— Замедленная Планковская секунда.
— Илай, — запротестовала Даша, уставившись в экран, — теории Планка хороши для расчётов, но пользоваться ими в жизни просто нельзя! Как невозможно, чтобы обычный нейрочип записал сигнал, длившийся одну Планковскую секунду, а наша компьютерная сеть сумела его просчитать.
— Ты плохо относишься к марсианской сети, она если и уступает земной, то немного. Именно сюда последнее время поступают всё новые разработки и «железа» и программ. А по поводу чипа ты права, он не сумел бы записать столь краткий импульс. Но он придаток-передатчик к человеческой нервной системе, а организм человека, как доказали последние исследования, отмечает всё, что происходит вокруг него. Человек сам часть вселенной.
— Угу, только почему-то летать мы не можем и…
— Я говорю не том, что можем или не можем, — оборвал я Дашу, та недовольно надула губы. Очень мило, кстати. — А о том, что импульс, неосознанно отмеченный даже не мозгом, организмом, сутью, чип записал из меня. А дальше — дело техники.
— Хорошо, — сказала Даша сухо, — то есть, эта точка, — она ткнула пальцем в экран, — модулированный сигнал? Крик планеты во вселенную? Это и был удар по кораблю? По-твоему, это доказательство?
Я вздохнул.
— Нет, конечно. — Пятно на экране чуть подрагивало и пыталось вытянуться в чечевицу, сплющиваясь по краям, и тут же возвращалось в прежнюю форму. — Возможно, доказательства есть в обломках «Дайны М», вернее, в остатках её компьютерной сети. Чёрные ящики, как бы.
— Какие нынче чёрные ящики? С чего ты взял? Сам говорил, что в аварийной ситуации отключаются все источники передач, записи или связи.
— Они и отключились. После. А до этого сеть фиксировала записи чипов и команды, и пассажиров. «Дайна М» попала под удар этого сигнала или луча, или выплеска, если хочешь. И лагерь вахтовиков… Что, если он угодил под гипотетический сигнал, и людей затянуло в Планковскую секунду. Отсюда и все несоответствия.
Я вздохнул. Кажется, следовало бы подлечиться. То есть — явно. У психиатра. Но всё-таки…
— По-моему, зря забрали людей из посёлка. Их организмы сейчас ведут временномй отсчёт в Планковском времени. Тела здесь, разум там. Остаётся уповать лишь на сбалансированность модуляции импульса, и надеяться, что в нём уже заложен возврат к исходному состоянию.
— Чего ради? Ещё скажи ещё, что и корабль восстановится с нашими сердечниками. — Вот злюка! — И почему тогда корабль не попал в Планковское время? И люди с корабля? И ты?
Хороший вопрос.
— Потому что под удар попала только часть корабля. Импульс прошил кормовые дюзы и двигательный отсек, после чего корректировка курса стала невозможной. У нас. В Планковом времени курс мог корректироваться, но поскольку основная часть корабля находилась в стандартном времени…
— Я поняла, — медленно сказала Даша. — Что ж, определённое безумие в этом есть. А как подогнать под твою теорию штолен-проходчиков? Почему они все попали под импульс? Шеренгой стояли?
— В ряд! — огрызнулся я. — Даша, ты слишком многого от меня хочешь!
— Но это ведь тебе приспичило экстраполировать происходящее, — заметила Дарья.
— Предложи что-нибудь другое, буду рад.
Даша молчала.
— Ладно, — сказал я, не дождавшись ответа. — Возможно, штолен-проходчики попали под удар ещё не импульса, а зарождения импульса. Они разбили базовый лагерь в месте, куда стягивалось всё, что было необходимо для прокола, не забывай.
— А наземный посёлок?
— Это уже продолжение. Церну с подельниками очень не повезло.
— Скажи ещё, что не просто не повезло и что штолен-проходчики живут в опережающем времени и соответствующе программируют… программировали автоматику, которая срабатывает в настоящем.
— Не в опережающем времени — в застывшем в будущем кванте Планковской секунды. И живут не физически, просто так воспринимает их мозг.
— Полный бред, — резюмировала Даша. — Я уж не говорю о невозможности физического проявлении Планковской секунды, где одна её часть находится в будущем, а часть — в настоящем. Но допустим! Но люди-то так существовать не могут. Они погибнут.
— А поверить, будто некая группа желает захватить власть на Марсе, разве не казалась бредом, пока не объявился Церн.
Я помолчал, собираясь с мыслями.
— А проходчики… вдруг ты права, — Спасибо! — саркастически заметила Даша, — и сознание их как раз и проявляется в точке будущего… мм… F-point, а подсознание — в настоящем, P-point. Вкупе со всеми рефлексами. Они безусловно погибли бы через какое-то время, но тут вмешались мы с тобой.
— Уверен?
Я ни в чём не был не уверен, а слушая себя, удивлялся, как это Даша ещё не вызвала санитаров из ближайшего мед-центра.
— Толку от моей уверенности… В общем, — я помялся, — мне нужен МОУ.
— Что? — Даша аж поперхнулась. — Зачем?
— Добраться до обломков «Дайны М». И вскрыть память компьютерной сети.
— Да какой сети? О чём ты говоришь!
— Даша, — сказал я успокаивающе, — практически все пассажирские корабли это, собственно, большие компьютеры с дюзами. В них нет единого компьютерного центра и выделенного хранилища памяти.
— Большое в малом, — недовольно пробурчала Даша.
— Вот именно. Киберсеть любого корабля это кластерная гроздь, и каждый кластер хранит всю информацию полёта. До аварии и во время её. Там должны быть доказательства существования импульса. Я рассчитал, группа обломков вернётся к Марсу в 23.15 по времени Северного полушария. Её сейчас отслеживают здешние обсерватории.
Даша покрутила пальцем у виска.
— Ты представляешь, какая у них скорость? И это только со стороны кажется, будто они движутся одинаково…
— Пятьдесят тысяч километров в час, — вставил я. — Тринадцать тысяч и сколько-то там метров в секунду.
Но Даша не сбилась.
— Тринадцать тысяч девятьсот, точнее, восемьсот восемьдесят восемь и восемь. Причём одни летят чуть быстрее, то есть, одни опережают другие. Угодить в этот рой, всё равно, что попасть под обстрел. И я не уверена, кстати, что модулю по силам такая скорость.
— По силам, по силам, — заверил я девушку. — И даже больше. А нагонять мы будем их сзади и постепенно. Тем более, что самые крупные обломки находятся в задней части роя. Последние развалившиеся части «Дайны М». Так как?
— Ну, не знаю, — неуверенно протянула Даша, подумав. — И зачем?
— Хочу попробовать установить, был удар или нет, — пришлось сознаться.
— Это такая необходимость? — поинтересовалась Даша.
— А что для нас необходимость? Настроить коттеджи для играющих в виртуале подростков или для тупо пялящихся в тот же виртуал обывателей, практически не встающих с дивана? Зачем и для чего мы живём? Надеюсь, не для этого. А если там есть ответы на все вопросы?
— В гипотетичном ударе?
— А если он наметит нам путь к получению ответов? В конце концов, не приведи космос, чтобы и следующие корабли разваливались, попав под такое. И, если честно, я считаю, что это был не удар, а именно выплеск, крик души планеты.
— Indemonstrabilis![4]
— Unproven,[5] тогда уж. Но проверить необходимо.
— Спасатели… — начала Даша.
— Какие спасатели? Не смеши. Подготовленные кадры есть на «Марс-3», но у них хватает работы с марсианским каботажем. Не сомневаюсь, когда комиссия закончит опрос, может возникнуть необходимость осмотра обломков. Вернее, она и так есть. Другое дело, отправят ли экспедицию и где тогда будут обломки. В конце концов, тебе что, МОУ жалко?
— Тебя мне жалко! Илай, ну причём тут МОУ, хотя и они на дороге не валяются… но пусть… допустим, рой можно догнать, даже снять информацию с уцелевших датчиков. И что? Чем это поможет штолен-проходчикам? Или избежать подобных катастроф в дальнейшем?
— Не знаю, — пришлось сознаться. — Пока.
— И ещё, — продолжили Даша. — Ладно, априори — Марс живой. Но кому он «кричит»? Всему нашему континууму? Как-то уж слишком размыто. И куда? Какова вообще должна быть скорость этого выплеска, чтобы достичь хотя бы соседней системы и чем та отличается от нашей?..