- Что?
- Не обращай внимания. А как оно остановится?
- Через тридцать минут остановится. Так что у тебя есть полчаса.
- На что?
- На что хочешь. Если вдруг даже случится очередное замыкание — мы здесь в самом безопасном месте. Тебе удобно?
- Очень. Хаш, знаешь, я тут подумал вдруг…Если мы правда собираемся с тобой прожить всю жизнь… Надо бы научиться твоему языку!
- Легко! Это делается так!
И она коснулась языком моих губ.
- Метров двести до вас.
- Вижу. Внимание, у вас бортовое вращение посолонь. Попробуйте остановить.
- Сейчас… Да, вижу вас. Погоди, посмотрю… Ага, это туда… Товьсь…
На короткий миг включаются маневровые двигатели. Ещё одна вспышка. Ещё…
- Хаш! Крутни спортзал противосолонь на три оборота?
- Как я тебе его на три оборота крутну?
- Вручную!
Мееедленное движение грузовика по экрану камеры замедляется. Практически в ноль.
- Ещё пару оборотов… Хорош! А теперь два обратно! Всё, стоп!
- Молодцы, ребята! Почти идеально. Кто на выход?
- На выход курсант Громыко.
- Ждём.
Курсант Громыко звонко топает к шлюзу. Бззз-шлёп. Шшшшш… Клац. Уииииии… Я переключаюсь на внешнюю камеру. В тёмном шлеме абсолютно неразличимо, кто внутри. А я волнуюсь. Волнуюсь ужасно, невероятно! Потому что Хашеп совершает свой первый выход в космос. Я тоже хотел выйти, но она просто повторила свой вопрос: «Ты что, теперь всю жизнь будешь таскать меня за хвост?».
И я отступил. Она абсолютно права. Дочь жреца и правительницы, она жизненно нуждается в трудностях и их преодолении. Ей приятно, что за неё беспокоятся и волнуются, но втройне приятней, что доверяют.
Пусть идёт она. Я почти уверен — у неё всё получится. Потому что здесь нет ничего сложного (для неё). Просто следовать инструкциям, которые она знает лучше всех нас.
- Вижу выход. Внимание, фал! Вижу фал. Подаю заправочную…
- Вижу заправочную… Не спеши! Ага, есть контакт. Ты взял?
- Взял! - раздаётся ответ Хаш.
- Ждём.
Медленно тянутся минуты. На камеру наезжает Солнце и на миг всё слепнет. Мы имеем общее осевое вращение, хотя друг относительно друга неподвижны.
- Вроде бы всё.
- Курсант Громыко! Вроде бы или всё?
- Я все подсоединил, как положено! Но не знаю, правильно или нет! Я же первый раз!
- Это не оправдание! - включается в перепалку пилот грузовика. - Отойди подальше но не уходи полностью. Я включаю насосы.
Ничего не происходит. Вернее, там, внизу, заполняются баки керосином и кислородом. Но на нас это никак не отражается. Никакие индикаторы не заполняются, ничто не трясётся, и гула никакого не слышно.
- Нигде не сифонит?
- Вроде бы нет.
- Прекрасно. У тебя полчаса перерыва, можешь вернуться обратно в челнок.
- Ой, а можно я пока здесь погуляю? Тут так здорово!
- Ты камеру взя...л?
- Зачем? В скафандре же есть встроенная!
- Слушай, я тебя очень прошу. Вернись, возьми камеру, поснимай. Это же совсем не так, как от встроенных!
- А так можно?
- По крайней мере — не запрещено, - усмехается пилот грузовика.
Уииии… Шшш... Клац! Шшш…
- Давай свою камеру!
Я протягиваю требуемое и подмигиваю.
- Давай, гуляй!
Через минуту снаружи появляется скафандр, который плавно исчезает из поля зрения. Пожалуй, это будут исторические кадры. Нечасто у нас челноки дозаправляют прямо в космосе. Бывает, но нечасто.
- Ой, такая тень интересная! А это что? Это что, пар такой? Так серебрится…
- Ты прям как девчонка, - раздаётся вдруг в наушниках.
- Правда? - мило удивляется Хашеп. - А что, девчонки тоже так бегают с камерой по кораблю?
- Нет, кто же им разрешает.
- И правильно. Тут так здорово — они бы только и бегали бы.
- Поэтому и не пускаем.
На этом обмен колкостями с пилотом грузовика прекращается, а я растираю вспотевшие ладони. Интересно, как Хаш относится к запаху пота? Нет, понятно, что может потерпеть, но это же не дело, когда всю жизнь терпеть придётся!
- Курсант Громыко! Не забывай, фал не бесконечный.
- А жаль. Я уже подумывал прыгнуть повыше и своим ходом на Землю добираться.
- Всё шутишь…
- У кого учусь!
Я прикусил язык. Вот, значит, как оно выглядит со стороны…
- Ну, что, отцепляйте. У меня стрелки пошли дёргаться, значит, всё выкачало.
- Коля, я спускаюсь, закрывай. Ой! Зацепилась!
- Что? - дружно орём мы с грузовиком.
- А, нет, всё. Отпустило. Спускаюсь. Сейчас, подождите… Один есть… Второй… есть! Все, забирай. Возвращаюсь!
Уииииии… Шшшш… Щёлк!
Я кидаюсь к ледяному скафандру… Да нет, кстати! Не такой уж он и холодный! А с этого бока так и вообще тёплый!
- Вспотела?
Она отщёлкивает гермошлем и скалится. А я с восторгом смотрю на эту прекрасную довольную морду. С огромными выразительными глазами.
- Я — нет. А вот ты вспотел! Волновался?
- А ты как думаешь!?
- Спасибо!
- Ну, поздравляю тебя! Дважды выходила в открытый космос!
- Дважды?
- Конечно!
- А второй раз считается?
- А почему нет? Давай камеру!
- Внимание, ухожу в сторону. Готов контролировать, если что. Пробуйте, - доносится из динамика.
- Скафандр можешь не снимать, - я машу рукой в сторону кресла. - Ну, что, сама?
- А можно? Конечно! Внимание, Земля-Главная, на связи курсант Громыко. Заправка произведена, до Земли семь тысяч. Включаю торможение. Приём.
- Слышим вас, Семнадцать-шестьдесят четыре. Манёвр разрешаем. Ну, с Богом!
Хашеп повторяет длинную фразу на своём. А я невольно облизываюсь, вспоминая урок обучения языку.
Нас сильно вдавливает в кресло. Да… всего-то месяц в невесомости, а уже отвык.
- Хаш, надо было чаще тренироваться в спортзале.
- Кто ж тебе не давал?
- Мне никто не давал! - пытаюсь пошутить я.
- А ты просил?
- Ты же всё плакалась, какие люди озабоченные существа!
- И вовсе я не плакалась! Я восхищалась!
- А?
Длинный язык на миг выскальзывает между зубов.
- Потому что ни один хаарши вот так бы не стал к землянину приставать!
- А ты?
- А я — стала!
- Ну и кто озабоченные?
- Так это же хорошо!
- Хаш… А что мы дальше делать будем?
- Будем контролировать траекторию. Тебе надо привести корабль на космодром.
- Я не про это!
- А я про это. Вот сначала приведёшь, а потом будешь думать. А то вдруг ещё не посадишь, и все твои планы накроются… чем они у вас там накрываются?
- По-разному, - отворачиваюсь я.
- Тогда вперёд, капитан! Нас ждёт Земля!
- А что, Хаарши не ждёт?
- Не знаю, - легкомысленно ответила она, направив уши вперёд. - Может, и ждёт. Если ждёт — то подождёт. А если нет — мне есть чем заниматься в жизни.
- И ты пойдёшь в следующий полёт?
- А ты что, не возьмёшь меня с собой?
Разумеется, я тут же вознамерился проверить, в какой именно точке траектории нужно начинать разворот…
- Сто километров!
- Оболочка пока греется. Ой, как болтает!
- Ускорение не добавляй, опрокинет.
- Я могу верхние включить.
- Включай.
Хаш бодро щёлкает кнопками, и болтанка снижается.
- Ууууух!
- Вот тебе и «уух».
- Семьдесят!
- Вижу. Рано ещё!
- Пятьдесят!
- Выпускаю. Внимание!
- Стой! Выключи верхние маневровые!
- Без бесхвостых догадаюсь. Держись!
- Оп-па!
- Ага. Держат?
- Вроде, держат!
- Земля, крылья выпущены. Выключаю двигатели.
- Ура! Летим!
- Поздравляю. Вас видим, ждём.
- Если сейчас что-нибудь оторвётся…
- Если сейчас что-нибудь оторвётся, я кому-то уши отгрызу.
- Хаш, а как же вы с погрызенными ушами-то?
- А кому легко? Никому не легко. Так, уносит…
- Рано! Ничего пока не меняй!
- А за два километра ты что сманеврируешь?
- А зачем нам дан автопилот? Пусть он корректирует полёт!
- Стихоплётка.
- А ты стихопряник.
- Куда ты рулишь? Там же степь!
- Степь да степь кругом!
- О, ты ещё и старинные песни знаешь?
- В меня массу всего напихали. Я не всегда знаю, что это. Так, ты прав, сносит куда-то в другую сторону… Коля, держись!
- За что, за воздух?
- За что угодно, только на хвосте не виси!
- Пронесло! Ух, ты! Ты куда!?
- Молчи, капитан, я знаю что делаю!
- Тааак… Ну, вот и начало болтать. И зачем?
- Боишься?
- Хаш, я и правда боюсь! Мы столько всего перенесли, и чтобы ща оторвались крылья, и мы рухнули вниз…
- Надеюсь, что всё-таки делают с запасом.
- Семьсот тонн!
- Какие семьсот? Ты что? От силы сто!
- Утешила…
- Три километра… Два… Так, а что это у нас скорость не снижается?
- Так высоко ещё. Ты что, гасить собираешься?
- Да!
- Уй… Хаш…
- Держись, я осторожно… Вот так…
- Хаш! А мы не кувыркнёмся от твоих выкрутасов?
- А не знаю.
- Уши отгрызу!
- Зубы маловаты! Ой, земля! Посадочная… Коля, держись!
- Язык спрячь, прикусишь.
- Выпускаю парашюты! Оооой!
- Оооой!
- ФфФфух… Ну, что, курсант Громыко… Аааааааай!
- Аааааааа
- Ох!
- Шамал!
- Чёрт!
- Стоим?
- Стоим.
- На чём?
- На Земле стоим!
- Полосу проскочила…
- Плевать! Курсант Громыко! Поздравляю с удачным приземлением. Ну-ка, трижды...
- Ура! Ура! Ураааааа!
- Коля. А как мы будем выбираться отсюда?
- Осторожно. Ты что, не можешь руку поднять?
- Руку я поднять могу. Но это всё, что я могу поднять! Больше ничего!
- Тогда открываем шлюз и ждём, пока нас отсюда вынесут.
- А так хотелось бы выйти самим! Горделиво попрать эту землю, как победители!
- А мы и есть победители! А таковых не судят. Их уносят. Кстати, а если кресло повернуть немного?
- Коля, давай ты не будешь пробовать?
- Ты жрец или нет? Неужели тебе не интересно, что будет?
- А что будет? Ну, выпаду… Потом же всё равно вставать!
Две недели в невесомости — это очень много. И спортзал не спасает. Поэтому навалившаяся тяжесть скафандра — абсолютно неподъёмна. Кажется, все силы организма ушли на выползание из кресла. Всё, мышцы двигаться отказываются.
- И как мы будем вылезать?
- Ползком. По очереди.
- А если ты выпадешь?
- Паззлы умеешь собирать?
- Коля! Кооооля! Ох, дай я до тебя только доберусь!
Но к тому времени, как подъехали машины спасателей — мы уже сидели на горячей земле, среди редких колючих травинок, дышали терпким раскалённым воздухом, напоенным запахом степных трав…
Сами.
Мы всё сделали сами. Это потом нас будут ругать за самодеятельность и дурость. И правильно! Но пока что мы здесь, на Земле.