Возникший на планете под названием Мекара, что находилась неподалёку от Туманности Оберон, Культ Великого Бога Смерти получил распространение, в основном, среди декадентствующих кругов и среди тех, кому по тем или иным причинам не повезло в жизни. Проповедники культа объясняли послушникам, что по ту сторону жизни существуют врата, ведущие во Вселенную Смерти, где тех, кто примет философию культа и переродится, ожидает сам Великий Бог Смерти, восседающий на своём троне, который, в представлениях проповедников, был почему-то сделан из легированной микростали. Было бы куда логичнее, если бы трон был изготовлен из костей и черепов, но Кесслер не вдавался в причудливую логику психопатов. Что самое плохое – так это то, что для достижения этих самых врат требовалось совершить ритуальное самоубийство. Причём довольно болезненным способом – через «купание» в котлах с кипящим маслом. Разумеется, такой участи для своего единственного ребёнка вице-губернатор Обарел не хотел, потому и обратился за помощью к дакарцу.

Охотник за головами выяснил, что культисты на Йорагисе обосновались в труднодоступном районе, известном как плато Москани, куда можно было попасть только по воздуху. Может быть, культисты и имели в своём распоряжении системы ПВО, но «Охотник» Кесслера без каких-либо помех добрался до плато и приземлился на нём неподалёку от лагеря культистов. Скорее всего, засечь укутанный в «саван» полевой защиты звездолёт культисты были просто не в состоянии, потому-то посадка и прошла без помех. Но периметр лагеря охранялся теми самыми роботами модели «шатта», причём перепрограммированными каким-то рукожопым умельцем. Любой объект, возникший за пределами периметра и не подающий опознавательных кодов, немедленно уничтожался машинами – обычные роботы этой модели сначала пытались наладить вербальный контакт с объектом, и только не получив ответа и подвергнувшись агрессивным действиям, применяли оружие. Эти же «шатта» открыли по Кесслеру огонь, едва лишь дакарец очутился в пределах видимости их детекторов. А вооружены они оказались неплохо – спаренные лазеры «крольд», масс-драйверные пулемёты калибра 14,5 мм, ракетомёты «фаалгас» и струйные огнемёты. Но Дитриху, тем не менее, удалось проникнуть в лагерь и в возникшей суматохе найти там дочь вице-губернатора. Фалько подвёл к лагерю культистов корабль, и на прощание Кесслер сбросил вниз пятикилотонную атомную бомбу – Обарел ясно дал понять наёмнику, что терпеть этих психов на Йорагисе он более не намерен. Потом были разговоры о том, что Корто Аскурри и Служба Космической Безопасности провели широкомасштабную совместную операцию против культистов…

Стоящие в карауле роботы при появлении в коридоре жандарма и наёмника туту же развернулись в боевое положение, нацелив на них мощные парализаторы. Сопровождавший Дитриха жандарм-виндикани предъявил одному из роботов свой ЭМ-жетон и пропуск, который лейтенант Шинте оформил для дакарца, которые тот тщательно просканировал, после чего отодвинулся в сторону, давая возможность пройти к двери. Второй робот протянул свою массивную конечность в сторону вмонтированного в стену пульта управления дверью и набрал на сенсоратуре некий код. Где-то в толще стены зажужжали сервомоторы, и тяжёлые бронированные створки начали медленно расходиться в стороны, открывая проход в тюремный блок.

Длинный коридор, ярко освещённый белым светом фотонных ламп, был вымощен полированной до зеркального блеска плиткой из псевдомрамора и тянулся вперёд, насколько хватало глаз. Как пояснил Кесслеру его провожатый, блок для задержанных занимал четыре подземных уровня, с третьего по шестой, и был рассчитан на одновременное содержание шестисот арестованных. Сейчас блок был заполнен едва ли на треть, в основном, то была разнокалиберная мелочь. Типов наподобие Зиркса было всего пятеро, гельх был шестым, и всем пятерым мера наказания уже была определена, оставалось лишь дождаться прибытия на Фаффхрд тюремного транспорта.

Жандармский сержант подвёл Кесслера к бронированной двери с номером «228» и вставил в прорезь считывателя электронный ключ. Взглянул на наёмника с нескрываемым интересом.

– Лейтенант сказал, чтобы я вас подождал здесь, в коридоре, – проговорил виндикани. – Вы там не слишком усердствуйте только.

– Я постараюсь, – кивнул сержанту дакарец.

Жандарм хмыкнул на эти слова охотника за головами и вытащил ключ из прорези. Где-то загудели сервомоторы и тяжёлая дверь полуметровой толщины не спеша отъехала в сторону, давая возможность Кесслеру войти внутрь небольшой – четыре на три метра – клетушки, всё убранство которой состояло из крохотного металлического столика, намертво приваренного к полу, длинной и узкой лежанки из литого пластика, прикреплённой к одной из стен, крохотного санузла, расположенного за пластиковой перегородкой, и висящего под потолком небольшого стереовизора. Больше в камере ничего не было.

Кайран Зиркс полулежал на лежанке и смотрел какую-то передачу по одному из местных каналов, скрестив ноги и закинув руки за голову. При звуке открывающейся двери гельх лениво взглянул в ту сторону – и едва не свалился на пол при виде того, кто вошёл в его камеру.

– К тебе гость, Зиркс! – провозгласил жандарм. – Он хочет с тобой поговорить!

– Какого хера?! – сдавленно выдохнул Зиркс, пытаясь принять сидячее положение. – На кой он мне тут сдался?!

– Я не знаю, – безмятежно отозвался сержант. – Мне всего лишь велено его сюда проводить. Ваши проблемы меня не касаются. – Виндикани слегка толкнул Кесслера в спину. – Если что – я за дверью.

– Ага, – отозвался Дитрих, входя в камеру и глядя на Зиркса так, как смотрит на свою жертву заратустранская степная гадюка.

За спиной дакарца затворилась дверь камеры, оставляя его наедине с гельхом.

– Поговорим, Зиркс? – Кесслер окинул быстрым взглядом убранство камеры.

– О чём мне с тобой разговаривать, курва дакарская? – просипел гельх, старательно пытаясь стать ветошью. У него, естественно, это плохо получалось, так как разумному существу довольно затруднительно стать ветошью. – И какого хера вообще здесь происходит?! Ты же должен быть арестованным, как и я!

– Тебе должно быть известно, Зиркс, что арестовывают в этой Галактике только соко, а я, как ты, наверное, это заметил, не принадлежу к их числу, – сказал Кесслер, проходя на середину камеры. – Кто первым начал стрельбу в том доме, а? Я?

– Чего ты хочешь?

– Где Бешеный?

– Кто?

Кесслер покачал головой и ещё на пару сантиметров приблизился к Зирксу. Гельх взвизгнул и попытался раствориться в стене. Разумеется, из этого ничего не получилось, так как изменять атомную структуру своего тела Зиркс не умел.

– Смотрю, ты у нас мазохист! – усмехнулся Дитрих, подходя вплотную к гельху и нависая над ним, как крейсер проекта «881» – над пиратским корветом. – Что ж – если ты хочешь пойти трудным путём, то это твоё право.

Среагировать Зиркс не успел – для этого нужно было обладать реакцией Кесслера. Дакарец мгновенно очутился подле гельха и коленом придавил того к стене.

– Тебе ведь прекрасно известно, Зиркс, что я могу разговорить любого гондона без шахтёрского лазера и плазменной дрели, – спокойным тоном сообщил Кесслер, вдавливая колено в тело гельха. – Для этого вполне достаточно рук и ног. Так что либо ты мне всё скажешь без каких-либо осложнений, либо ты скажешь мне всё с этими самыми осложнениями Выбор за тобой, гельх.

– Да пошёл ты нахер! – выругался Зиркс, тщетно пытаясь отпихнуть от себя колено дакарца. Сделать это было так же непросто, как голыми руками пытаться повалить «алмазное» дерево.

– Это неправильный ответ! – Дитрих наотмашь врезал гельху ладонью по роже, отчего из носа ксеноса тут же потекла струйка крови. – Где Фриц?

– Почём мне знать? – огрызнулся Зиркс. – Он мне не докладывает о своих передвижениях!

– Да неужто?

Едва уловимое движение – и гельх вылетел с лежанки и ударился головой о противоположную стену камеры.

– Ты какой-то неловкий! – усмехнулся Кесслер, подходя к инопланетянину и пиная того ногой под рёбра. – Тут же вроде не так скользко. Или ты обоссался от страха и поскользнулся на своей моче?