После чего Земля и оба экипажа долго решали, оставить всё как есть, или разгрузить половину груза обратно на станцию? Потому что если мы повезём его весь и с нами что-нибудь случится — то это будет стоить очень дорого.

Хашеп настаивала на том, чтобы везти всё.

Я терзался неопределённостью.

На Земле были ответственные лица, которым нафиг не сдалась такая ответственность, и были ответственные лица, которым не улыбалась ответственность за срыв поставок продукции. Экипаж Лунной вообще сидел и улыбался. В общем, принимать решение должны были мы.

- Летим! - в очередной раз сказала Хашеп.

- Ну, летим, - согласился я.

И всё началось по-новой. Опять доводы «за» и «доводы» против. Пока Хашеп не сказала «Через двадцать минут — старт. Всем пока».

Уже в рубке я у неё спросил — а почему через двадцать минут?

- А что, если бы мы выслушали всё это в пятый раз, это что-то бы изменило?

- Хаш, я не про это спрашиваю. Почему не через десять или пять. Нам вообще времени собираться не нужно. Вошли, отстыковались и — назад, в будущее.

Она расстегнула скафандр. При мне! Никуда не прячась!

- Мне надо раздеться и сходить в санблок. Готовь пока расстыковку!

А что там расстыковывать? Мы с Саней дружно задраили шлюзы, проверили вакуум, отпустили крепления… Теперь достаточно самого малого усилия, самого ничтожного толчка, чтобы корабли потеряли соосность. А когда Хашеп вернулась — между нами было уже метров десять. И теперь наши носовые, которые будут теперь кормовыми, готовы к работе.

- Ну, поехали!

Хашеп что-то длинно выдала на своём. После чего запустила двигатели.

И вот перед нами опять семьдесят шесть тысяч лье в пустоте. Разгон у нас не просто экономный, я бы даже сказал — экономический! Ускорения почти не чувствуется. Но оно есть, и истекающих газов вполне хватит на то, чтобы наше судёнышко переплыло «экватор» — триста двадцать тысяч километров от Земли. И на этом расстоянии притяжение Земли будет выше притяжения Луны. Так что можно вообще ничего не делать, загорать кверху пузом, и тебя всё равно рано или поздно притянет к Земле. Корабль в любом случае попадёт на Землю, и груз достанется тем, кто его ждёт.

- А мы?

- А наша жизнь не стоит и сраных пару сукре.

- Ошибаешься. За твою шкуру мне предлагали полмиллиона.

Хвост дёрнулся, а в остальном хаарши осталась спокойной.

- А чего так дорого?

- Не знаю. Я не торговался.

- Коля! Ты никогда не получишь этих денег.

- А то я не знаю!

- А когда тебе предлагали?

- Ой, давно. Ещё в первую… Нет, во вторую ночь после вылета.

- То есть… Ты мог меня... просто бросить…

- Дура! Дура хвостатая! Ну, бросил бы я тебя. А как бы я в одиночку бы ремонтировал, а потом пилотировал бы корабль?

- А если бы корабль был исправный — бросил бы?

- Ты совсем с ума сошла? Или это у тебя нервное? Ты же сама видела, что он потом сказал. Мол, нам обоим… это самое.

- Когда?

- Ты не помнишь? Ну, тогда, буквы были, когда ты мне лог движков показывала.

- Буквы? Это была не твоя шутка?

- Шутка? Я ещё не умею выводить шутки поверх лога одним усилием воли. А там, если ты помнишь, за пультом была ты!

Вот тут Хашеп расстроилась.

- То есть… Это мне можно обратно не возвращаться?

- Слушай, если тебя за хвост дёрнуть — может, ты в себя придёшь?

- Да я тебе его совсем подарить могу.

- Зачем?

- Над дверью повесишь.

- Так никто же на Земле не поймёт!

- Зато ты меня хотя бы помнить будешь.

- Хаш, слушай, будешь ныть — и правда дёрну. Ну, ты же не думаешь, что я из-за каких-то там денег тебя обязательно убью?

- Думаю. А что, ты откажешься от денег ради… меня?

- Да не ради тебя, ну как тебе это объяснить, а? Просто если бы на твоём месте был человек — я бы даже его не убил бы!

- Даже? А меня…

- А тебя — тем более!

- Почему? Я же животное, зверь, случайно отобравшая у тебя место первого пилота. Так бы ты пилотировал корабль и ничего бы у тебя не случилось. А тут вмешалась я, везде совала свой нос, как будто я лучше тебя это умею. Спасибо, я оценила, что ты не вмешивался. Но кто я тебе?

Я смотрел в эти большие глаза и пытался хоть что-то ответить. И не мог. Потому что… Ну, потому что не мог.

- Да говори уже. Течка у меня всё равно закончилась. Я вполне себя контролирую.

- А у тебя была течка?

- А ты не заметил?

- Как я мог заметить?

- А я так боялась… Напрасно, видимо.

- Абсолютно напрасно. У людей же течки не бывает. И с нюхом у нас тоже… Не очень… Хотя, погоди! Я слышал запах у тебя в каюте. Только… Не понял, что он означает.

- Вот и хорошо. Всё прошло и забылось.

- Да.

В рубке повисло неловкое молчание.

- Надо было шампанского нагрузить, - вдруг сказал я.

- Шампанского? Зачем? Ты хочешь выпить?

- Нет, для разгона корабля!

В результате я рассказывал историю бравого капитана Врунгеля. Причём, рассказывал вслух. Не читал, а именно рассказывал, по памяти. Потому что на предложение почитать Хашеп отказалась, а вот слушать меня — наоборот, согласилась и даже просила. Так у нас и повелось, одну ночь я ей сказку на ночь рассказываю, а другую — она мне. Свои. И, как ни странно, очень много общего в наших культурах. Точно так же у сильного бессильный виноват, точно так же надо идти за тридевять земель, чтобы счастье своё отыскать, и точно так же вор должен быть наказан, а храбрец пройти девять испытаний, чтобы доказать собственную отвагу.

Мы привыкали друг к другу. И это было чем-то большим, чем просто привычка к необходимому и неизменному соседу по камере. Например, однажды Хашеп вломилась в мою каюту как раз в тот момент, когда я переодевался в чистое. Поскольку больше банных дней мы не устраивали, приходилось выдавливать на себя каплю воды побольше, растирать её с мылом, потом ещё несколько капель сгонять с тела, потом сушить остатки полотенцем. Благо, прачечная работала в прежнем режиме. Но качество подобного «купания» было не особенным, и повторять процедуру приходилось часто. А тут после неё залетает хаарши в каюту, повисает в дверях и начинает мило щебетать о том, что жареное мясо, в просторечии «шашлык» - это как раз и есть один из вариантов традиционного хааршевского совмещения продуктов перед едой, и это, дескать, очередное доказательство того, что разные культуры всё равно проходят одни и те же этапы развития, которые не может разделить даже расстояние и видовая принадлежность…

- Хашеп! Всё это безумно интересно, но я тут, если ты заметила, переодеваюсь!

- И что? Ты же меня голой видел?

И на этом она посчитала вопрос исчерпанным. И продолжила свою познавательную лекцию. А я… А я переоделся, несмотря на присутствие дамы.

И всё же, при всех радужных перспективах в конце пути, здоровье экипажа оказалось не очень. То ли снижение рациона было необдуманным поступком, то ли просто долгое пребывание в невесомости сказывалось, то ли ещё что… У меня вдруг начало ломить суставы. По коже шла сухость, мыться стало просто больно. Сон стал долгим, тяжёлым, просыпаться было нелегко. Хаарши вдруг начала меня избегать. Это было глупо, заметно, и на третью попытку я не выдержал.

- Хаш, что я тебе сделал не так?

- Да ты тут причём? Всё в порядке, Коля! Ты всё хорошо делаешь, правильно. Прости меня, пожалуйста!

- Я прощу, мне не сложно. Но за что?

- Мне плохо!

- Что с тобой!? - испугался я.

- Коля, отстань, ты всё равно ничего не сделаешь!

- Но я хотя бы буду знать, что мне делать, если что!

- Если что — просто закрой глаза.

- Хаш, ты можешь объяснить, что случилось?

- А ты сам не видишь?

- Нет, не вижу! Что с тобой?

- Ну, ладно, ладно! Я скажу, вот приставала! Я лысею!

Я сдуру сначала посмотрел у неё между ушами. И только потом понял, что шерсть лезет везде. То-то она так закутывалась в куртку, чтобы не видно было.

- Хаш, а ты без шерсти не мёрзнешь? Может, температуру добавим?

- Спасибо, - вдруг сказала она. - Пока не надо. Одежда помогает очень. У нас же температура тела лишь чуть выше вашей. А тебе не очень противно?

- Что? Видеть тебя без шерсти? Я всю жизнь без неё, и ничего.

- Тебе легче, - вздохнула она. - Как хорошо, что мне достался именно ты! Вычеши меня?

Эээ… То есть, как? Это предложение в такой своеобразной форме или действительно её беспокоит состояние шерсти? Впрочем, учитывая, как чешется у меня — каково же ей?

Когда куртку снимает красивая девушка — то тут всё понятно. Ну, там, физиология, гены и так далее. Когда же куртку снимает облезлая хаарши — то лично у меня одно оправдание. Я — молодой парень, и я уже две недели сижу здесь, в этих стенах, успевших мне надоесть по самое «не могу». И тут передо мной снимают одежду. Но всё равно удивительно: уверен, будь это самец хаарши — и такой реакции не было бы. Наоборот, отвернулся бы, постарался бы не смотреть. Ибо облезающий хаарши — зрелище не из приятных.

Хашеп вручила мне щётку, включила вентиляцию на полную и вцепилась в крепления гамака.

- И как чесать?

- Сверху вниз.

То есть, понимай как знаешь.

В принципе, ничего сложного. Единственное, что в невесомости это неудобно потому что от каждого усилия тело относит в сторону. Поэтому пришлось обхватить его свободной рукой, а ногами упереться в стену…

Может быть поэтому, когда я добрался до хвоста, никто и не подумал возражать, когда я стащил с Хашеп штаны.

Как же, наверное, мучается хвостатая девушка, когда её прелесть и гордость превращается вот в такое убожище? Я попытался вспомнить, каким он был при старте…. Ах, да, при старте она его ещё прятала. А потом? Но память отказывала, я только помнил, что он был пушистый, большой и гладкий. А сейчас это был облезлый ёршик для бутылок. Шерсть поникла и слиплась, местами начала выпадать, отчего на ровном хвосте образовались вмятины и пятна. И с хвоста я счесал изрядный пук шерсти. Для шерсти у хаарши, оказывается, есть личная коробочка, куда складывают вычёски. Даже в космос взяла такую! Кстати, удобно, так как если бы не этот элемент личной гигиены — фильтры, возможно, забились бы очень быстро.