Но жизнь идёт, и грех молодости не будут вспоминать всю жизнь. Так получилось, что папа потихоньку-полегоньку оказался обратно на той же должности. Ибо был хорошим жрецом. А мама, в силу родового происхождения, оказалась у руля власти. И тут оказалось, что общий ребёнок у жреца и правительницы мешается всем. Потому что правительница осторожно, аккуратно отказывала во всяких решениях, ущемлявших жреческую касту. А жрец поддерживал правительницу, то поставляя вовремя информацию, то предлагая оригинальные решения, то просто утешая и подбадривая.
И, как это часто бывает, подобный союз был очень не по сердцу многим и многим. И на них началась настоящая охота!
Только хорошего жреца очень сложно подловить на чём-нибудь. А поймать врасплох — почти невозможно. Да и к правительнице, даже не самого высокого уровня — тоже просто так не подберёшься. А уж к этой парочке… Но жрец был действительно хороший и предвидел, что вода камень точит, а подлость людская… Простите, хааршевская… тоже неодолима. И что обязательно рано или поздно с ними что-то случится.
И случилось.
Аккурат на следующий день после старта. А может, и за день, только в новостях об этом сказали позже… А Хашеп была тем самым крутым парнем из той книжки. Отсюда её невероятные способности — и стремительное изучение языков, и освоение курса пилотирования корабля, и потрясающие способности к анализу…
Только она ещё молодая, неопытная. Поэтому способности есть, а опыта — нету. Из-за этого в полёте всё наперекосяк. Был бы жив папа — он бы ей за такой полёт хвост оторвал бы! С корнем! Столько аварий и неверных решений! Так глупо попасться на простом пробое изоляции! Это не жрец, это самый распоследний раб.
- Так ты теперь сирота? - участливо спросил я.
- Можно сказать и так. Конечно, родственники по обеим линиям у меня остались, но я не пойду к ним ни за что.
- Стыдно?
- Дурак? Если я там объявлюсь — то теперь и за ними охота начнётся.
- И что теперь делать?
- Да ничего. Хочешь, продай мою шкуру. Получишь свои полмиллиона, будешь богатый, уважаемый.
- Ты серьёзно?
- Абсолютно. Родители меня хотели спрятать на время смуты, чтобы можно было действовать не опасаясь шантажа… А сейчас-то я кому нужна? Я теперь только мешаюсь. Зато ты представляешь, какой будет выгодный бизнес? Линялая шкура хаарши за пятьсот тысяч сукре! Две штуки — скидка!
Я молча протянул руку и схватил её за ухо. Поскольку ухо выскользнуло — вцепился в шкирку. И дёрнул к себе, прекращая начинающуюся истерику.
Как раз в этот момент выключились двигатели, поэтому мы отлетели к стене, я врезался спиной, а она врезалась в мою грудь.
Я подозревал, что когти хаарши не для красоты даны. Но не ожидал, что ими можно действовать с такой эффективностью! Больно! Видимо, эта боль включила какие-то древние рефлексы, потому что я начал отбиваться так, как будто от этого зависела моя жизнь.
Драться в невесомости — это что-то невероятное. Когда каждый удар относит тебя от противника и приходится прилагать усилия, чтобы добраться до этой сволочи и снова ударить. Но действие равно противодействию, и тебя относит с той же силой. Хаарши в этом плане проще, удар когтями рвущий, а людям ни когтей не досталось, ни клыков… А я рвался вперёд, не обращая внимания на боль, на кровь, красивыми капельками разлетающуюся по рубке. И таки уцепил Хаш за хвост. После чего вцепился в спинку кресла и краааасивым таким движением повёл её к пульту…
И в единую долю секунды представил, как морда хаарши разбивается об пульт, как летят обломки зубов, осколки клавиш, а я тут вишу такой, победитель…
И дёрнул за хвост на себя, резко меняя траекторию полёта. Выпустил добычу и перехватил уже за шею.
- Стоять!
Она замерла. Я перехватил её поудобнее.
- Лапы поджать. Хвост задрать!
Она покорно выполнила все команды.
- Отставить кусать командира!
- Я уже оставила! - жалобно-жалобно!
- Прекратить истерику! Отставить упаднические настроения! Пока мы живы — мы живы!
- Коля, у тебя кровь течёт!
- Не течёт, а каплет.
- Всё равно, не надо!
Я отпускаю хаарши. Что не надо — это я и так знаю. Только собираюсь лететь за аптечкой, как меня хватают за штанину и ловкие когти расстёгивают пуговицы на куртке. Я вишу в воздухе, не понимая, что происходит. И тут ласковый и горячий язык начинает зализывать царапины. Уууааах! Вот это ощущения! Я вцепляюсь Хаш в плечи пальцами, но она не возражает, продолжает своё занятие, только куртку стягивает на плечи… Приходится одну руку отпустить, чтобы помочь снять. А внутри прямо кипит от каждого движения, и больно, и приятно, и ещё как-то, что не передать…
- Хаш… Двигатели…
- Угмум… - и продолжает.
- Хаш! - я тискаю её шерсть. - Ну, всё? Перестала течь?
- Вот здесь ещё! - и лижет плечо.
- Фффух.. Всё, пусти!
- Больно было?
- Это не больно… Это…
- Ага, я вижу.
Я смотрю на штаны. Да, действительно видно.
- Куртку не надевай пока. Пусть засохнут.
Ишь, какая целительница выискалась. Но вообще-то она права.
- А я тебя не сильно помял?
- До свадьбы заживёт. Так мне и надо. Кстати, спасибо.
- За что?
- За всё. Очень помогает.
А смотрю, как Хашеп летает и хватает пастью шарики крови, красивой сеткой развешенных по всему пространству… И мне немножко нехорошо.
- Хаш! А ты не могла бы не есть мою кровь хотя бы при мне?
- Ты предпочтёшь собирать её потом по всем стенам и пульту?
- Понятно.
И утыкаюсь в экран. У меня сейчас много интеллектуальной работы. Я очень занят! Ну, скажем, разбираю схему корабля и пытаюсь найти, каким образом можно замкнуть один-единственный провод так, чтобы обесточить весь корабль. И не могу я этого найти! Мысль об этом посетила меня ещё когда я пытался найти обрыв в управлении двигателями. И нашёл же! Замена информационного кабеля проще, чем силового. Предусмотрены штатные места рассоединения, и в ЗИП входят кабели нужной длины и уже обжатые. Это всё понятно и просто. Вопрос: как можно обесточить весь корабль?
Никак.
Нет такого варианта. Это же техника для космоса, тут не должно быть подобных случайностей! Но ведь мы имели удовольствие…
Вопрос, случайно ли?
Кстати. А почему отключились двигатели? Всё, кончилась горючка? Ну, поздравляю, капитан Петров. Теперь можно разворачивать корабль кормой назад.
- Хаш! Наелась?
- Нет, тут ещё немного летает.
- Доедай — и в спортзал.
- Почему я?
- А почему я?
- Хорошо, как скажешь, любимый.
Защёлкиваю пасть с очень характерным хлопком. Который меня же выводит из ступора.
- Да я вообще-то не про это….
Вот честное слово, такого выражения на этой морде я ещё не видел. Такая ухмылка, такой взгляд… И полезла в спортзал без всяких возражений. Запускаю вращение и раздумываю над прозвучавшей фразой. Какое она имеет отношение ко мне? Действительно ли эта мохнатая скотина влюбилась в меня? Или это обычное верчение хвостом, дабы ближайший самец выполнял то, что надо слабой и доверчивой девушке? А что надо этой девушке?
Вот честное слово, не знаю. Даже не знаю, правду ли она мне рассказала. Как только начинаешь размышлять над подобной темой — сразу лезут в голову подозрения. Мол, и этот тебя пытается надуть, и тот тобой манипулирует, а здесь полуправда предназначена, чтобы ты подумал, будто бы… И как они все умудряются так точно предвидеть, кто что подумает? Вот я сижу и не знаю, о чём я думаю. Хотя надо бы думать о том, как мы будем топливо в космосе перекачивать в баки. Забортная температура отсутствует, вообще-то. Тут просто шланг подключить и насос включить — не сработает! Или сработает? Проверять, в каком состоянии заливочные соски у меня нет никакого желания. Но придётся. Или с Землёй посоветоваться?
- Земля-Главная, вызывает Семнадцать-шестьдесят четыре! Приём!
- Петров, мы тебя слушаем.
- Через три часа закончится ориентирование по орбите. Будем готовы к приёму грузовика.
- До старта грузовика ещё часов восемь, не меньше! Пока уберут «Шаттл», пока проверят стол, пока закончат погрузку окислителя…
- Надо ли мне проверять загрузочные соски?
- Не надо, Коля. Концевики оборудованы системой прогрева, так что не бойся, всё потечёт куда надо. А если что — сам грузовик обладает двигателями.
- Всё понял. Отбой.
Вот так. И здесь ничего делать не надо. Чем бы тогда заняться? Может, и впрямь по стенам побегать? А на самом деле у нас ещё есть топливо. Вот те маневровые двигатели, которыми мы не пользовались — в них всё равно есть какой-то запас. То есть, не обязательно мучиться в спортзале, просто жалко остатки. Вдруг понадобятся? Хорошо, что Солнышко рядом и подзарядка аккумуляторов идёт постоянно. На лунных рейсах проблем с электричеством нет.
Так, вот мы на девяносто градусов и повернулись. Роторная система в невесомости прекрасно работает! Начинаешь крутить что угодно внутри корабля — и импульс передаётся всему челноку. Удобно! А спортзал имеет осевые стабилизаторы — как раз на этот самый случай. Останавливаю вращение и за хвост вытаскиваю Хашеп наружу.
- Ты что, так и будешь теперь меня всю жизнь за хвост таскать?
- Вот уж извини, но я сам не знаю, что я буду делать с тобой всю жизнь. А тебе это сильно неприятно?
- От тебя мне совсем не так. Иногда даже приятно, хотя и странно. Ты… и я.
- Подвинься.
- Зачем?
- На вторые девяносто я полезу. А ты отдохнёшь.
- А я совсем не устала. Но если хочешь — залезай!
И вдруг Хашеп залезает вместе со мной! Конечно, в спортзале хватает места на двоих, но впритык. В смысле, впритирку. А как только Хаш закрывает дверь — устройство раскручивается, тесно прижимая нас друг к другу. Шерсть щекочет нос, но в остальном — очень уютно и удобно. Мягко, пушисто, тепло. А под шерстью трепещет тело — живое, отзывчивое. Близкое.
- А если что-нибудь случится?
- Что?
- Ну, там…
- Что? Топлива нет. Возможности управлять — нет. Заданий никаких — нет.
- Ага, населена роботами.