Она зажгла световой меч мастера Заллоу. Глаза тви'леки расширились, и вспышка страха в них взломала её спокойствие и невозмутимость.

— Да, не знаю, — согласилась тви'лека. — Но я узнаю гнев, когда вижу его. Я очень хорошо знаю, что такое гнев.

Грустная улыбка осветила её лицо, преодолевая выражение страха. Мыслями она была не с Эрин, она думала о чем-то или о ком-то другом, и печаль, которую чувствовала в ней Эрин, становилась всё более заметной.

— Гнев это просто боль под другим названием, — сказала она. — И её я тоже знаю очень хорошо. И, иногда… боль прячется слишком глубоко. Боль движет тобой, верно?

Эрин ожидала сопротивления, борьбы, протеста, или еще чего-то. Вместо этого, складывалось ощущение, что тви'лека… безропотно смирилась.

— Вы убьете меня, джедай? Из-за Дарта Малгуса? За то, что он сделал?

Услышав имя Малгуса, Эрин воскликнула в гневе: — Он причинил боль тому, кого я любила.

Тви'лека кивнула, на её лице пробежала тень горькой усмешки. — Он причиняет боль даже тем, кого любит. — Она улыбнулась, её мягкий голос шелестел как дождь. — Мужчины и их войны… Его имя Верадун, джедай. И он убьет меня, если узнает, что я назвала его тебе. Но имена многое значат[34].

Эрин стоило большого труда, чтобы удерживать в себе свой гнев. Тви'лека казалась такой… хрупкой, такой ранимой. — Меня не волнует, как его зовут. Ты была там с ним, в Храме. Я видела это.

— Храм. Теперь ясно. — Наконец, она всё поняла. — Да, я была с ним. Я люблю его. Я сражалась на его стороне. Вы сделали бы то же самое.

Эрин не могла отрицать этого. Если бы она оказалась в её положении, она бы сделала то же самое.

Гнев, который наполнял её с момента гибели мастера Заллоу, понемногу начал убывать. Глядя на несчастное и печальное лицо тви'леки, она поняла, что её собственная боль не является центром вселенной. Она испугалась, поняв, что гнев покидает её. После смерти учителя, у неё ничего не было кроме гнева. Без него, она чувствует себя опустошенной.

Боль с иным названием, как сказала тви'лека. Верно сказано.

— Пожалуйста, сделай это быстро, — попросила тви'лека. — Безболезненная смерть, хорошо?

Слова звучали скорее как просьба, а не как вызов.

— Как тебя зовут? — спросила Эрин.

— Илина, — ответила тви'лека.

Эрин шагнула к ней. Глаза Илины смотрели на сверкающий клинок Эрин, но она осталась стоять на месте, при приближении Эрин. Затем они посмотрели друг другу в глаза. У каждой во взгляде стояла своя боль, своя потеря.

— Имена важны, — произнесла Эрин. Она опустила вниз световой меч своего учителя, выключила его, и врезала торцом рукоятки Илине в висок. Тви'лека рухнула вниз без единого звука.

— И я не убью тебя, Илина.

Во многих отношениях, Илина уже была мертва. Эрин пожалела её.

Она всё еще чувствовал в себе силы отомстить за мастера Заллоу, но она уже не могла убить Илину, чтобы заставить Малгуса страдать. Мастер Заллоу никогда бы не одобрил этого. Эрин не могла мстить за него, предавая идеалы, за которые он боролся и погиб. Возможно, он потерпел неудачу и проиграл. Возможно, Орден потерпел неудачу и, тоже проиграл. Но они проиграли с честью. И это было самое главное.

Она вспомнила недавний сон, в котором ей приснился учитель. Там он стоял на развалинах Храма, и что-то тихо говорил ей, но она никак не смогла расслышать и понять его слов.

Она поняла их сейчас.

— Будь честна сама с собой, — говорил он.

Разве Зирид не пытался, всё это время, сказать ей то же самое?

— Простите меня, Повелитель, — сказал Кёрс, когда они быстро шли по зданию космопорта. — Я предполагал, что все эвакуировались, а мы еще не успели произвести перекличку…

— Увольте меня от ваших оправданий, Кёрс, — ответил Малгус, еле сдерживая себя в желании разрубить этого человека пополам.

Длинный главный коридор простирался внутри здания космопорта на километры. Он проходил мимо всевозможных магазинчиков, офисов, пунктов проката транспорта — но все они были заброшены и пусты. Видеоэкраны темнели на стенах вестибюлей и холлов.

Боковые коридоры ответвлялись от главного, они вели к зонам пассажирских перевозок, к лифтам, ходившим к большим и малым посадочным ангарам.

— Пошевеливайтесь, — приказал Малгус. Затем он обратился к Кёрсу: — Покажи мне, где ты видел её в последний раз.

Кёрс указал на боковой коридор, начинавшийся почти в конце главного. — Это там, Повелитель. Ангар 16-Б. Слева.

Малгус подумал, не в этом ли ангаре открывались створки крыши, когда он подлетал к космодрому. Он побежал, используя возможности Силы, оставляя далеко позади себя солдат бегущих за ним по коридору. Перед его взором всё расплылось: стены, надписи на них и пол, когда он мчался в сторону посадочной площадки, к своей Илине.

Т-7 опустил заднюю грузовую рампу "Стрекозы" и всё еще оставался подключенным к её панели управления. Несколько долгих мгновений Зирид потратил, глядя на имперский шаттл, в котором скрылась Эрин и тви'лека, затем развернулся обратно. Но стоило ему направиться к "Стрекозе", как голос Эрин заставил его развернуться на месте.

— Зирид!

Развернувшись, он увидел Эрин, выходящую из шаттла, на руках она несла тело тви'леки. Зирид не мог сказать, была ли она жива или мертва. Он медленно пошел к ней, его глаза смотрели на Эрин, а не на тви'леку.

— Хочу ли я это знать?

Он боялся ответа.

— Я не убила её, Зирид. Для меня важно, чтобы ты знал это.

Зирид позволил себе вдохнуть. — Я рад, Эрин. Теперь, ты полетишь со мной? — Он указал пальцем себе за плечо. — Ти-семь уже открыл "Стрекозу".

— Я не могу, Зирид, но я…всё теперь хорошо. Ты понимаешь?

— Нет, не понимаю.

Эрин открыла рот, чтобы ответить, но вдруг замолчала и подняла голову, как будто услышала что-то вдалеке.

— Он идет, — сказала она.

Волосы у него на затылке встали дыбом. — Кто идет? Малгус?

Эрин опустилась на колени, и аккуратно, словно младенца, положила тви'леку на пол.

Внезапно вой сирен смолк, звук как будто срезало бритвой. Неожиданное молчание казалось зловещим. Взгляд Зирида остановился на открытых двойных дверях ангара. За ними простирался тёмный коридор.

Эрин встала, закрыв глаза, и вздохнула.

— Уходи, Зирид, — сказала она.

— Я не уйду, — ответил Зирид и достал второй бластер. Он провел языком по пересохшим губам.

Она открыла глаза и впилась в него взглядом. — Ты уйдешь, и уйдешь прямо сейчас, Зигзаг. Подумай о дочери. Иди прямо сейчас. Иди… и стань фермером.

Она улыбнулась и отвела взгляд. Он смотрел на её лицо, понимая, что она права.

Он не мог оставить Арру сиротой, не мог, даже ради Эрин. Но всё же он не хотел оставлять её тут. Он сделал шаг вперед, и выражение её лица смягчилось. Она протянула руку и коснулась его лица.

— Иди.

Движимый каким-то импульсом, он схватил её за плечи и поцеловал в губы. Она не сопротивлялась, даже повернулась к нему. Он отстранился на длину вытянутых рук.

— Ты сошла с ума, Эрин Ленир. — сказал он.

— Может быть.

Он развернулся и пошел на "Стрекозу". Вкус её губ остался на его губах, и он надеялся, что ощущение их мягкости будет с ним вечно.

Он представил её взгляд на своей спине, и не посмел оглянуться, испугавшись, что не сможет уйти. Он думал о голографии Арры, которую он хранил на "Толстяке", её смехе, думал о его обещании Нате, что он будет избегать риска.

Как бы это ни было сложно, он не повернулся к Эрин Ленир.

— Залезай Ти-семь, — сказал он, поднимаясь по наклонной рампе.

Т-7 прогудел отрицательно.

— Ты не идешь?

Опять отрицательно.

Зирид похлопал дроида по голове. — Ты храбрый малый. Спасибо за помощь. Позаботься об Эрин.

Т-7 согласно свистнул, грустно прогудел на прощание и откатился от "Стрекозы".