– Дай сюда! – и протянула руку. Арбалет моментально перекочевал к Симе. Она повернулась к туземцам, но те уже были «на лету». Она воспользовалась тяжелым арбалетом, как топором, и успела достать им одного из противников. Остальные дружно навалились на нее. Сима охнула от невыносимой тяжести. Грудную клетку сдавили. Она с ужасом поняла, что сейчас ее будут избивать, и мгновенно покрылась испариной.

Ни одна палка не опустилась на нее: людей остановил громовый приказ. Эхо стряхнуло пыль с громадной люстры. Сверху брякнулся мелкий летун и в панике заметался по холлу. Симу отпустили. «Вот это голос, – восхитилась она и медленно поднялась на ноги. – Прямо как в пустую цистерну». Люди расступились. С лестницы неторопливо сходил проводник, Сима сразу его узнала.

Он тоже ее узнал.

– Боевой шурс! – гулко расхохотался владелец родового поместья. – А где ж его огнедышащая пасть?

Люди конфузливо мялись и шмыгали носами, запыхавшиеся в драке, пристыженные.

– Она прилетела на боевом шурсе, – неуверенно произнес один из них.

– Мы все летаем на шурсах, – заметил Каф. «Экая невидаль, действительно», – фыркнула про себя гостья, вспомнив сумасшедший полет. Движением руки феодал отпустил «челядь» восвояси.

– Тебе повезло. Среди них не оказалось ни одного воина. Ты – Сима, – утвердительно сказал проводник.

Симе понравилось, что он не забыл ее имени, но ответила все же с резкостью:

– Я прилетела к Арине.

У нее не было причин доверять бывшему проводнику. Она бесцеремонно, в упор разглядывала хозяина замка (научилась у андроидов), но смутить его не удалось. «Собственно, он не так уж и некрасив, – оценила она его. – Сразу видно – мужчина. Интересно, что у него на уме». Каф, в свою очередь, со сдержанным любопытством рассматривал незваную гостью.

– Я провожу тебя к ней, – промолвил он.

– А не бросишь на половине дороги? – напомнила Сима один грешок.

Каф усмехнулся и повел ее вверх по лестнице. Серафима шла следом, чуть поодаль, исключая возможное нападение. Она изучала его обнаженную спину, мускулистую, покрытую шрамами. Если этот воин нападет, спасения не будет. Удрать успеть бы… Каф постучал в дверь, приоткрыл ее и жестом пригласил гостью. Сима, кося настороженным глазом, заглянула в комнату, остро ощущая близость опасного человека. Но, увидев подругу, она тут же о нем забыла. Арина сидела у камина, рядом с ней примостилась девочка-подросток.

– Аришка! – вскрикнула Серафима и бросилась к подруге.

– Сима! – вскочила на ноги та.

Они радостно обнялись, Арина заплакала. Девочка растерянно потопталась и улизнула из комнаты.

Девчата уселись на пол у камина, ежесекундно касаясь друг друга, чтобы удостовериться, что подруга – не привидение.

– Сима, а где остальные?

– Кто?

– С кем ты прилетела?

– Я прилетела одна, – скромно ответила Сима. – Док на Зертилии, пятого мы улетаем на Землю. Я хочу побыть с тобой вдвоем, пока нам никто не мешает.

– Здесь нам никто не помешает, – убедительно ответила Арина.

– А Каф?

– Он не будет мешать. Если я попрошу, он и на выстрел к нам не подойдет. Но лучше попросить его рассказать что-нибудь о Зертилии – из истории или о племенах. Занятные вещи он рассказывает.

У них был миллион вопросов, но Сима чувствовала себя настолько уставшей, что у нее хватило сил только добраться до топчана. Она с наслаждением растянулась, потирая гудевшие руки и плечи. За окном, затянутым пленкой, светился серый рассвет. «Серенькое утро – красненький денек, – вспомнила она пословицу. – Погреюсь под солнцем всласть после вечных снегов и морозов».

– Вот, полюбуйся. Моя последняя работа, – Арина с гордостью показала неплохо выполненный портрет на холсте.

– С каких это пор ты культуристов рисовать начала? – рассмеялась Сима.

– Сама ты культурист! – расхохоталась Арина. – Просто у него атлетическое сложение. Это Парсат, возлюбленный дочери Кафа. Заставила меня его рисовать. По памяти, представляешь? Хорошо, что анатомию знаю не понаслышке.

– У Кафа есть дочь?

– Ты ее видела. Она сидела рядом со мной.

– Ты изменилась, Ариш. Похорошела. Я думала, ты тут как в тюрьме, – устало промолвила Сима.

– Ты тоже изменилась. Я тебя такой еще не видела.

– Такой усталой? Ариш, я изволила прибыть верхом на боевом шурсе, и, кстати, даже не взнузданном. Чертова бестия все силы у меня отняла.

Арина в ответ только открыла рот. В девичью робко пробралась та самая девочка, которую Арина назвала дочерью Кафа. Она принесла вещмешок и гитару и хотела уйти, но Сима остановила ее:

– Как тебя зовут?

– Сиаль.

– А я – Сима. Не бойся меня.

Арина рассмеялась:

– Сиаль – храбрая девушка. Не сомневаюсь, что вы найдете общий язык.

– Найдем. Арина, как ты решилась остаться здесь у него? Я бы на твоем месте...

– Я бы так и сделала, улетела бы с Сережей, но Сиаль к тому времени уже кое-что поведала мне о местных обычаях. Оказывается – только держись! – я имею право оставаться в замке определенное время.

– Что? Имеешь право?! Я не ослышалась, Арина?! Что это значит? Разве Каф не выкрал тебя?

– Выкрал, в том-то и дело. Неженатый мужчина вправе украсть незамужнюю женщину. Она становится ему невестой, но не женой. Нравится это родным невесты, не нравится – роли не играет. Пленнице дается на размышление двадцать два дня. Это достаточный срок, чтобы ближе узнать друг друга и принять решение. Невеста думает, стать ли ей спутницей жизни или не стоит. Похититель тоже присматривается, у него тоже есть время подумать. Если обоюдного согласия не достигнуто, несостоявшийся жених обязан вернуть женщину домой. Понимаешь, это такой обычай. Я про ваши обычаи рассказываю, Сиаль, – сказала она девочке по-зертилийски.

– Я из-за этих обычаев с отцом чуть не подралась, – добавила Сиаль. – Я сомневалась, что у вас, пришельцев, они такие же. А он считает, что раз вы здесь, значит, обязаны жить по нашим обычаям.

– Любопытно, – удивилась Сима. – Но ведь он прав.

– Сережка был вынужден с этим согласиться. Не представляю, как он пережил это. Сима, ты только представь, Каф ему о моих правах рассказывал, у того просто глаза на лоб полезли!

И по-зертилийски:

– Сиаль, расскажи Симе об оборотне.

Та охотно ответила:

– Когда наступают двадцатые сутки, к похитителю может прилететь огромный боевой шурс и забрать невесту. Наши работники ждали его всю ночь.

– Они его дождались, – со смехом ответила Сима. – Чуть голову мне палками не снесли.

Сиаль захохотала.

– Вы, я смотрю, общий язык-то уже нашли, – удивилась Арина. – Ну-ка, рассказывайте, что там у вас произошло.

– Да подралась я с ними, – скромно отмахнулась Серафима.

– Кея сидит в своей комнате и ревет, – сказала Сиаль, – она же тебя из арбалета чуть не застрелила.

– Послушай, Сима… – промолвила изумленная «пленница».

– Значит, ты здесь уже двадцатые сутки, – прервала ее Сима. – Да, так и есть. Как быстро летит время! Значит, тебе осталось два дня, а потом ты должна дать ответ Кафу, так?

– Да, потом Сережа меня заберет, – по-русски, чтобы не поняла Сиаль, ответила Арина.

– А меня заберет Док, – вздохнула Серафима. – Он на мне женится, я дала согласие.

– Ну, наконец-то!

Серафима замолчала, глядя на угасающий огонь в камине.

– Что это? – спросила Сиаль, протягивая гитару. Сима села, привычно обняла изгиб, проверила настройку, склонив темно-русую голову. Вид у нее был загадочный. На лицо упали завитки, глаза с поволокой излучали медовое сияние.

– Я поняла, Сима. Ты влюблена! – обрадовалась догадке Арина.

Сима невесело вздохнула.

– Неужели нет? Ну-ка, милая, рассказывай, что произошло.

– Я люблю Сата, Ариш, в том-то и беда. Я поняла это слишком поздно. Нет, я поняла это раньше, только никак не могла смириться. Настолько все сложно… Не знаю, как посмотрю Анджело в глаза, он меня любит, Арина. Если бы не любил, все было бы проще. Все катится к тому, что я останусь ни с чем.