– Нам необходим проводник до нашего большого стойбища.

Мать важно кивнула и ответила:

– Мои мужчины ушли на Великую охоту в долину Зерт-Или. Они вернутся нескоро. Со мной остались только сторожа, и я не отпущу их. У меня гостит мужчина из земель хозяев. Спросите у него.

С пола поднялся один из мужчин и вышел к костру. Его долговязое жилистое тело при свете огня показалось змеиным и почти черным, обладающим вкрадчивой пластикой. Сергей вмиг почуял хищника, поднялся на ноги и напряженно всмотрелся ему в лицо. Оно было не то, чтобы некрасиво, но являло не самое приятное впечатление: длинный нос, треугольные брови, тонкие подвижные губы, впалые щеки – это лицо притягивало и отталкивало одновременно. На голове торчали черные упрямые патлы, кое-как забранные в хвост на затылке. На ремнях висели два клинка разной длины и самострел, напоминающий арбалет. Этот человек даже при скудном освещении сильно отличался от людей племени, которые так или иначе приходились друг другу родственниками. Сергей ощущал исходящую от худощавого дикаря опасность и силу, поневоле встал рядом и выпрямился. Они оказались почти одного роста, зертилиец чуть выше, зато Сергей – шире в кости.

– Жемчужное ожерелье, – Сергей протянул проводнику целое зертилийское состояние. Проводник отстранил предложенное богатство небрежным движением и произнес:

– Я богат. Только оружие, бьющее огнем.

Его голос загремел в сводах пещеры, не сразу уместившись в «дымоходе». Землянам строжайше запрещалось давать, продавать или менять огнестрельное оружие, но Сергей понял, что без лучемета этот высокий смуглый тип наотрез откажется вести их к базе.

Так и случилось, туземец упорно настаивал на лучемете. Выхода не было, и Сергей после короткого совещания согласился.

– Как твое имя? – спросил он, пытаясь скрыть неприязнь.

– Каф Орх.

Зертилиец стремительно шел впереди группы сквозь джунгли. Он без труда находил тропы животных или людей, и путь давался без трудностей. Не останавливаясь, взмахивал перед собой широким клинком, освобождая путь от растений и паутины. Голыми ногами он отшвыривал с дороги ядовитых змей и скорпионов, мелкие обитатели джунглей прыскали от него во все стороны. Большие красивые бабочки и стрекозы безбоязненно садились отдыхать на смуглую, мускулистую спину Кафа. Перед отправкой он предложил женщинам своего шурса – смирного стегозавра, на котором туземцы из земель феодалов ездят верхом, как на ослах. Сима при виде симпатичного шурса пришла в восторг и ловко вскарабкалась ему на спину, зато Арина твердо решила идти пешком. На Земле она боялась коров и лошадей, что уж говорить о ящере.

– Я на это животное не сяду, – категорически заявила она.

Каф остался невозмутимым. Он подошел к ней сзади, бесцеремонно взял за бока, поднял и усадил на шурса позади Серафимы. Арина призвала брата, но тот и ухом не повел. Разведчики повеселели. А теперь она была благодарна Кафу. В лесу стояла духота, на открытых местах палило солнце, и люди, шедшие вслед за проводником резвым шагом, тяжело дышали и обливались потом. Особенно страдал коротконогий Том. Воздух гудел от насекомых, и разведчики передавали друг другу аэрозоли. Позади трусила вертлявая кразда, похожая на борзую собаку, в чешуе вместо шерсти. Роберт, расспросив Кафа и бегло осмотрев животное, наглядно убедился в правоте предшественников, что кразда – не рептилия, а земноводное.

Прохладная перламутровая спина стегозавра стала горячей. Сима умела ездить верхом, научилась в детстве, когда гостила в поселке у родной тетки. Арина крепко держалась за подругу, привыкая к езде верхом. Рядом с шурсом зашагал Сергей.

– Я все думаю, почему здесь такое несоответствие эпох, – сказал он. – Условия сходны, и эволюция протекает аналогично земной. Мезозойская эра сильно затянулась и не собирается заканчиваться. Фауна в основном напоминает нашу, флора – те же голосеменные, споровые. Цветковых нет. Динозаврам живется хорошо и вольготно. А вот люди совершенно не вписываются в общую картину. Кроме них, на Зертилии больше нет теплокровных, живородящих и млекопитающих. Только человек. Чужеродный он здесь. Откуда он мог здесь взяться?

– Человек Зертилии точно такой же, как человек Земли, – подхватила Арина. – Вот так, на глазок, я не вижу в анатомическом строении никакой разницы.

– А никто не видит, – усмехнулся брат.

– Но если взять усредненные данные, то зертилийцы, образно выражаясь, выше и худощавее нас. Это заметно даже на глаз.

– И это странным логическим образом объясняется более слабым притяжением Зертилии. Не нравится мне эта планета. Из-за людей. Не сами люди, а то, что смотришь на зертилийца, а видишь землянина, – Сергей покосился на спину Кафа. «И люди тоже не нравятся», – мысленно добавил он.

– А мне на Зертилии нравится больше, чем в Лаборатории, – бодро сказала Сима и с довольным видом зажмурилась от солнечного луча, пробравшегося сквозь листву наверху.

– Что бы ты там ни говорил, а Каф в эти джунгли отлично вписывается, – возразила Арина.

И в самом деле, проводник шел по джунглям не как «чужеродный элемент», а как хозяин. Чуть замедлив поступь, он снял с пояса тяжелый самострел. Короткая стрела ушла почти бесшумно. Птерозавр, не замеченный землянами, ухнул с ветвей в папоротник. Кразда деловито свернула с тропы, и не прошло и минуты, как она появилась вновь, неся в костистой пасти убитого птерозавра, и отдала добычу хозяину.

– Туземцы отличные кузнецы, – сказал Сергей. – Вечером посмотрю, что у него за арбалет. Стрелы Кафа летают метко. Из металла изготовлены, и это не медь! Любопытно, как и где у них отливают металл такого качества.

Сергей отстал, зато к боку шурса пристроился сопящий Том.

– Покатайся, Том, вместо меня, я пройдусь пешком, – предложила Сима.

– Не ставь меня в неловкое положение, – сердито отрезал повар.

– Славное животное, правда? – Сима любовно огладила бок шурса.

– Ты уж меня извини, милая девочка, но я смотрю на животных только с одной позиции: можно ли их приготовить и под каким соусом.

Девушки рассмеялись, даже Каф оглянулся.

Тома сменил Роберт. Разговор он начал еще с братьями и продолжил с девушками:

– …организмы усложняются не оттого, что усложняются условия обитания, а оттого, что условия позволяют организмам усложняться, совершенствоваться.

– Да ну? – удивилась Сима. – Так ведь всё наоборот.

– Вот и я так думаю! – крикнул Ричард, еще не остывший от научного спора.

– Случись что-нибудь из ряда вон, какой-нибудь катаклизм, кто выживает? – коварно спросил Роберт.

– Сильнейший, кто же еще!

– Простейший! – снисходительно поправил биолог. – Сложные погибают…

К вечеру Каф вывел людей из джунглей на каменистое пространство и повел дальше, оставляя горную гряду с левой стороны.

С наступлением сумерек отряд остановился. На западе уверенно подрастала желто-красная половинка Сиала, завораживая взоры землян. По ночам газовая планета словно распухала и светилась ярко и выпукло, и звезды вокруг нее бессильно гасли. К рассвету она неизбежно шла на ущерб и днем исчезала, и угадывалась в небе едва заметным загадочным кругом.

Мышцы разведчиков, тренированные еще в Лаборатории, стойко выдержали марш-бросок. Для костра повалили дерево, потому что орх вывел из строя осветительную аппаратуру, а заодно и походную печку Тома. Стволы некоторых деревьев, хоть и с великим трудом, можно было сжать, сделать плоскими, еще и согнуть, они не ломались и принимали первоначальную форму. Участники предыдущих экспедиций ломали головы, зачем эволюции понадобилось создавать деревья такими гибкими, но ответа не нашли, как не нашли его и ученые, корпящие на Земле над добытыми сведениями.

Том укрепил над костром котелок с распотрошенным птерозавром. Отличный повар, он умел готовить в любых условиях и почти из ничего, да еще и с удовольствием. Кое-кто открыл консервы, содержимое которых при вскрытии разогрелось. Сергей взялся за изучение арбалета. За день Каф произнес несколько считанных слов, но уже знал по именам каждого из группы и ни разу не спутал Питера и Ричарда. Братья, хоть и с разницей в пару лет, уродились похожими друг на друга.