Речь хаарши вполне разбираема, а вот с интонациями я не уверен. Но в данном случае по сердцу аж резануло, так это было сказано. Грустно, просто и с такой тоской!
- Нельзя. Так что я нарушил все инструкции.
- Из-за меня? Чтобы меня не ругали?
- Да что ты «ругали» да «ругали»! Как будто это самое страшное!
- Да, ты прав. Это совсем не страшно. Почему же ты взялся меня защищать? Разве ты не должен был сказать, что я пропу…стил манёвр?
- Нет. Я же не знал, почему! Ты же мне не сказал! Может, ты передумал. Или что-то ещё решил. Только мне не сообщил. Пришлось изобретать на ходу, вот я и сказал так. А если начнут проверять и у тебя, скажем, спросят, отвечу, что это была такая шутка.
Хаарши долго, секунд двадцать, молча смотрел мне в лицо. Потом так же молча оттолкнулся от кресла и улетел к себе в каюту.
- Валентинка!
- Алкоголик!
- Купидон.
- Надежда!
- Опять на «А»… Ну, ладно. А… Антология!
- Ябеда!
- Чтоб тебя… А… Анубис!
- А почему «Анубис»?
- А что, нельзя?
- Нет, просто удивительно, что ты Анубиса знаешь.
- Ты же не знаешь, я же… Ах, да. Неважно.
- Хашеп, ты, конечно, можешь молчать, но я тебе честно скажу. Если я буду знать — я хотя бы смогу в нужное время соврать правильно.
Вчерашняя история имела занимательное продолжение. Если при старте мы с хаарши смотрели друг на друга… Не скажу «волками» (кстати, ему это очень даже подходит!), но с изрядной настороженностью, то после моего вранья он вдруг преисполнился ко мне доверием. Вот и пойди пойми этих инопланетян!
Так что постепенно разговор зашёл о том, кто и кому врёт, а также в каких случаях. Никогда не считал себя экспертом по вранью, а тут пришлось объяснять это инопланетянину. Рассказываю, а сам аж чувствую ответственность за всю Землю!
Хорошо всё-таки, что Хашепа так хорошо подготовили к общению, и мне не приходится задумываться о значении слов. Русским он владеет великолепно, как своим родным!
Ну, а разговор о нарушениях плавно перетёк на игровой запрет. Вот тут я и поделился старинной игрой, которая не запрещена. Потому что не затягивает, не отвлекает внимания, а так же не требует ресурсов компьютера и не пишется в логи. Только потом выяснилось, что при всём своём образовании Хашеп с географией — не очень... Поэтому играть в «города» - невозможно. Я не знаю их городов, он — наших. А называть свои города на последнюю букву противника быстро наскучило обоим, как будто играешь сам с собой. Так что играли просто в слова. Тоже интересно.
И вот маленькое развлечение во время скучного дежурства позволило хоть немного заглянуть в моего таинственного спутника. Ну, как, «позволило»… Дало повод. А то нагло лезть в чужую душу — можно и получить, причём, справедливо. Ну, что скажет?
- Извини, я схожу в санблок.
- Ну, иди, иди…
И вот так — постоянно. Любые попытки заговорить о личности Хашепа натыкаются на мягкие, но непреклонные уходы в сторону. Он никогда не отказывает напрямую, но и никогда не соглашается. И если вначале мне было просто любопытно (но не более того!), то сейчас — аж скулы сводит от интереса.
Попытки мыслить логически натыкаются на многочисленные пробелы в моём образовании. С момента открытия портала между планетами прошло чуть более тридцати лет. Мне — девятнадцать. Сколько Хашепу? Ну, вряд ли больше. Кстати, я даже этого не знаю. Но по-русски он говорит, как на родном. Это при условии, что портал открыт в Эквадор. То есть, можно ожидать знание английского, испанского, какого угодно, только не русского! Прекрасное владение техникой управления… Эээ… Простите… Прекрасное умение общаться. Знает пульт. Но манёвр так и не совершил — точно забыл? Не снимает скафандр — боится, что шерсть разлетится, или?.. Очень ответственный, сказано «нельзя!» - не лезет. Но, поди ж ты, на игру в слова согласился. И тщательно скрывает всю информацию о себе.
Ну и пусть.
- Запад два семнадцать-шестьдесят четыре! - вдруг раздался вызов по интеркому. - Приём. Земля главная — запад два семнадцать-шестьдесят четыре! Приём!
- Семнадцать-шестьдесят четыре слушает! - отозвался я.
- Кто на вахте?
- На вахте курсант Петров.
- Коля, это генерал Колесников. Где напарник?
- В санблоке.
- Точно? Ты его давно видел?
- Ну… Минуты две назад…
Мы уже удалились от Земли настолько, что задержка в связи становится заметной. Между вопросом и ответом проходит где-то заметные секунда-полторы.
- Переходи в чат.
- Что?
- Приказ не ясен?
- Извините, товарищ генерал. Не ожидал. Перехожу.
Чат — это такая сугубо техническая вещь. Не предназначен для личного общения, а позволяет скидывать в диспетчерский пункт цитаты из логов и получение командных инструкций, что исключает опечатки при вводе и при этом всё идёт через человека-оператора, так что любое внешнее вмешательство в автоматику также исключается.
И вот в этом чате мне задают вопрос:
- Как настроение курсанта Громыки?
- Грустное, - нахожусь я с определением.
- Читало ли оно вчера новости?
- Да, читал. Мне показалось, что плакал.
- Понятно. Во сколько это было?
- Понятия не имею. Я вылез в где-то в 3-40.
- Манёвр ты сделал только в 4-03. Почему так долго?
- Перепроверял все данные.
- 20 минут? Ну-ка, введи time -1440 |grep /dev/proc1723
- proc1723 17834984 22FE0 1262 15K
- Хорошо. Теперь введи rm -9 cht TTY1
После ввода команды всё содержимое на экране исчезло. А в интеркоме снова раздалось.
- Курсант Петров! Вашему экипажу предписано провести измерения прохода солнечного ветра через ваш сектор после вспышки. Доклад — сразу по окончании измерений. Как понял?
- Понял хорошо, полный замер… Эээ… И внутри, и снаружи?
- Именно так, курсант!
- Полный замер плотности звёздного вещества снаружи и внутри челнока после вспышки на Солнце. Принято.
- Отбой.
- Чего хотели? - из санблока выплывает хаарши и своими огромными глазищами скорбно смотрит на меня. Никак не привыкну к этой морде, всё мне кажется, что это побитая собачка.
- Говорят, надо измерить плотность проходящего вещества после солнечной вспышки.
- Хорошо, измерим.
- Хорошо? А то, что надо всю аппаратуру настраивать и юстировать?
- Настроим. Всё равно делать нечего!
Тоже верно. Скука затягивает, заставляет думать о постороннем. Ну, какая мне разница, в конце концов, что там у того хаарши за история? Моё дело — довести этот гроб до Второй Лунной, пристыковаться, разгрузить, загрузить, развернуться вокруг Луны — и обратно домой.
Вторая Лунная база — это был прорыв в истории энергетики Земли. Я читал, что база эта задумывалась аж в двадцатом веке, уже тогда продумывали технологии и проекты. Только не было возможности их осуществить. Потом, сразу после украинского кризиса, несколько стран договорились и отправили на Луну автоматическую станцию. Отправляли долго, пару лет. И ещё как-то умудрялись на поверхности Луны всё это собирать и взаимодействовать. И заработало же! Заработала Первая Лунная обогатительная станция. Причём, тоже долго работала в автоматическом режиме, где-то года три. Только тогда, уже после того, как в мире слегка подуспокоились, отправили на Луну первый грузовой модуль. На этот раз — пилотируемый. И ребята привезли оттуда лучевую болезнь и почти полторы тонны гелия-3. А полторы тонны гелия — это ужас как много! Под него уже были готовы аж два реактора, и оба загрузили работой. Кстати, один из них до сих пор работает, уже скоро пятьдесят лет!
А как только был достигнут положительный результат — сразу и финансирование нашлось, и ресурсы… и люди. И на Луну был запущен первый грузовой корабль с нового стартового стола. А с нового он был запущен потому, что никак не получалось вывести на орбиту цельный реактор для гелия-3 с запасом топлива, достаточным для прилунения. Хотели вывести в три приёма, то есть, сначала грузовик, потом — два топливозаправщика, но то ли не рискнули, то ли проект оказался слишком дорогим… А там и новый принцип запуска разработали. Кстати, не помню, до прокола пространства хаарши или после?
В общем, теперь на Луне и вокруг неё собирают гелий-3, а чтобы не гонять туда-сюда дорогостоящие корабли, на луне построен аналогичный космодром (благо, с энергией у них проблем нет), который и запускает собранное топливо на Вторую Лунную. А мы его забираем и транспортируем обратно на Землю. А туда везём воду, воздух, продукты и прочие блага цивилизации. Вот когда закончу обучение — буду и сменные вахты возить. А пока — только груз.
И по-прежнему остаётся актуальным вопрос о защите наших хрупких тел от всяческих космических излучений. Это на Земле мы защищены огромным слоем атмосферы, прикрытым магнитным полем. А здесь, на челноках, только толщина стенок и хитрые материалы спасают. Вот и приходится каждый раз замерять, сколько было снаружи и сколько проникло внутрь.
Так что мы с Хашепом начали этот адовый кросс. Датчики расположены по всей поверхности челнока, что логично: неизвестно, с какой стороны будет Солнышко, когда начнётся. В рабочем положении датчики открыты, что тоже логично: чем меньше будет препятствий между датчиком и космосом, тем точнее будут показания. И для работы достаточно посмотреть на соответствующий экран, там будут все текущие показания. Но вот для калибровки надо датчик закрыть, причём, чем надёжнее — тем лучше. Тогда будут измерены текущие тепловые токи и шум, позволяя вычесть их из результатов измерений. Опять же, в теории надо нажать кнопочку (в смысле — дать команду) — и шторки закроются, отсекая датчик от космоса. Это в теории. А на самом деле шторки закрываются не всегда. Потому что кто ж их проверяет и закрывает-то? Кому это нужно? Измерения обычно проводятся на специальных зондах, а тут начальству вздумалось дополнительный вопрос к экзамену задать.
Так что дальше всё происходит как в самой трешовой фантастике. Один сидит у пульта и закрывает-открывает шторки. А второй тащится по всем изгибам и закоулкам корабля к глючному датчику и вручную толкает заевшую шторку. Весь маразм данного действа заключается в том, что на каком-то датчике шторка может три раза открыться-закрыться, а на каком-то может либо не закрыться, либо не открыться. И — опять в путь-дорожку. Снова лезешь, толкаешь, тихонько матерясь про себя от невозможности смазать шторку. Не в открытом космосе смазкой заниматься!