Медведев понял, что молодой саам демонстрирует своё умение управляться с машиной, и это его развеселило. Ему нравились скорость, снег, бьющий в лицо, гудение мотора. День, свободный от бесконечной трески, день, обещающий солнце.

К седловине, от которой нужно было подниматься в гору пешком, они приехали первыми. Ларс споро зашагал наверх, и Медведев едва поспевал за ним. С каждой минутой сумерки становились светлее и прозрачнее, небо на юге зарозовело, притягивая взгляды. Идти было нетрудно, ноги сами находили в скале удобный выступ, но всё же через полчаса подъёма Александр так запыхался, что пришлось остановиться на отдых. Они присели на низкий камень, повернувшись к холодному ветру спинами.

— Алекс, а у меня сегодня день рождения, — сообщил Ларс.

И лицо такое улыбающееся в меховом капюшоне, щёки от мороза красные.

— Правда, что ли? А чего молчал? Теперь без подарка останешься.

Ларс захохотал, и толкнул Медведева плечом:

— Мне не нужен подарок. Сегодня нойд даст мне вэрр. Это значит… Как сказать по-английски? Я выпью вэрр и стану взрослым, смогу общаться с духами. Дети этого не могут. Да и не каждому взрослому дают вэрр— только тем, кто помечен. Или кого нойд сам выберет.

— А что это — вэрр?

— Кровь важенки. Олень-матка.

— Фу, и ты её будешь пить? — Медведева передёрнуло, но он слышал о таких обрядах. — Лучше выпей виски в честь дня рождения.

Он полез за пазуху, достал железную фляжку и протянул Ларсу. Тот снова засмеялся и замахал руками:

— Нет, нет, выпей лучше ты, пока тебе хочется. Как там говорят у русских? «На здоровье»!

Медведев хмыкнул, но, отсалютовав флягой, произнёс тост и сделал большой глоток. Ему было приятно и даже немного завидно смотреть на молодого человека, который с таким нетерпением и воодушевлением ожидал праздника. Они уже встали и двинулись дальше, когда Медведев нахмурился и спросил:

— Постой-ка, что значит «пока тебе хочется»?

Непонятно, услышал ли вопрос Ларс, но он повернулся и с чувством, смешно артикулируя замёрзшими губами, несколько раз пропел какую-то фразу на английском. Что-то вроде «близко к пламени». Снова слушает музыку в наушниках, понял Медведев.


На вершине горы он увидел священный сейд. Не просто чудом стоящий на двух или трёх камешках огромный одиночный валун, а целая башня из камней. Каждый из них — длиной не меньше метра. Очевидно, что валуны для сейда принесли снизу, потому что на горе похожих камней не было, да и состояла она из другой породы. Башня была выше человеческого роста и сильно расширялась от основания к верху. Перевёрнутая пирамида. Удивлённый Медведев пошёл к сейду, чтобы сфотографировать и рассмотреть, каким образом держится эта конструкция, но Ларс дёрнул его за рукав и тихо сказал:

— Тебе туда нельзя, Алекс. Подожди нас у озера, там есть вежа, можно погреться. — Он махнул рукавицей куда-то вниз по противоположному склону. — И не шуми, тут нельзя шуметь.

Ларс направился к сейду, где человек в малице стоя на коленях разжигал костерок. Наверное, это и есть нойд. Они о чём-то заговорили на саамском языке, а Медведев спустился к озеру — крошечному и промёрзшему до самого дна. На берегу стояла большая вежа — конусообразное сооружение из длинных жердей, обёрнутое брезентом. Внутри ярко горел каменный очаг, а дым улетал в небо через отверстие вверху.

У вежи белая олениха скребла копытом по снегу, откапывая мох. Медведев чуть потоптался, но тепло вежи манило к себе, и он зашёл и уселся на скамейку, застеленную оленьей шкурой. Пахло дымом, оленями и немного кофе. Он успел несколько раз приложиться к виски, согреваясь у огня, когда вошли Ларс и нойд. Низкорослый скуластый мужчина в очках, чей возраст было трудно определить, откинул меховой капюшон и заговорил на английском с сильным акцентом:

— Привет! Я Квикк, рад с тобой познакомиться.

— Александр Медведев. — Они пожали друг другу руки.

— Сейчас олме придут, а я хотел поговорить без людей. Только с тобой. — Нойд кивнул Ларсу, и тот послушно вышел на улицу. — Сколько тебе лет?

— Тридцать три.

— Хороший возраст начать всё заново. По-другому. — Он с трудом подбирал английские слова. — Быть счастливым.

— Думаешь, ещё не поздно? — хмыкнул Медведев.

— Поздно? Нет. Сегодня пейве придёт на небо — это правильное время, хорошее время. Ты хочешь жить по-другому?

Медведев был нетрезв, его смешил выговор саама, но он собрался и ответил как можно серьёзнее:

— Конечно, я хочу жить по-другому. Быть счастливым. Почему нет? Все этого хотят, я не исключение.

Это было бы замечательно — избавиться от угнетающих мыслей и бессонницы, вгоняющей в отупляющую усталость, найти для себя дело, приносящее радость… Да только в сказки Медведев давно не верил.

Нойд улыбнулся, вокруг его хитрых глаз разбежались морщинки. Он провёл рукой по чёрному от сажи краю очага и мазнул испачканным пальцем по губам Медведева. Сверху вниз, словно перечёркивая линию его рта. От неожиданности Медведев отдёрнулся назад и свалился бы со скамейки, если бы Квикк не поймал его за пуховик. Нойд рассмеялся:

— Всё хорошо, Александр, ничего не бойся. Кофе хочешь?

Он достал китайский алюминиевый термос, наполнил бумажный стаканчик и протянул Медведеву:

— Пей. Люди пришли. Пора встречать солнце. Новая жизнь для тебя и для всех нас.

Медведев залпом выпил сладкий остывший кофе. Губы его горели.