Вэйн не стал покидать спаунплан, рассчитывая, что могучий злодей попытается силой выкинуть его из SS-356 (название аппарата).

- Каким бы ни был твой год рождения, твоя дата смерти – сегодняшний день! – ударив по SS, мутант не остановился. Он стал накапливать всесокрушающую силу, намного превышающую допустимую дозу радиации, - Подожди, еще немного и ты выползешь, объятый энергопламенем!

Спаун сохранил уравновешенность, тихо произнеся:

- Ты предсказуемее, чем предполагалось – и включил оглушающую пушку.

Стоило Радиоактивному Человеку снова приблизиться к SS, как внезапно разразившийся пронзительный визг ударил по его ушным перепонкам. Хитрость Спауна решила исход.

Состояние, похожее на паралич, действовало и после применения звукового оружия. Бэннери же отошел от пагубного действия зеддерианской радиации быстрее, чем в предыдущий раз.

“Стражи вынесли урок из нескольких накладок. Героям необходимо доверять и им ничего нельзя запрещать, нельзя ставить их в рамки. Только так они будут функционировать стабильно, действовать в полную силу”

- Это нечестно! Лживая победа смертных… - противник корчился в лежачем положении, держался за голову, издыхал, - Лживая…

- По отношению к тебе это честно – сделал возражение выскочивший из SS Спаун/Вэйн, - Лучше скажи, кто тебя таким сделал. Будет меньше боли.

Радиоактивный не мог даже расслышать вопрос.

- Что…

- Кто таким сделал, спрашиваю! Кто наделил силой? Только не говори, что такой с рождения. Людей икс не существует, они живут в комиксах!

“Мир наконец-то убедился, героям можно доверять”

После разрушений на Грув-стрит Радиоактивного Человека благополучно отвезли в Симендиан – тюрьму строгого режима для существ, наделенных сверхъестественными способностями, и заключили в изолятор, где его излучение никому не сможет навредить.

Профессионал в области генетических исследований француз Эрне Бартоломью, недавно переведшийся из психиатрической клиники Антнидас (адрес – Новый Мракан) в это заведение, пообещал другим докторам изучить столь необычные возможности преступника. Ему был доверен самый ответственный эксперимент за всю историю Симендиана.

Тюрьма располагалась на острове Эллис и была построена в тысяча девятьсот девяносто первом году. Она считалась самым странным и зловещим местом на территории Нью-Йорка. Объяснялось это сомнительной репутацией учреждения.

Первый день унизительного заточения в тесной камере принес море негативных впечатлений. Новосозданный тешился грезами о скором побеге, но сам не мог дотронуться даже до стеклянной стенки. Одно прикосновение вызвало пятиминутный паралич руки.

Увидев зашедшего в изолятор доктора, аккуратненько поправившего свалившиеся очки, монстр заговорил в привычной для себя манере:

- Не забываем, я – бог, а ты всего лишь пешка. Наслаждайся иллюзорным превосходством, пока есть возможность. Дальше будет ад и бунт дьявола!

- Ха-ха-ха-ха-ха! – доктор загнулся вопросительным знаком от непристойного хохота, чуть не выронив бумажную папку с последними медицинскими отчетами, - Ты и вправду возомнил себя создателем, урод? – он часто оскорблял пациентов “уродами” и, бывало, опускался до большего неприличия.

- Урод… - мутант процитировал дока, - Это слово… Оно опускает меня, я сваливаюсь с небес и падаю в мир грешных. Приземление резкое и болезненное, после которого тяжело продолжать считать себя великим…

- У, да, великий – злорадно улыбнулся Эрне, - Нелепейшее лишь по одному своему образу создание пробудет здесь вечность, перед тем как отправиться в покои Морфея, конечно же, вправе считать себя богом – и вытащил из папки отчет, - Но не все так печально. Обещаю, ты хорошо послужишь науке, мой дорогой, а затем, увы, обратишься историей, сгинешь в крематории…

- Так уж и быть – сказал Радиоактивный, не теряющий надежд на освобождение, - Но сперва обратишься ею ты.

- Я? – Эрне тут же позабыл об исполнении бумажных формальностей, - Ну, дружище, будь уверен, эта твоя шутка не останется без внимания.

- И что ты сделаешь?

- Медбратья подержат тебя в криогенном растворе, чтобы холод вправил мозги. После такого аттракциона ты вряд ли посмеешь дерзить.

Злонамерения Бартоломью, чьи словесные формы садизма колебались от почти деликатных высказываний до откровенных угроз, обычно пугали заключенных. Фернок стал исключением.

- Ты понимаешь, что за каждое умышленное унижение чести придется заплатить мигом непереносимости? Тактильная близость окажется вновь смертоносной, стоит мне отсюда выбраться. Вопрос в том, как люди воспримут их нового бога, и что они будут делать, когда прочувствуют на собственной шкуре всю беспомощность и устарелость мира…

- Ладно… - неожиданно док променял гнев на милость, - Я врач и, собственно, угрозы не входят в список моих обязанностей. Это так, развлекуха с пугливыми заключенными – он решил поиграть с мутантом на его условиях – признавая, что он тот самый сверхмогучий создатель, - Но ты же у нас ничего не боишься, бесстрашный, как сама смерть! Расскажи мне, как ты дошел до такой жизни…

- В один счастливый день неординарность вошла в список моих качеств…

Полемика Эрне и Радиоактивного Человека длилась еще долго. Затронувшись вопросом искусственной мутации, ученые Симендиана когда-то пытались достичь подобного эффекта, но то ли из-за дефицита ресурсов, то ли

из-за отсутствия необходимых знаний у них ничего не получилось. “Угодивший в капкан” монстр должен был помочь им выбраться из тени непрогресса.

Эрне, вполне осознающий, какую силу пытается сдержать, настоятельно порекомендовал коллегам избегать разговорного контакта с заключенным.

Глава 16 – проект “Палач”: часть первая - прелюдия.

Италия. Подземная лаборатория.

Лэтс успешно пребывал в состоянии умеренной веселости, нося широкую чуть безумную улыбку, делясь различными идеями с припослушнейшим Ханком.

- Чем это вы заняты с утра? – мечник застал босса с географической картой североамериканского континента, немного заведенного, энергичного, - Интересно…

Лэтс ответил:

- А чем, по-твоему, занимаются созидатели? Конструирую модель будущего! – и повторил уже с большим восторгом, - Я конструирую…

Злодей проводил мелом горизонтальные линии у самой сердцевины континента. Неряшливо одетый, подвыпивший, с вольно болтающимся на груди галстуком, Гранд чувствовал себя великим планировщиком и человеком, который вскоре изменит все и вся.

Совсем недавно Ханк возлюбил националистическую

идеологию Лэтса, которая ранее производила на него лишь отрицательное впечатление и казалась чем-то необдуманным – Америка – лучшее государство на Земле!

- Вы же знаете, я предан вам, как никто другой, и смирюсь с любым вашим решением, но неужто мы истинно верующие в перерождение?

- Нет, конечно – признался бизнесмен, - Мы просто дадим миру знать, кто мы и отступим, когда станет горячо…

Ханк попытался угадать.

- Это будет какой-то политический переворот? Да?

Лэтс, на минутку перестав разрисовывать радужные перспективы, сказал:

- Скорее, восстание! Это больше, чем сморды… - затем, и вовсе отвлекшись от планирования, переключил все внимание на Ханка и опустил обе ладони на его плечо, - Слушай, все это время ты мне во всем помогал, выполнял поручения, безумные и простые, делал все, что я скажу. Теперь твоя очередь требовать. Я учту пожелания и постараюсь дать тебе это, сынок – а позже вернулся к своим чертежам.

- Да нет – Ханк проявил выдающуюся скромность, - Мне ничего не нужно. Вы ведь не вернете Эллен, да и совесть мою никуда не запрячете. Считайте, я помогал по собственной воле.