения с подобными Кесслеру разумными. Но так было, и девушка совершенно неожиданно для себя сравнила Алдира Крейна и Дитриха Кесслера, словно ставя их на одну доску. Сравнение выходило отнюдь не в пользу машиностроительного магната, хотя того тоже нельзя было назвать хлюпиком – Крейн уделял немало времени физическому совершенствованию своего тела и добился в этом неплохих успехов, что Аллана когда-то видела воочию. Однако против Кесслера мускулы Крейна ничего не значили. Леронийка вспомнила, как походя дакарец разделался на Вольной с пятью насильниками, и попробовала представить на его месте Крейна. Скорее всего, те пятеро там бы его и оставили, в том мусорном контейнере. Правда, Крейн хвастался как-то, что он изучал древнее леронийское боевое искусство уттара-кхуру, однако Аллана сильно сомневалась, что эта система рукопашного боя, созданная в глубокой древности монахами Эвинора, сможет хотя бы на десять очков опередить бинду – дакарскую школу рукопашного боя. Кесслер ничего ей не показывал из приёмов бинду, но ведь существует же Интерстар. Доктор Родан нашла информацию об этой школе рукопашного боя. Если приёмы уттара-кхуру изначально были ориентированы на то, чтобы отвадить у нападающего желание затевать свару, то бинду было целиком ориентировано на уничтожение врага. Причём жестоко и беспощадно.

Портье заметил идущего в его сторону незнакомца и, отложив в сторону газету, внимательно воззрился на Кесслера.

– Здравствуйте, – поприветствовал его Дитрих на виндикани, подходя к стойке.

– И вам доброго дня, – неспешно отозвался портье. – У вас какое-то дело, уважаемый?

– Я ищу одного человека и я очень сильно подозреваю, что он проживает в этом доме. Не могли бы вы помочь мне в этом вопросе?

Дакарец улыбнулся – одними уголками губ. Глаза же охотника за головами оставались холодными и внимательными.

– А имя того, кто вас интересует, вам известно? – спросил портье.

Виндикани явно не относился к числу недалёких умом разумных и он сразу просёк, что заглянувший сюда «на огонёк» человек в простом недорогом наряде вовсе не тот, за кого себя выдаёт. Скорее всего – охотник за головами. Однако портье ничем этого не показал. Чем меньше знаешь – тем крепче спишь.

Аллана Родан уже подходила к дакарцу, когда тот совершенно неожиданно резко дёрнулся в сторону – в её сторону – и резкой подсечкой сбил её с ног. Девушка не успела толком ни понять, что происходит, ни испугаться – она лишь почувствовала, как поверху прошелестел раскалённый заряд плазмы, вдребезги разнёсший изящную деревянную кадку с каким-то местным растением.

Кесслер, деактивируя нанофляж «крестоносца» и выхватывая оба бластера, метнулся влево, уходя с линии огня, но не стреляя. Из бронированного воротника веером выдвинулся шлем, полностью закрывший голову наёмника.

Леронийка, вытащив из кобуры на своём бедре бластер, ужом поползла к бассейну, прекрасно понимая, что Дитриху она ничем не сможет помочь. Новый заряд плазмы пролетел поверху, разнеся вдребезги электронное табло над стойкой портье, который проворно забился под неё, успев нажать, впрочем, «тревожную» кнопку вызова местных правоохранителей. Что, разумеется, не входило в планы Кесслера.

Охотник за головами бросился в направлении ведущей наверх лестницы, откуда, собственно, и вёлся огонь из плазмагана, однако сам он не стрелял. Аллана, прижавшись к бортику бассейна, осторожно выглянула из-за него, чтобы быть в курсе событий, и замерла, поражённая увиденным.

Доселе она никогда не предполагала, что живое существо может двигаться так, как сейчас это проделывал Кесслер. Разумеется, о дриблинг-режиме передвижения мастера бинду она никогда не слышала, а именно так сейчас и двигался дакарец. Он словно превратился в штрихпунктирную линию, размазанную и расплывчатую, в которую было очень трудно попасть.