Одурев от боли, я замолотил кулаками. Без особого толку — скафандр гасил все удары, и уже погружаясь в черноту беспамятства и бессильно скребя руками по полу, я вдруг нащупал холодную ферропластиковую рукоятку ножа. Судорожно стиснул в ладони и ударил почти наугад. Лезвие вонзилось слева в шею, я сразу его выдернул вместе с настоящим фонтаном крови. Человек замычал и обмяк, упав головой мне на грудь. По телу его прокатилась быстрая дрожь, и он затих — умер?

Да что же такое! С кем ни встречусь — либо рану нанесу, либо сразу труп. Даша, правда, сюда не вписывается — к счастью! Хотя… это она меня встретила, а не я её.

Тьфу!

Столкнув с себя тело, я поднялся — и скорее подтянулся по опрокинутому одним краем на пол столу, чем шагнул, к Даше с Альбертом.

Более сильный мужчина в штолен-скафандре подмял-таки девушку под себя и занёс над головой кулак, но больше ничего не успел. Даша ткнула пальцами ему в глаза — Церн невольно отпрянул, и в этот момент я дважды ударил его по затылку рукояткой ножа, который так и не выпустил из рук. С лезвия слетели красные капли на лицо девушки, а мужчина потерял сознание.

Даша упёрлась руками ему в грудь, сдвинула и встала, пошатываясь и держась руками за стол.

— Ты как? — поинтересовался я, быстро пошарив по встроенным шкафчикам в поисках таких же пластиковых хомутов, какими связывали нас. Нашлись они довольно быстро.

— Нормально! — Даша перевернула Альберта на спину и принялась быстро освобождать от скафандра.

Понятно: в скафандре человека пластиковыми хомутами не свяжешь.

— Ты лучше покарауль у входа, — продолжила девушка. — Как бы тот, снаружи, не заглянул. И своего свяжи.

Я только хмыкнул — «Своего»! И грустно покачал головой. Даша на миг прервалась, глядя на меня, потом кивнула и продолжила стягивать скафандр. Помощь ей не требовалась.

Я шагнул к выходу и невольно охнул: порезанное бедро отдалось острой болью.

— Илай!

— Не отвлекайся.

Я достал переносную аптечку из шкафчика, специально помеченного красным маркером, — стандартный набор. Стёр тампоном кровь и, чертыхаясь, залил рану коагулянтом и залепил медицинским скотчем. Кровотечение прекратилось. Проделал ту же операцию со щекой, только без скотча, осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу.

Количество каров увеличилось на единицу. Два человека в штолен-скафандрах вышли из модуля по соседству и направились в следующий. Больше никого не было видно.

— Сколько вас? — спросил я, не оборачиваясь.

Церн промолчал.

Сзади послышалась непонятная возня и холодный голос Даши.

— У вас три минуты, господин Церн, чтобы начать говорить, или я вколю вам вот эту ампулу. Узнаёте изотоп? Больно будет очень и очень долго.

Ого! Я поёжился. Ничего себе девушка-климатолог! Каковы же тогда тут юноши? Климатологи.

— Не нужно. — Голос у Альберта оставался спокойным, только быстрое и прерывистое дыхание выдавало его взволнованное состояние. — Нас четверо. Было.

— Не стоило тыкать в меня ножом.

— Фаллах всегда излишне горяч. Он жив?

— Жив, — сказала Даша. — Перевязываю.

Уф! Камень с души!

Я бросил быстрый взгляд через плечо. Даша подняла голову — она стояла на коленях над лежащим человеком — и смотрела на меня. Смотрела странно, то ли сочувственно, то ли сердито.

— Хорошо. Вернемся к нашим делам. Не могли бы вы прояснить, господин Церн, в чём причина вашего дикого нападения на нас? По-моему, повода мы не давали? Или желание связаться с кем-либо из медиков считается пагубным?

Ответ, в принципе, был не нужен, если у Церна замараны руки. Вот только вывод напрашивался очень неутешительный: никто нас с Дашей в живых оставлять не собирался.

Надо прояснить один момент.

— Что произошло с Кранцем?

— Я говорил. Угодил под газовый выброс.

— Вы сами-то верите?

Церн промолчал.

Значит, он не в курсе, что произошло. Почему, интересно? Должны были сообщить, но не сообщили. Что же такое непонятное здесь творилось?

— А те двое, Валевски и Штейн, для чего обстреливали КППМ? Не подскажете?

Снова молчание.

Я вздохнул.

— Ничего мы от него не добьёмся. Надо как-то доставить этого типа в охрану правопорядка, пусть там разбираются.

— И как?

Я пожал плечами.

— Понятия не имею! В любом случае, с ним нам не прорваться.

— Предлагаешь избавиться от господина Церна?

— Послушайте, — быстро заговорил упомянутый господин, — господа, вы ведь не бандиты! Госпожа Лайт — известный учёный, да и вы, господин Севемр, наверное, не просто агросборщик.

Он был прав. Угрожать мы могли — пытать нет. И так уже слишком много трупов.

Судя по вздоху Даши, девушка думала также.

— И потом, — продолжал Церн, — почему бы нам просто не договориться? Вы отпускаете меня, а я даю вам кар и обязуюсь не чинить никаких препятствий.

— Угу, — бросила Даша едко. — Я такая дура!

— А скажите мне, — сказал я, обернувшись, — что сделают ваши люди, когда поймут, что вы у нас в руках? Огнестрельного оружия у них нет — я сужу по вам и вашему раненому другу, — а в модуль им просто так не попасть, мы хорошо забаррикадируемся, благо тут есть чем.

Церн пожал плечами. Взгляд у него на какой-то миг изменился, а, может быть, просто показалось.

— Для чего вообще нужно было нападать на нас? — сбив меня с толку, поинтересовалась Дарья вяло. Ответ она знала и так.

— И для чего был настроен на выстрел вакуум-пробойник? — Я подождал. — Знаете, Альберт, вы лучше не молчите. С вами или без вас, мы доберёмся до какого-нибудь жилого посёлка.

Снова тишина.

— Хотите, я начну за вас, — предложил я. — КППМ был обстрелян, чтобы сбить его жёстко ориентированную настройку. Для чего?

— Глупости.

— Действительно. — Это Даша.

— Два ваших человека, — я кивнул на Церна, — Штейн и Валевски, должны были попытаться расфокусировать привязку преобразователя, чем они и занялись. Я представляю так.

— У тебя и доказательства есть? — саркастично осведомилась Даша.

Вот неверующая!

— Шлем штолен-мастера уцелел, несмотря на пробитую дыру в нагрудном сегменте, и в нейроэлектронике скафандра можно многое отыскать. Тело Кранца в скафандре лежит на МОУ, готов поспорить, что там найдётся кое-что интересное.

— Детский комикс! — Церн рассмеялся, немного натужно, по-моему.

— Думаете?

— Такие вещи доказывают.

Я показал пальцем на заклеенную рану на шее.

Церн только улыбнулся.

— Извините, но вас я не знаю, а вы мне показались очень опасным человеком. Всего лишь недопонимание и недоразумение, как следствие.

Всё-таки он слишком спокоен.

— Хорошее недопонимание, — рассердилась Даша. — А если по существу?

— А по существу могу рассказать другую страшилку. Например, что в базовом лагере осталось всего два человека… — Церн сделал эффектную паузу, — …более-менее вменяемых. Помимо нас с Фаллахом. Остальные в таком же состоянии, как здешняя вахта.

Действительно, эффектней некуда.

— Да-да, — предвосхитил он мой вопрос, — полное выпадение из реальности плюс отсутствие мозговой активности. На мгновение, кажется, приходят в сознание и снова полный ноль.

— А что послужило причиной? Не знаете?

— Нет. Поначалу люди были вполне адекватны, поведение ничем не отличалось от привычного. Но постепенно началось что-то странное. То один, то другой на миг застывал на месте — как бы зависал, уходя в себя, а очнувшись, отвечал невпопад и предугадывал кое-какие события. И с каждым разом, это длилось всё дольше. Одних, кстати, это коснулось в большей степени, других — в меньшей. Они словно и здесь, и словно их нет. Будто выпадают из реальности, причём, выпадают будущее, а уж потом оттуда возвращаются в настоящее.

— И в чём это выражается? У вас есть факты? — Сказать, что Церн меня озадачил, значит, ничего не сказать.

— А вы пообщайтесь с ними подольше, — предложил Церн, — поймёте сами. Кое-какие вещи они предугадывают с абсолютной точностью. Дальше. Позавчера наша группа, — я невольно посмотрел на лежащее на полу тело, — вернулась в базовый лагерь. Отсутствовали мы около недели.