— Аришенька…
Внезапно картинка пропадает и вместо неё появляется изображение плитки шоколада — на несколько секунд, исчезает, и я снова вижу Тода и Аришу.
— С меня шоколадка!
Она продолжает смотреть мимо камеры.
— Две и…
Вместо их на экране сменяют друг друга картинки с бутылкой шампанского и букетом цветов.
— И шампанское, оно хорошо ушибы снимает. И букет! И романтический ужин, при свечах и…
— Ты что? — Она перебивает меня. — Типа подкатить ко мне решил?
— Я не, что ты? Я совсем…
— То есть я тебе совсем не нравлюсь?! — Она перестаёт гладить руку и упирает их в бока.
— Нет конечно, то есть да! — Чёрт, запутался. На выручку приходит, как ни странно Тод:
— Так скажи, сестра — слышала ты что-то непристойное в ангаре или нет?
— Ну, я не знаю… — она мнётся. — Там вентиляция гудела сильно, мне могло и показаться.
— Ты не уверенна, что сей Рыцарь хулил брата нашего? — Он переходит на официальный тон.
— Не уверена, брат.
Тод кивает:
— Зафиксировано. Теперь второй свидетель. Разумный, именующий себя Бродягой.
— Я! — С готовностью проявляется он.
— Хоть ты и не человек, но разумен, следовательно, можешь свидетельствовать. Что ты слышал?
— Мне сложно судить, внешним микрофонам мешал посторонний шум.
Картинка с камеры из комнаты Тода снова пропадает и на экране возникает таблица с перечнем каких то деталей. Приглядываюсь — ого! Да из этого можно целого андроида собрать. Не жирно ли? На экране снова Тод.
— Мы ждём, Бродяга.
— Хорошо, шепчу я мимо микрофона. — Будет тебе всё это.
— Ты только первую страницу видел, обещаешь всё купить?
— А там их сколько? Страниц?
— Семь. Ну?
Киваю.
— Брат Тод, я провёл аналоговый анализ шумов, записанный в ангаре в интересующий вас временной отрезок и должен сообщить, что обвиняемый…
Вот гад! Это я что — уже обвиняемый?! Ну, погоди…
— Обвиняемый не произносил ничего предосудительного, предусмотренного положениями морали цивилизации людей.
— Разумный, именуемый Бродягой. Вы можете переслать нам для анализа звуковую запись?
— Не могу, она была утрачена при проведении анализа.
Тод хлопает обоими ладонями по столешнице.
— Я вынужден буду ходатайствовать о приостановке данного дела в связи с отсутствием достоверных данных для обвинения. На подозреваемого будет наложена епитимья. Дело закрыто. Конец записи.
Он откидывается в кресле.
— И что теперь? — Немного помолчав спрашиваю его.
— Теперь паркуй корабль и иди ко мне — задание получишь.
Он отключает связь.
— Бродяга, заводи нас назад.
— Я занят.
— Чем?
— Корпус выбираю. Ты обещал. Забыл? Там, на шестой, в самом низу было.
— Ладно-ладно, я сам.
Беру управление в свои руки и отвожу корабль от станции, разворачиваясь к шлюзу.
— Диспетчер, прошу посадки.
— Анаконда, вам на сороковую платформу. — Моментально, будто того и ждал, отвечает диспетчер.
Стараясь ничего не зацепить провожу корабль сквозь шлюз.
В эфире слышу явное облегчение.
— Ушёл, — говорит кто то очень тихим голосом.
— Ага, на станцию. Не буду я из корабля выходить, сдам груз и сразу на выход, — отвечает ему кто-то ещё.
— Бродяга, — спрашиваю напарника я, когда анаконда замирает на платформе. — А зачем тебе корпус? Да ещё андроидного типа?
— Буду с тобой ходить, а то — бросил меня тут. Все приключения мимо прошли. Теперь — только со мной с корабля выходить будешь. Сейчас тебе счёт вышлют, не тяни с оплатой.
Обещаю не тянуть, встаю с пилотского кресла и направляюсь к брату Тоду — отрабатывать епитимью.