существа, я не могу понять, чего они от меня хотят. Кажется, я опять сделала что-то не то...

- 116 -

Она не дала ему подумать над своими словами, потому что быстро вышла из комнаты. И

исчезла. Ольгерд искал ее по всем комнатам, пока не понял, что в доме ее нет. Путь был

один: к озеру. Без зонта, наскоро обувшись, он бросился следом.

- Ну, зачем ты? - сказала она, пытаясь застегнуть его насквозь промокшую рубашку, - я

же не обиделась, я просто ничего не понимаю.

- Иди сюда, - он схватил ее, не просто прижимая, а как будто вдавливая ее в себя и

удивляясь, какая она маленькая, хрупкая и совсем потерянная в этом непривычном для нее

мире, - теперь понимаешь?

Под холодными каплями кожа горела, как воспаленная. Глаза слипались от воды. Он

хотел не так, без дождя, без песка, без животной спешки и без чувства, что он ей что-то

доказывает. Но судьбу не переспоришь. Они катались по песку под дождем и гудящими

соснами, трясь воспаленной кожей, сливаясь жадными губами, опережая друг друга и ничего

уже не замечая вокруг. Дико-острое наслаждение пронзило его как молния, он даже не смог

отследить, что чувствует в этот момент она, и достаточно ли хороши земные мужчины в его

лице для этой богини любви. Оставалось надеяться, что достаточно, потому что она еще

долго и с наслаждением целовала его, в то время как он не мог уже пошевелиться.

- Я хотел отвезти тебя в замок, - усмехнулся Ольгерд, вытираясь от мокрого песка, -

зажечь свечи, нарядить тебя как принцессу и предложить тебе королевскую спальню.

- Но замок ведь тоже принадлежит твоему отцу, - сказала Зела, пожав плечом, на котором

в беспорядке лежали спутанные мокрые волосы.

- Отец там почти не бывает, - отозвался он, - и вообще, при чем тут мой отец?

Зела грустно посмотрела на него.

- Он ведь всегда запрещал тебе любить меня?

- Знаешь что, я не мальчик, - Ольгерд сел, протягивая руку за мокрой одеждой, - у него

здесь голос чисто совещательный.

- Самое главное, что он прав, - вздохнула Зела, - я действительно инородное для вас

существо. Меня нельзя любить, Ольгерд. Ко мне надо относиться проще, а лучше вообще не

иметь со мной ничего общего. Мало ли, кто я?

- А кто ты? - усмехнулся Ольгерд.

- Я и сама не знаю, - ответила она.

Ему показалось, что сейчас она готова ответить на что угодно.

- Ты эрх? - спросил он без всяких предисловий.

- Я? - Зела искренне удивилась, - с чего ты взял?

- Не важно.

- Я не эрх, Ольгерд. Я аппир. И уже все вам рассказала.

- Но ты подчиняешься эрхам?

- Я никому не подчиняюсь.

- А Маррот? Ты знаешь, кто такая Маррот?

- Нет.

- Почему же она утверждает, что может указывать тебе, кого тебе любить?

Зела даже отпрянула от него после такого вопроса.

- Ол, я не понимаю, о чем ты говоришь? - сказала она, набрасывая на плечи ветровку, -

ни о какой Маррот я не слышала никогда в жизни... Пойдем домой, а то простынешь...

- И кто такой Лаокоон ты тоже не знаешь?

- Нет. Я с ним не знакома.

- И, тем не менее, он ищет тебя здесь, в нашем доме.

- Меня?

- А кого же?

- Откуда я знаю? Это же ваш дом. Может быть, тебя? Или Ингерду?

- Мы были дома.

Ольгерд вдруг запнулся. Зела посмотрела на него и сказала то, о чем он сам уже подумал.

- Значит, Ричарда.

- 117 -

*****************************************

****************************45

- Ты-то мне и нужна, - сказал Антонио, поднимаясь из-за стола, - как себя чувствует наша

пациентка?

- Прекрасно, - ответила Флоренсия.

У Антонио Росси были синие круги вокруг глаз, и даже его благополучная полнота куда-

то спала.

- Я скоро свихнусь с этими аппирами, - вздохнул он, - Фло, мне нужно знать твое

мнение.

Флоренсия пришла к нему сама. Потому что ей тоже было как-то тревожно после

вчерашнего визита инопланетной гостьи. Ничего конкретного она сказать не могла, тревога

была на уровне ее женской интуиции.

У Антонио в кабинете были глубокие мягкие кресла, идеально убранный рабочий стол и

сверкающий черной полировкой стол для совещаний, он любил порядок и комфорт, сам

напоминая с виду уютного домашнего кота.

- Что произошло вчера? - спросил он деловито.

- В общем-то, обычный медосмотр.

- В каком она состоянии?

- Я бы сказала, что у нее идет расслабление после длительного стресса.

- Значит, причина стресса исчезла?

- Нет. Я поняла, что нет.

- Почему?

- По глазам. Это глубоко несчастная женщина. Вот что я могу тебе сказать.

- С чего бы, да? - усмехнулся Росси, включая один за другим все экраны, - она меня

совсем запутала, эта дамочка. Я был уверен, что охота идет на Ричарда. Посмотри сюда -

мышеловка захлопнулась... В номере мы не стали ставить камеры, но тут и так все ясно, они

занимаются любовью, где попало, как мухи...

- Промотай, - сказала Флоренсия, - я не сексопатолог.

- Очень интересно следить за ее лицом, - продолжал невозмутимый Антонио, - это она с

ним. А это - когда он отошел. Как будто две разные женщины. Такое двуличие

подозрительно. Я не сомневался, что ей от него что-то нужно. С первого момента своего

появления здесь она приклеилась к Ричарду Оорлу.

На экране они шли по полосе прибоя, Зела запрыгнула на большой плоский камень,

протянула руки и растрепала ему волосы. Лицо у нее было совершенно счастливое. Потом он

снимал ее с камня, держа на весу, на полусогнутых руках, и медленно, как пушинку, опуская

ее все ниже и ниже, пока ее лицо не приблизилось к его лицу, и ее губы не встретились с его

губами. Флоренсия поняла, что не может на это смотреть. Конечно, она была выше ревности

и выше зависти. Ей просто было больно.

Кадры неумолимо мелькали. У нее с Ричардом все было как-то по-другому, не так ярко,

не так радостно, он не наслаждался ею так изысканно, так неторопливо и так жадно. Да и

сама она была не так прекрасна, как эта маленькая золотоволосая женщина, созданная

именно для того, чтобы ею наслаждались.

Лицо у Зелы действительно менялось, когда Ричард отходил. На нем появлялись

усталость и разочарование. Никакого праздника, никакой радости. Тоска и пустота. И это

было ее настоящее лицо.

- Тони, ты препарируешь бедную девочку как лягушку! - не выдержала Флоренсия, -

никому не дано залезть другому в душу.

- Да, - сказал он хмуро, - препарирую. И буду препарировать. Пока она не скажет нам

сама, что ей здесь нужно.

- А если ничего?

- Ничего?.. Посмотри сюда.

- 118 -

Флоренсия увидела кухню в доме Ричарда и Зелу, на этот раз с его сыном. Они

целовались у раскрытого окна, за которым хлестал дождь.

- Любвеобильная дамочка, не правда ли? - усмехнулся Антонио, - только на этот раз в

мышеловке Ольгерд.

- После того, как ты развелся с Эльгой, ты стал неисправимым циником.

- Обрати внимание, - все так же невозмутимо продолжал Антонио, - всё то же самое. Это

она с ним. А это - без него. Как будто ее кто-то включает и выключает. . Я не сомневался, что

все дело в Ричарде, он, знаешь ли, экземпляр... Но когда она так запросто переключилась на

его сына, я впал в задумчивость.

- По-твоему, дело в Ольгерде?

- Нет. Дело в том, что ей все равно, кто. Оба Оорлы.

- Оорлы, - повторила Флоренсия,- древний род, возможно, что речь идет о какой-то их

родовой ценности? Но зачем такой сложный путь? В конце концов, эту вещь можно было

просто украсть. Это было бы даже порядочнее, чем вот так притворяться... если их вообще

волнуют нравственные категории.

- Если речь о вещи, то да, - согласился Антонио, - и то, если знать, где она находится и

на что похожа.

- По-твоему, они сами не знают, что ищут?