Я наморщил лоб. Вот ведь, не влияет же, а вспоминать легче.

— Кажется, они готовили к проколу пирокартечью мембрану… э-э… сто двадцать седьмой нижней галереи основного западного ствола.

— Удачно?

— Понятия не имею. Даже не представляю, о чём идёт речь.

— О подготовке к помещению в ядро нано-ускорителей для увеличения скорости вращения Марса и наращивания его массы.

О, как! Ни больше, ни меньше!

— Господин Севемр, вы с нами?

Я потрясённо молчал.

Шмидт хохотнул.

— Потрясён, — сказал он, обращаясь, наверное, к Герду. — Алло, вы с нами? Илай? Могу я вас так называть?

— Да, конечно. — Я покрутил головой: ну тут и эксперименты на Марсе. — Просто ошарашен.

— Почему? Ничего запредельного в этом нет

— Как сказать? Колоссальное ядро планеты и нано-ускорители…

— И что? В конце концов, питает же крохотный Энцелад кольца Сатурна. Меня интересует другое. Они произвели прокол или нет?

— Не знаю. Спросите Церна.

— Непременно. Вы не могли бы подъехать в Северный для нормального общения? У сержанта тоже есть к вам вопросы.

Ещё бы их не было. Я не обольщался после вчерашнего допроса, что меня оставят в покое.

— Вместе с госпожой Лайт, — дополнил Шмидта Герд.

— Это уж как она сама решит, — ответил я. — Когда?

— Как сможете, но лучше поскорей.

Меня словно толкнуло.

— На какую дату планировали прокол?

Судя по тону, Шмидт усмехнулся.

— Собственно, проколом мы называем генерацию М-выхлопов интерферированных с излучением квантового генератора, последней нашей разработки. Прокол — это так, для удобства.

— Я поражён. Но вы сказали: «нано-ускорители»?

— Неточно выразился. Это ускоренные излучением генератора нано-частицы. А эксперимент планировался позавчера в шестнадцать тридцать по времени Северного полушария. Точнее, к тому времени всё должно было быть подготовлено.

— Но…

— В общем, жду вас у нас в отделе, Илай. Вместе с госпожой Лайт.

Шмидт отключился.

Я убрал погасшую ключ-карту в нагрудный карман и медленно встал. Ну и дела творятся на Марсе. Следовало кое-что просчитать и обдумать.

Впрочем, сейчас лучше всего найти Лена или Дашу и разжиться транспортом до Северного. И где они могут быть? Я снова потянулся к карману с ключ-картой, но мне не дали.

— Скучаешь? — Тёплые ладошки, чуть пахнущие сиренью, закрыли глаза, и кто-то прижался к спине. Мягкий и ласковый.

— Вовсе нет, — ответил я честно, с неудовольствием глядя на отпустившие меня ладони. Хотелось ещё понежиться. — Добрый день.

— Добрый, — кивнула Даша, и легонько поцеловала меня в щёку. — Как тебе у нас?

— Очень интересно, — сказал я искренне.

— Пойдём обедать?

— Пойдём. Только вот что… где у вас терминал выхода в сеть?

— Разве в гостинице нет?

— Я имею в виду, с выходом на служебные базы данных.

— А тебе зачем?

— Давай, я сначала проверю, потом объясню. Пожалуйста, Даша.

Даша повела плечами. Она была в штатном комбинезоне ИКП с поблёскивающей золотом нагрудной полоской-бэйджиком руководителя группы. Коротко постриженные пепельные волосы чуть торчали небольшим хохолком на макушке и, вкупе с большими синими глазами, придавали девушке удивлённо-задорный вид.

М-да, так бы и… поцеловал.

— Вообще-то, доступ достаточно ограничен.

— Даша, даю слово: ничего плохого я не сделаю. Тем более, тебе.

— Ну, хорошо, — сказала Даша медленно. — Только под моим присмотром. Идём, покажу.

Минут через десять мы стояли у откатной двери из матового псевдопластика. Даша прижала к прямоугольнику замка правую ладонь, и бронированная створка медленно поползла в сторону, открывая отсек с панорамными дисплеями по стенам. На каждом в нижнем уголке мигал зелёный огонёк связи.

— Наш виртуал-центр, — объявила Даша, — получите и распишитесь. С правом административного выхода в виртуал-сеть Марса.

«Хм, интересно. С правами администратора можно таких дел наворотить — всему Марсу мало не покажется! И никакой охраны!»

— А где все? — поинтересовался я при виде вращающихся кресел. Пустых сейчас.

— Да здесь редко кто бывает. Это в расчётном обычно не продохнуть.

Я шагнул внутрь, но девушка придержала меня за рукав.

— Какое слово тебе непонятно в «получите и распишитесь»?

— Э-э… я думал — просто оборот речи.

— Да как же! Давай, приложи к замку правую ладонь и свою карту.

— А ничего, что у меня карта гостя? — поинтересовался я, выполняя указания.

— В данном случае — нет, если я подтверждаю твой допуск.

Она ткнула пальцами в замок, и мы вошли.

Я устроился в ближайшем кресле. Голову обхватили выросшие из изголовья змейки датчиков.

— Удобно? — поинтересовалась Даша.

— Вполне. Кстати, чуть не забыл, Даша можно тебя попросить: запусти, пожалуйста, программу восстановления. — Я протянул девушке нейрочип.

Даша взяла его, повертела в руках.

— Твоя глушилка? Ладно.

— Спасибо, — сказал я, проваливаясь в бытие небытия виртуальной реальности.

Что мы имеем, где рой? А, вот, движется выше плоскости эклиптики Марса. Плохо. Хотя… Угол наклона Марса 1,850, а гелиоцентрическая скорость 24 км в секунду. Скорость роя обломков… ого, 50 000 км в час, как они меня не изрешетили? В любом случае, обломки можно пока догнать и без разгонного блока. Но ещё день-другой — и потребуется настоящий корабль с М-реактором типа «Дайны М».

Я погрузился в расчёты. М-да, Даша права, подобными математическими выкладками лучше заниматься в расчётном центре. Он для того и приспособлен.

Закончив, дождался, пока спрячется в подголовник паутинка датчиков, и встал, с удовольствием разминая ноги. Посмотрел на Дашу. Судя по довольному виду, она выполнила мою просьбу. И, судя внимательному взгляду, сейчас потребует обещанных разъяснений.

Что ж, обещания надо выполнять. Только сперва…

— Что-нибудь известно о причинах крушения «Дайны М»?

— Ты разве в виртуале не посмотрел? — удивилась Даша.

Я смутился.

— Я другим занимался.

— Создана комиссия по расследованию причин катастрофы, пока опрашиваются пассажиры и члены команды, а также диспетчеры Марс-3 и все, кто так или иначе мог видеть корабль.

— Типа тебя?

— Угу. Только очередь ещё не дошла, как и до тебя, кстати. Пока основная версия — отказ М-реактора.

— Понятно.

Даша поморщилась.

— Да, конечно, понятно, что притянуто за уши, — сказала она. — Но это пока.

— Я абсолютно точно знаю, что М-реактор был заглушен за десять мегаметров до финиша, как и положено по инструкции. Реактор и есть корабль. И разрушаться он начал с хвостовой части, с кормовых дюз.

— Откуда ты знаешь?

— Туда пришёлся удар…

— Какой удар? Ты о чём, Илай?

— Даша, скажи, ты знаешь что-нибудь о проекте увеличения скорости обращения Марса и увеличения его массы?

Даша пожала плечами.

— Слышала, но сама не занималась, там департамент изысканий под себя всех подмял.

— Странно. Такой проект, а учёные им не занимаются.

— Учёных там хватает, просто у нас своих дел выше крыши. А тебя он с чего заинтересовал?

Я быстро пересказал разговор со Шмидтом. Даша поморщилась.

— Подождут, — отрезала она, едва я закончил. — Особенно Герд. И не уводи разговор. Какой такой удар по кораблю?

Я пощёлкал пальцами.

— А где?..

Даша протянула чип с тянущимися почти неразличимыми волокнами нейросвязи из псевдоплоти.

— Это? Держи!

Так, сейчас узнаем.

Я поднёс его к нейрогнезду приёмной консоли под ближайшим экраном. Усики псевдоплоти шевельнулись и скользнули в неразличимые на глаз отверстия, натянулись. Мигнул сигнал работающих VVS, но не погас. И хвала космосу! Я запустил программу.

— Если б не мощности объединённой компьютерной сети Северного полушария, шиш бы у меня что вышло, — бормотал я под нос, глядя на экран консоли. — Вот! Это и был удар.

Краткая картинка визуализации сигнала — пилообразная линия, резко оборвалась в нижней точке, затем эта точка осталась на экране одна, растянулась, заняв всё видимое пространство — по ушам ударил хлопок как бы глухого взрыва, и исчезла. Сбоку мигнула надпись: 1.855094832448 x 10+43