Глава третья

На темном небе мерцали звезды, а над горизонтом всеми цветами радуги переливалось «северное сияние» - это работал защитный экран, надежно укрывавший планетоид от опасных космических излучений. Словно большая электрическая лампочка, в центре небосвода висела искусственная луна, освещавшая поверхность едким лиловым светом, от чего предметы выглядели ненатурально и даже зловеще. На многие мили вокруг простиралась совершенно плоская равнина, где в строгом порядке росли фиолетовые сирианские кактусы с красными колючками.  Кактусы возвышались над землей на два-три метра. При дневном свете они выглядели неестественно. Иногда казалось, что из бледно-розовой почвы торчат уродливые фиолетовые бородавки. Именно по этой причине он любил смотреть на кактусы ночью…

Посреди поля сидел мужчина, комфортно разместившийся в прозрачном кресле из гравипластика. Он сидел тихо и неподвижно, устремив свой взор на ближайшие растения. Его звали Рик Декарт. Он был хозяином и единственным обитателем этого маленького мирка.

В галактике насчитывалось всего несколько человек, сумевших добиться успеха в нелегком деле выращивания сирианских кактусов. Декарт был, пожалуй, самым лучшим из них. Проблема  заключалась в том, что сирианские кактусы росли хорошо только на родной планете Сириус 6. В остальных же местах они чахли, гнили или поедались всевозможными вредителями, самыми страшными из которых были Футлики - прыгающие черви непонятной природы. Футлики пожирали кактус за пять минут, затем, насытившись, быстро падали на землю и зарывались в ней. В течение двух дней они переваривали пищу и размножались делением. Когда удвоившаяся популяция чувствовала голод, черви выползали из почвы в самом неожиданном месте и набрасывались на очередной кактус. Казалось бы, перевези растения на другую планету, где нет Футликов и все дела. Но вот незадача, Футлики были настолько хитры, что откладывали свои яйца во все кактусы. Скорее, это были даже не яйца, а нечто вроде паразитного ДНК. Поэтому там, где появлялись кактусы, появлялись и Футлики.  От этих паразитов не спасали ни какие генетические чистки. На Сириусе 6 эта проблема решалась довольно просто. Там обитали Трансиверы - птички на вроде колибри, питавшиеся Футликами. Благодаря чему сохранялся хрупкий баланс между численностью и тех и других . Но в отличие от Футликов, Трансиверы могли жить только на родной планете. На остальных они  вымирали по не выясненным пока причинам. Когда Рик заселился на планетоид, кактусомания была в полном разгаре. Со временем все сошло на нет, и только небольшая группа энтузиастов занималась этой фигней. Вначале Декарт использовал обычные средства: различные химикаты и специализированных роботов-убийц. Но Футлики были живучи, словно тараканы и сумели приспособиться ко всем напастям. Более того, они уничтожили почти все кактусы на планетоиде. Рик был очень зол. Казалось, выхода не было, но в один прекрасный день Рик узнал про Кообов. Эти существа обитали на далекой-далекой планете Светлое Будущее. Кообы очень походили на стрекоз, правда, были несколько больше и мели пару клешней. Декарт привез несколько особей, которые не только прижились на планете, но и  стали питаться Футликами! Хотя на Светлом Будущем они предпочитали  растение со странным названием Капэсэста. И с тех самых пор зацвели на планетоиде сирианские кактусы. Они покрывали 90 процентов площади планетоида. Трудность была преодолена, и со временем Декарт потерял к ним всякий интерес. Однако он увлекся кое-чем другим. Декарт стал наблюдателем. Ибо нет ничего интереснее войны Футликов и Кообов. Он ждал уже много дней. Футлики были просто обязаны рано или поздно здесь появиться. И вот настал радостный миг. Луна уже коснулась горизонта, когда послышался шорох. Затем полетели комья земли и из глубины, словно стрелы, метнулись прыгающие черви длинной с ладонь.

ПШИТЬ - и они уже на кактусе.

ХРУМ - и они уже внутри. Их два или три десятка, они прыгают со всех сторон. Буквально из подего ног.

ЧВАК-ЧВАК - они уже внутри кактуса и жрут его. Кактус жалко вибрирует и на глазах сдувается. Но вдруг сверху слышится пронзительный звук.

ВЖИК-ВЖИК! Это с высоты двадцати метров пикируют Кообы. Они, словно боевые вертолеты, стрекоча  своими  лопастями,  кидаются на добычу. Их не больше десятка, но они очень стремительны, один чуть не задел Рика, виртуозно пролетев в сантиметре от его головы. Кообы летают очень быстро, гораздо быстрее, чем птицы. Они кидаются на Футликов, которые в страхе прыгают по сторонам. Но поздно.

ХРУС-ХРУС!- слышен новый звук. Это Кообы работают клешнями. Футликам не уйти. Они в спешке вкапываются в землю. Но лишь немногие. Две трети из их стаи повержены Кообами, пиршество которых продлится еще пару минут. После чего они взлетят обратно наверх, на высоту двадцати метров, где и зависнут, высматривая новую добычу. Декарт почувствовал, что вспотел  от перенапряжения. Подобного усладительного зрелища он не видел уже очень давно. У него даже голова пошла кругом. Для того, чтобы увидеть это стоило ждать не только месяц, но и год и десять лет. Вот это шквал эмоций! Вот это жизнь, которой у властелинов галактики так много по времени и так мало по событиям. Ведь что такое время - это не количество часов, дней, столетий и тысячелетий (а именно столько жили повелители галактики), время - это количество событий пережитых человеком. Если хоть сколько-нибудь значительные события происходят с частотой в сотню лет, сто лет кажется одним днем, тем днем, когда произошло это событие, а остальные дни, года, десятилетия монотонного времяпрепровождения сливаются в одно мало запоминающееся мгновение. Некоторые избавляются от этого пустого времени, засыпая на столетия и даже на тысячелетия, пробуждаясь только, когда в галактике происходит что-нибудь интересное. Декарт закрыл глаза, прокручивая в уме недавнее побоище. И уже не видел, как к обглоданному кактусу подлетел медлительный робот похожий на гриб и полил его  химической гадостью.

Когда-то много тысяч лет назад подобное зрелище вызвало бы у Декарта чувство отвращения. Наслаждаться процессом уничтожения жизни могли разве что глубоко ненормальные люди, или же бесчувственные андроиды. После войны атмосфера планеты заполнилась радиоактивными выбросами и пылью, вследствие чего большинство животных и растений вымерли. Любая форма жизни стала дороже золота. Держать у себя какое-нибудь животное или растение считалось символом богатства и благочестия. В общем, вышла стандартная ситуация: начинаешь ценить что-то важное, когда потеряешь это. И опомнившиеся люди принялись усердно ценить то немногое, что еще оставалось на погибающей планете. Но вскоре человечество устремилось в галактику, где обнаружило много другой флоры и фауны. Каждый завел свой зоопарк или сад, лелея каждую зверюшку и цветочек. Так продолжалось первую сотню лет. А потом все, за исключением немногих фанатиков, устали ценить и жалеть все живое, потому что ни растения ни животные больше не находились под угрозой уничтожения. А стало быть, теперь допустимо услаждать себя зрелищем того, как они жрут друг друга.

Примерно с полчаса Рик сидел в забытьи, а потом за его спиной послышался звук «ПШИТЬ» и материализовался тумбообразный робот - официант. Он заерзал колесиками по ухабистой почве и подъехал вплотную к Декарту.

- Вызывали, хозяин? - ржавым металлическим голосом спросил он. Ржавый металлический голос - это здорово. По крайней мере, знаешь, что перед тобой робот, а не анди (таким сокращением люди часто называли андроидов - биологических роботов, репликантов).

- Дай чего-нибудь поесть! – приказал Декарт.

Робот открыл верхнюю часть тумбообразного корпуса, и оттуда выехал поднос с граненым стаканом, доверху наполненным «абсолютной едой» желтого цвета.Декарт схватил стакан и жадно, несколькими глотками выпил его содержимое, отметив про себя, что железка переборщила с мандариновым привкусом.

- Опять напутал с пропорциями, ржавчина!

- Все точно, сэр,  как вы и  заказывали. - Проскрежетал  робот  и  заморгал лампочками, ожидая новых приказаний.

- Сколько я тут сижу?

- Сто три стандартных дня. Мне, кажется, вы слишком задумались, хозяин.

- Если кажется, креститься надо.

Когда-то в далеком прошлом этой шутке Рика научили жители «Светлого Будущего.

- К сожалению, хозяин, мои нынешние манипуляторы не позволяют совершать подобных действий. Но если вы хотите, я могу поменять манипуляторы.

- Угомонись.

Рик в задумчивости пощупал собственные щеки.

- Сдается мне, я похудел. Вынь зеркало. 

Робот повиновался. Из его корпуса появился манипулятор с зеркалом.

- И включи подсветку!

- Хозяин, «Джон» считает, что вы совершенно не похудели. За сто три дня это физически не возможно.

- Пусть, «Джон» оставит свое мнение при себе…

Если годами жить в одиночестве и смотреть на себя в зеркало, даже собственное отражение можно принять за незнакомого человека. Именно такими были ощущения Рика, когда он увидел свое лицо. Если бы зеркало было больше, он увидел бы мужчину среднего сложения, не высокого, но и не низкого. Короче, обычного европейца или жителя Америки.  Хотя слова «Европа» и «Америка» для Декарта мало что значили. Это было так давно, словно в прошлой жизни, а может быть даже и в позапрошлой. Хотя одно оставалось без изменений: за многие годы он ничего не поменял в своей внешности. Рик не подвергал себя никаким внешним модернизациям, лишь несколько улучшив память и рефлексы. Задумавшись перед зеркалом, Декарт снова потерял счет времени и просидел так несколько часов, а может быть дней.